Полёты - как сельские развлечения. (Лирика / пейзажная)

                   Полёты - как сельские развлечения.
   … Апчххи!... – с чувством выдал Федька, предварительно увидав в глубоком осеннем небе разлетающихся разными курсами и на разных же высотах: реактивного самолёта, чертящего белыми полосами это самое небо, небольшой тучи и стаи из трёх ворон. Задрав очи к верху ещё раз, прокомментировал: - етот вон туда полетел, ну а ети туда… Хык тьфу! - последнее предназначалось воронам. Однако, плевок, описав незамысловатую траекторию цели не достиг, и повис на штанине другого такого же праздного балбеса. Но за тем лишь исключением, что им оказался уже неоднократно судимый по разным мелким статьям, нигде, и никогда не работающий, с любого утра в крутом похмелье, местный житель Борька.
   Злой, красный, не заплывший от фингала, в отличии от соседнего, глаз Борьки с минуту и оставался таковым. За тем вдруг сощурился, разбитые в дрибадан губы с папиросным бычком попробовали растянуться в улыбку...  От обычной-то Борькиной улыбки дыбились загривки у всех встречных собак, и какая с визгом, какая с рыком, но все ретировались с места встречи с Борькой, обрывая на этом дальнейшие с ним отношения...
   Причиной в перемене настроения была мысль о том, что вот он, вдруг образовался - источник финансирования для поправки головы – раз, и вероятного продолжения возлияний на последующие времена - два. На эту тему Борька соображал при каждом своём пробуждении, и не всегда успешно. А тут – такая фортуна!
   Далее в полном молчании окружающей природы, последовала процедура стирания плевка Федькиной кепкой. Затем натягивание той кепки до подбородка, на голову последнего. Малахольный и от страха белый лицом Федя, пошевелиться и даже думать был не в состоянии. Для сравнения: удав и кролик.
   Действо с этими двумя проходило по сценарию, каким его нарисовала себе оскорбленная плевком сторона: поход в обнимку (не подумайте плохого – мера предосторожности, дабы в корне пресечь вероятные попытки жертвы сбежать) к магазину и методичное взбадривание то незаметным пинком, то подзатыльником, чувства долга и ответственности у плевавшего, за нанесённое им оскорбление…  
   Теперь надо бы разъяснить, откуда появились «узоры» на роже той стороны:
Ленка вчера ходила в сельпо, возвращалась привычным путём, через мосток, что по-над ручьём. Несла в одной руке сумку, было в которой масло растительное три литра, пять кусков хозяйственного мыла, три пакета соли по килограмму, столько же сахару ну и так, - по кило гречки, перловки, пшена и ещё какой-то ерунды из консервов. Другая рука была занята свободным концом, пустого до трёх четвертей, мешка с мукой, перекинутого через плечо. Обычная такая процедура: сходила в лавку, затарилась с зарплаты на семью.
   Уже крепко датый, и некрепко стоящий на своих двоих Борька, учил пацанов удивших с того мостка гольянов, уму-разуму аккурат в то же время, когда там с провиантом дефилировала … Ух-х ты-и! Да, уж есть на что глянуть! И не оторвать больше глаз! И за раз не освободить  головы от увиденного!...
   Но вот она не глядела на местную шелупонь да пьянь. Были как-то шабашнички заезжие, был среди них и парень под стать Ленке, да только батя её с «вертикалкой» в ту пору не расставался, и все поползновения к их встречам сводил на-нет. Ну да дело не в том.
   Отлип Бориска от перил не подумавши, и в три неверных шага догнал и влепил «леща» Амазонке!...
   Моментом позже, разбитной жиган, от плотного и короткого знакомства с незакреплённым концом пустого на три четверти мешка - бадминтонным воланчиком, практически по горизонтали, четыре пролёта тех самых перил, в пятую опорку, теми самыми губами и глазом, которого не увидел сегодня при встрече Фёдор – хабах!!!
   От мешка-то оно ничего, он не то что если бы сумкой…
   Пропитый и прокуренный организм оказался себе на удачу лёгким, и от того не случилось с ним более тяжёлых травм. Самое неприятное для него произошло чуть позже, после того как обмякшее тело соскользнуло с мостка в ручей. Нет, утонуть в том ручье - постараться надо. Ну а Бориска – тот по жизни застрахован на такой случай - не тонет оно. Так вот, самая неприятность была в действии весьма бодрящей сентябрьской воды.
   Поставив ношу у своих чертовски красивых ног, наблюдала без злобы, страха и сострадания Амазонка, за распугавшим речную мелюзгу жиганом, как тот карабкается на берег. Как стягивает и выжимает верхнее. Как сочится кровь с разбитой рожи. Как трезвеет и как начинает колотить его от холода. Но молча всё.
  День выходной был, народу порядком. Развлечений в деревне мало, а тут – шоу с полётом и приводнением!
   Участковый – молодой, проворный, оформлять ничего не стал. Просто посоветовал Борьке: - Ты в другой раз с ней пошутить захочешь – лучше сразу под трактор. Сам.  
   Бесполезными теперь будут все попытки вспомнить, за каким хреном пялился в то глубокое синее небо и плевал невиноватым птицам в след. Но клял в душе Федя, последними словами всё что летает, расставаясь с кровными в пользу Бориски.
   Красота своей физиономии Борьку не волновала давно. Мало ли когда, кто и сколько раз по ней прохаживался?! Самое главное в жизни – максимально сократить время от пробуждения до выпивки и до обрыва в сон постараться не просыхать. Через то и сидел. А не прибьют – так и ещё сядет. Так что мести в планах вовсе не было. А был, хоть и низкий, но - полёт фантазии - как жертву (т.е. Федю) и дальше доить.