Е Луис Корвалан затчен,
Е Лучо про хунту памлсек.
Ба и в Подземи заржил,
Як чилскего слунце папрсек.
Абы се сам к вине пршизнал,
Абы се скончила палба?
Сожпак се муже вздат
Грда прэзие Пабла?
Сохпак се муже вздат,
Стое со склоненоу главоу
Гитлеровцум на славу
Валечни Сталинград?...
Фрагмент моего перевода на чешский язык стихотворения-отклика Евгения Евтушенко в связи с арестом в Чили, пребывавшего там в подполье генсека Чилийской компартии Луиса Корвалана. Оригинал был опубликован в газете «Правда» в октябре 1973 года. Перевод был мною выполнен на следующий день по заказу зав. отделом вещания на Чехословакию Московского радио А.С. Плевако и в тот же день прозвучал в эфире.
-- Карпатские туннели... Мрак!
Там нас тянули тепловозом.
Невольно подступает страх –
Черно в окне... Душа морозом
Подергивается подчас:
А вдруг завалит в том туннеле?
Визжат девчонки... Словом – класс!
Особо страшно было Нелли
Алатыревой... А Смирнов
Принес в купе мне каску с кружкой.
Уже под мухой будь здоров!
С дружком каким-то иль подружкой
Запас дорожный потреблял.
А мне велел хранить трофеи.
Меня Володька доставал:
Мол, я не отверчусь теперь и
Обязан добровольно всем
Сознаться: я Смирнове вещи
Припрятал. Ну, дурной совсем...
-- Ты зря так шутишь, человече!
Витальке, точно, обещал,
Что будет он судьбой наказан.
Мне знак был свыше – предвещал,
Понеже должен был, обязан
Виталия предупредить.
Но и тебя предупреждаю,
Чтоб так со мной не смел шутить...
-- Ты брось, я тоже осуждаю
Смирнова – вовсе охамел...
Как говорится, бог не фраер.
-- Надеюсь, ты уразумел...
-- Я Федорова так поправил, --
Он испугался и затих:
А вдруг я вправду всемогущий?
Вот так катили – чих да пых –
Сквозь позолоченные кущи
Октябрьской нашенской страны... --
Рассказываю все Тамаре,
Где жили в Праге, чем ценны
Те дни... Устал – и не в ударе...
Сапожки Томе подошли...
Разобрала гостинцы Димке...
-- А каску – в мусор?
-- Не шали!
Виталькин сувенир!--
В ужимке
Тамары понимаю толк...
Легко ее в ушко целую,
Там кожица нежна, как шелк...
-- Ну, погулял напропалую,
Теперь за дело! –
Впереди –
Визит назначенный к Петровой.
С моей шефиней не шути:
Добра, но может и суровой
И сильно неприятной быть –
Начальница должна бынь жесткой,
За упущения – долбить
По темечку прямой наводкой.
Являюсь. У нее как раз –
Невероятно: день рожденья.
Я без подарка... Но тотчас
В приливе супер-вдохновенья
Я выдаю экспромт-стишок.
Он Лидией с восторгом принят.
Ко мне – стремительный шажок –
Целует! Подходящий климат!
Благоприятствует судьбе...
Ну, что ж, дела пойдут однако,
Не пережми лишь, цоб цабе!
-- А это – новый босс...
-- Плевако, --
Мне представляется субьект.
Он, кстати, Александр Сергеич.
Чванливый с виду, как ландскнехт,
Отдельский богдыхан-царевич.
Предвижу с этим нелады,
Куражливости, самодурства
Отчетливы на нем следы,
А я не подкопил искусства
С такими ладить... Поглядим.
Надеюсь, силою таланта
И самодурство победим...
Петрова будет за гаранта?
Как знать. По должности главней
Отдельский богдыхан Плевако.
Едва ль по нраву будет ей
Конфлтктовать с начальством всяко.
Однако, может я и зря
Впадаю в панику авансом,
Хотя, по правде говоря,
Едва ли ошибаюсь... Нюансам
Враждебных взглядов я уже
Антисемитов цену знаю...
