Кофе - я. Он - чего покрепче.
Посреди всегдашней разрухи
Разговорами души лечим.
Только летом, всегда украдкой,
Можно видеться с ним почаще.
Пусть на кухне, пусть в беспорядке,
Пусть всё с тем же кофе горчайшим.
У него жена на курорте,
Все июли там - ежегодно.
А у дочки – завёлся кто-то.
И поэт один. Он голодный.
Я пришла не с пустыми руками,
Я хочу подкормить поэта.
Так нормально - между друзьями.
Я ему принесла котлеты,
И замучила микроволновку,
Раз в десятый её включая.
За котлеты – чуть-чуть неловко,
А поэт их не замечает.
Он под раннего Гребенщикова
Всё читает стихи и плачет.
А я к этому не готова,
Ведь недавно ж было иначе:
У раскрытого в ночь балкона
Сигарета за сигаретой.
На кассетном магнитофоне
Что-то старое - до рассвета…
Он талантлив, он не для кухни!
По-другому бы, по-иному...
И моя сигарета тухнет.
Горьким дымом - сквозняк по дому.
Я хотела бы научиться
Не жалеть, не курить, не плакать!
Но светлеют мои ресницы –
Развела я такую слякоть...
Я сейчас уйду. Всё напрасно.
Зря считала себя двужильной.
Он мой друг.
Поэт.
Одноклассник.
Он спивается.
Я бессильна.