- Итак, бездельники-эпикурейцы! Подходите, начиная с первого ряда по одному, за билетами в счастливое научное будущее. В ваших зачётках должен быть след высочайшего повеления декана сдавать весеннюю сессию. Не имеющих оного штампа, просим заглянуть к нам на огонёк в другой раз. Хочу представить своего глубокоуважаемого коллегу, профессора Кафедры теологии Тартуского Университета, Велимира Сатановича Мефоидева. Он, в порядке научно-методического обмена, будет ассистировать мне на экзамене.
Я рассмотрел гостя. Высокий, чуть за пятьдесят, его клетчатый костюм болтается на худом теле, как на плечиках вешалки. Орлиный нос, высокий лоб, седеющие тёмные волосы. И безразличный взгляд, вникуда.
А я, как всегда, совсем ничего не успел прочитать. После выпитого в рок-клубе, мутного и не фильтрованного..., после самокрутки по кругу с щипучей травкой... Голова трещит, как портативной радиоприёмник в глухой в тайге. Философия не наука, и Ваське-то всегда что-то можно было наболтать невразумительно-заумного. Он обычно с интересом выслушивал школярские рассуждения, а затем, с видимым удовольствием, разбивал их железной палицей логики. Не пойдёт. "Будем посмотреть", как этот эстонский демон принимает, а то может и к нему?
- Велимир Сатанович...
- Натанович.
- Да, извините, Велимир Натанович. Можно к вам с ответами?
- Садитесь!...Зачитайте первый вопрос и коротко отвечайте по существу.
Эко закрутил, такому лапшу не навешаешь.
Я попытался заглянуть преданным собачьим взглядом в его серые неподвижные глаза, но ничего не увидел. Только мутный бездонный омут с плавающими на поверхности зрачками.
- Вопрос первый. «Формы познания.»
- Познание, так сказать, происходит из опыта. К примеру, выпил я стакан водки - хорошо. Выпил, ммм…, ну больше чем могу… Плохо, ой как плохо... Делаю вывод: надо знать меру. Ну, так примерно?
- Вы хотели сказать – познание чувственное и рациональное? Принимается. А какое ещё?
- Не знаю.
- У вас были вещие сны, предчувствия, откровения?
- Нии…Нет, вру, когда батину Волгу брал покататься и ключ в машине оставил, ох, было предчувствие…. И оно не обмануло.
- Нет, это логическое прогнозирование, т.е. рациональное познание.
- Ну, я всегда чувствую при первой встрече, даст девчонка или нет.
- Нет, молодой человек, так мы неизвестно в какие низменные пласты опустимся. Не знаете!
- Ну, не знаю!
- Такая форма называется сверхчувственной. Читайте второй вопрос.
Ох, умён и деликатен. Такому бесу и душу не стыдно продать. Стал бы я главным инженером какой-нибудь крупнейшей гидроэлектростанции, или Председателем правления "ЛУКОЙЛа". А так, что меня ждет? Сидеть в глуши на ТЭЦ сменным мастером, или инженером - тепломехаником в проектной конторе, или на строительном рынке бытовыми отопительными котлами торговать. И это еще, если повезёт с моими трояками и запоями. Ей Богу, сейчас бы продал. А помру, может и у них буду у них котлами заведовать? Ой, даже не почувствовал, как острым концом гелевой ручки до красноты расцарапал себе запястье левой руки. А бес заметил?
- «Основные черты христианского мистицизма.»
Ну, мистика это тайные практические знания позволяющие вызывать духов, управлять потусторонними силами.
- И что?
- И все, профессор, простые люди этого знать не должны. Заниматься этим большой грех.
- Согласен. Назовите хотя бы видных представителей христианского мистицизма.
- Вроде всё началось с еврейского Царя Соломона. Он вызывал злых духов-джинов и рассаживал их по бутылкам, лампам и кувшинам. Потом в средние века пражский раввин (забыл как зовут) слепил глиняного человека Голема, и запихнул в него бессмертную душу.
- Вас спрашивают про христианскую мистику, а не про иудейскую. Вы мне ещё Папюса припомните!
- Так духи-то они общие. Что у евреев, что у христиан, что у мусульман.
- Это верно, молодой человек, но ближе к теме.
- Был в средние века в Европе мистик, доктор Фауст. Он тоже всё умел. Вызвал как-то доктор Мефистофеля и, долго с ним торговался, и по действующему курсу довольно дорого продал ему душу. Думаю, он прогадал, я бы продал дороже.
-Достаточно! У вас, уважаемый, представления о философии, как у средневекового лавочника. Ну, второй вопрос сложноват для технического ВУЗа. Вам и таких знаний хватит, чтобы всю жизнь работать инженером. Эммануил Яковлевич, как освободишься, подойди, пожалуйста.
Демон закрыл глаза, откинулся на спину и застыл в ожидании. Васька был занят, и пауза несколько затянулась. Мефодиев поднял веки и выпрямился.
- А вы, молодой человек, считаете, что дьявол каждому предлагает продать свою душу? Нет, это ещё заслужить надо... Искушенных не искушают, они и так в его лапах. Душа-то у них крохотная, да говнецом попахивает. На один зубок, да выплюнуть.
Я ждал, что из глаз раздражённого профессора вот-вот вылетят испепеляющие молнии, но он всё также смотрел куда-то в пространство поверх голов тревожно прислушивающихся студентов.
- Душа учёного, познавшего основы бытия и пытающегося постигнуть сакральные истины, душа подвижника, отвергшего земные блага, вот настоящая добыча для Сатаны, ради которой он ничего не пожалеет. Так что, зря не дёргайтесь. Быть вам рядовым технарём, кормить жену, растить детей и нести всю жизнь нательный крестик по ровной дорожке, вздыхая окружающим, что тащите на Голгофу непосильную ношу . Моня, поставь, пожалуйста, этому охламону тройку. Он невинен как ребёнок и безнадёжно туп.
Мефодиев произнёс последнюю фразу громко, не поворачивая головы к соседнему столу, где Вася соловьем распинался перед смазливой рыжеволосой студенткой. И тут до меня дошло, что мой демон слеп, абсолютно слеп как старая сова.