Мне предстоит не бламанже –
Горчицы с хреном... Отступаю?
Но не желаю отступать,
Тем паче есть задел хороший:
Два очерка Петровой сдать
Успел – и заработал гроши,
Что мне не лишне... Как же быть?
Искать другую срочно тему?
Нет, я не вправе отступить,
Хоть и предчувствую проблему.
Я просто должен написать
Отлично очнрки к диплому,
Петровой сдать, решенья ждать...
Уверен: даже и такому
Врагу отвергнуть не дано
Мои достойные творенья...
Короче, твердо решено:
Я начинаю наступленье...
Уже наполнен кондуит
Мой именами ветеранов,
Где Старинов Илья стоит
Всех выше... Дюжину романов
Семенов мог бы написать
О нем, реальном супермене.
Таких героев – поискать.
Но их как раз на авнсцене
И не увидишь никогда...
«Солдат столетья», «Бог диверсий»...
-- Да ладно, это суета...
Денис Давыдов – вот кто первый
Идейный русский партизан.
Смысл партизанства в цепкой связке
И общий с главным войском план.
Подкладывай врагу фугаски,
Пускай составы под откос
С вооружением и пищей,
Пусть страх ему шибает в нос,
Захлебывается кровищей
Он каждый час и каждый миг...
И надо, чтобы каждый воин,
Что в тыл противника проник,
Был изначально подготовлен
Лишать снабжения врага,
Взрывать мосты и эшелоны.
Чем больше взрывов, тем вреда
Противнику... Его колонны
Лишив снабжения, тотчас
Боеспособности лишаем.
Заложенный бойцом фугас,
Которым эшелон взрываем,
Спасает тысячи бойцлв
На фронте и ведет к победе...
Жаль, что до нации отцов
Глубокие идеи эти
Не удавалось донести
И усиленьем партизанства
Жизнь тысяч воинов спасти.
Оперативное пространство –
Весь тыл противника с его
Страной включительно...
-- Понятно...
-- А я в досаде: отчего
Не понял Сталин... Я же внятно
В докладах, что писал ему,
Идею излагал детально...
Не доходило...
-- Почему?
Ведь партизанство кардинально
Переменило б ход войны...—
Что и случилось в сорок третьем...
Тогда начальники умны
Вдруг стали?
-- Чуть умней, заметим...
То соглашались, то опять
Сопротивлялись партизанству...
Вот Тито, тот сумел понять,
Как можно этим окаянству
Врагов дать мощный укорот.
Мой ученик хорватский Хариш –
О подвигах его живет
В народе память, мой товарищ
По дням испанским, ученик,
Все объяснил ему толково...
Отлично маршал в дело вник –
И минную взамен стрелковой
Фашистам объявил войну.
Чем в результате партизанства
По сути вызволил страну,
Взял под контроль ее пространство.
Еще сильней могли бы мы
Прижать тротилом оккупантов,
Быстрей от вражеской чумы
Освободив страну... Талантов
В союзе инженерных – тьма,
Рабочих тоже рук хватало.
И тольео светлого ума
В Кремле с генштабом было мало...
Девчонки, надорвав пупы,
Копали под Москвой траншеи...
Зачем? Начальники тупы:
Быстрее было б и дешевле
Их мины делать научить –
И ими в три кольца столицу
Куда надежней защитить.
Танк абсолютно не боится
Ни рвов ни надолбов...
-- А мин?
-- С противотанковым фугасом
Едва ли в мире хоть один
Способен совладать... С запасом
Могли бы наготовить мин
И прикопать их поискусней...
Но, представляешь, ни один
Доклад мой, письменный, изустный
Безмозглая на сто рядов
Присталинская камарилья
Понять не дав себе трудов
Идее обрубала крылья.
И если все же вопреки
Их тупости жила идея,
Заслугою – ученики,
Идеологией владея,
Стремились в партизанский край –
И там вели войну на рельсах.
-- Мне интересны те, кто...
