залив заиндевевшие сады,
верхушки елей, санную дорогу,
нагнало припозднившийся обоз,
в котором на смотрины князю вёз
старик меньшую дочку-недотрогу.
Покачивался батюшкин возок.
Под нянюшкин неспешный говорок
заплаканной красавице дремалось....
-Пусть грозен князь, да милостив Господь,
ты слёзы лить, боярышня, погодь,
поспи, голубка, сон уймёт усталость.
Меж тем обоз втянулся в тёмный бор,
сомкнулся елей сумрачный убор
вдоль тракта в две глухих стены острожных.
Сгустились облака, суля метель,
и вдруг в чащобе нежная свирель
заплакала призывно и тревожно.
И тотчас встали кони на ходу,
а люди, не успев понять беду,
уже не в силах вымолвить ни слова,
прочь от своих нагруженных возов
послушно побрели во тьму лесов,
покорные чарующему зову.
И вышли на поляну. Там на пне,
в пробитой искорёженной броне,
сидел, прикрыв глаза, безвестный воин.
Он к дудочке берёзовой приник,
и страшен был её призывный крик,
далёким эхом многажды удвоен.
И чары не умея превозмочь,
со всеми в лес ушла меньшая дочь,
но лишь она явилась на поляне,
свирель умолкла, стих в вершинах гул,
и ей навстречу воин протянул
злачёный обруч из бесценной скани.
- Прими его, красавица, прими.
Бывали у меня иные дни,
я был богат, удачлив и беспечен.
Я был у князя правою рукой,
да отнял бес и разум, и покой,
и князя предал я в суровой сече.
- За то наказан я. Но много лет,
едва в сочельник вспыхнет звёздный свет,
на помощь звать даровано мне право.
И если примет дева мой венец,
мучениям моим придёт конец,
и будет мне прощён мой грех кровавый.
Пробился свет звезды среди ветвей,
и жалость опалила сердце ей,
и девица дрожащими руками
взяв обруч из его железных рук,
его надела. Всё исчезло вдруг.
Растаял сон. Поскрипывали сани.
Похрапывала нянюшка. Обоз
шёл полем. Он,конечно же, довёз
красавицу до терема княжого.
И любым оказался храбрый князь,
и весть об этой свадьбе разнеслась,
но не было ни слова, ни полслова
о том, что зло ушло из этих мест,
и сам собой честной явился крест
над брошенной и проклятой могилой.
Жила княгиня много славных лет,
не ведая предательства и бед,
и князя почитала и любила.
И только раз в году, под Рождество,
она всегда молилась за того,
явившегося ей во сне чудесном.
А был ли он? То знает только Бог,
который ей и мне, друзья, помог
сложить для вас рождественскую песню.