-- Знай:
Те, что сражались в польских кресах,
Те, что в Словакию ушли, --
Мои ученики: Величко,
Квитинский, Коренцвит... Несли
Идеи партизанства: стычка
Лоб в лоб – не то, чем партизан
Реально фронту помогает,
При этом погибая сам.
Когда он поезда взрывает,
Тогда бойцов на фронте он
От пуль, снарядов заслоняет.
Сей стратегический резон
Мой ученик осуществляет...
Егоров... Бывший мой начфин...
Занудлив был феноменально:
Дай весь расклад расхода мин,
Отчитывайся капитально...
-- Раз таак, бумажная душа,
Иди, учись взрывному делу:
Не понимаешь ни шиша,
А прискребаешься... – Хотел я,
Чтоб он, бухгалтер, понимал
Мои проблемы и заботы
И мне деньгами помогал...
Алеша в суть взрывной работы
С такой дотошностью вникал...
Мне ясно: он взрывник от Бога.
Так я начфина проморгал.
Уже военная дорога
Ведет Алешу в тыл врага...
У Федорова зам. по взрывам.
А тут и Курская дуга...
Едва фашист свинячим рылом
Твердыню пожелал взломать –
В тылу загрохотали взрывы.
Егоров четко дал понять:
Науку он не косо-криво
Усвоил и сумел другим
Преподавать во всех деталях –
И обращались в прах и дым
Составы, к небесам взлетая.
Хорошим бывший мой начфин
Стал командиром партизанским,
Наставником по части мин...
Когда товарищам словацким,
С врагом вступившим в лютый бой,
Помочь понадобилось срочно,
Пошел Егоров, взял с собой
Взвод партизан, их выбрав точно
Из добровольцев... Двадцать два
Пришли бойца с ним в край словацкий.
Но справедливая молва
Так вознесла порыв тот браткий,
Что молодежь и старики
Пришли к нему:
-- В отряд примите! –
Нам быть в сторонке не с руки...
Две тысячи бойцов! В зените
Борьбы, забывший бухучет,
Но не забывший суть идеи,
Егоров бой с врагом ведет
На рельсах... С радостью глядели
Бойцы на дело рук своих:
Летели под откос составы,
Горели фрицы... Били их
Без жалости – и были правы
Защитники родной земли
И имх советские собратья,
Пока под ноготь не свели...
Егоров... Вот о ком писать я
Начну дипломный сериал...
-- Потом чехословацкий орден
Мне, кто б вы думали вручал?
Егоров! Я был трижды гордым:
Во-первых, рад, что награжден,
Потом, приятно, что награду
Вручал не кто-нибудь, а он,
Мой крестник – это мне в отраду.
А в-третьих, орден, что вручен,
Звездой Егорова зовется...
Такой был у судьбы резон... –
Пишу... Писание дается
Легко: подробно рассказал
Все Старинов об Алексее –
Отборнейший материал –
Пролог дипломной эпопеи.
Принес Петровой:
-- Есть дебют.
Вполне прилично, одобряю...
Надеюсь, там нас не побьют... –
Кивок на дверь Плевако, --
Знаю,
Что босс к тебе предубежден,
Но, впрочем, самый главный, Лапин
Евреям выстроил заслон.. –
День в октябре был светел, ладен...
Я вновь к Петровой заглянул –
Она мне возвращает очерк...
-- Плевако нас с тобой боднул.
На месте подписи лишь прочерк.
Куражится над нами босс... --
Я ухожу совсем убитыЙ.
Неизреченный жжет вопрос:
Неужто мне всю жизнь обиды
В моей родной стране терпеть?
Неужто мерзкой черной сотне
Никто не даст отпора впредь?
Страна, где нечисти свободней,
Чем, тем, кто хочет ей служить
Мозгами, подвигом, талантом
Едва ль сумеет долго жить...
Диплом... «Партейным» обскурантом
Кладется мне к нему барьер...
Плетусь... Куда? Миную «Балчуг»...
В родном отечестве карьер
Мне не видать... Уже не мальчик,
Пред неизбежностью «линять»
Со всею ясностю поставлен.
Умом Россию не понять...
Мне кажется, что ожил Сталин –
И продолжается террор
По отношению к народу...
Похоже, что до этих пор
Не прекращался он в угоду
Воссевшей нагло над страной
Премерзкой и прегадкой черни...
Что мерзость делает со мной?
Я должен завершить ученье...
У Красной площади – лоток.
Билеты книжной лотереи.
Рискну полтинником...
-- Браток,
Я выиграл! –
И чуть светлее
Стал для меня октябрьский день...
-- Что мне предложишь на пятерку? –
Да выбор скуден – дребедень,
Годится только, чтоб махорку
Искуривать...
-- А вот, гляди:
Сковорода – поэт, философ... --
Судьба подбросила, поди
С намеком: как ни стоеросов
Дурак, куражившийся днесь,
Прими с достоинством и мудро,
В бутылку с петлею не лезь,
Перетерпи. Возможно, утро
Подход проблему принесет...
-- Давай Сковороду, приятель.
Философ истинно спасет... --
Мой ненавистник-злопыхатель
Меня высматривал.
-- Зайди!
Успел прочесть сегодня «Правду»?
Вот Евтушенко, погляди:
Переведешь, отправим в Прагу...
-- Меня?
-- Коннечно нет... Стихи! –
Спокойно. Только без капризов
И вредоносной чепухи...
-- Добро. Я принмаю вызов!
Но что же написал поэт,
С которым мне соревноваться?
Удар под дых... Неправда, нет! –
Я продолжаю сомневаться...
Луис Корвалан арестован,
Рабочими прозванный «Лучо».
Он и в подполье светился,
Как солнца чилийского лучик...
Кто мог так сильно написать?
Едва ль в стране другой найдется.
Мне, очевидно, ночь не спать...
Тот крик души переведется
Под утро, как и полагал.
Я приношу его к Плевако..
Он сквозь очечки поморгал:
-- Да, убедил. Силен, однако.
Ты, вот что. Очерк принеси.
Я просмотрю его повторно... –
Не все так плохо на Руси,
Не все обидно и позорно.
Тут главное – Небесный дар...
«Душа обязана трудиться»
И откликаться, как радар.
И добротой с людьми делиться.
Считается, что мы уже
На преддипломной стажировке,
На предфинальном вираже.
Но по военной подготовке
У нас занятия идут,
По языкам... И ряд предметов
Нам интенсивно додают
Да так, что в жизни нет просветов.
Миньковская:
-- Ребята, все
Дала вам, что могла, простите.
Сравнялись нынче явно со
Своей наставницей... Хотите
Добавит знаний вам слегка
Военный в прошлом переводчик
Парпаров?... –
Что ж, у мужика,
Коль дело знает, мы охочи
Какие-либо перенять
Ему известные секреты...
Парпаров начал нас гонять
По карте... Знаки и приметы
Нас обучает различать,
Что нам способны по разведке
Материал ценнейший дать,
Анализировать заметки
В немецкой прессе на предмет
Все тех же сведений шпионских...
Мы с ним в высотке тет-а-тет
Читаем документы боннских
Агентсв и министерств, а в них
Вычитываем между строчек
То, что имеет для своих
Значенье... Значит, переводчик?
Кого – куда, чего – кому?
Вопрос оставит без ответа...
Но нам-то это все к чему?
Приходится учить, хоть эта
Наука и дается нам
Отрывочно и бессистемно,
На всякий случай... Им, чинам
Таинственно-полуподземно-
Разведывательной сети,
Понятно, всех бы нас в шпионы
Желательно перевести...
Но нам до фени их резоны.
Плюс для меня, что рядом класс
С общагою, где ожидают
Глаза любимой... К счастью нас,
Дипломников, не утруждают
Дежурством... В кухне нахожу
Разбитый вдребезги приемник...
Как обезьянка-сапажу
Тащу все найденное в домик...
Ведь кто-то выбросил «Рекорд»,
Меня воспитывавший с детсва...
Мне шел шестой, наверно, год.
В семейке отыскались средства,
С отцом сходили на базар –
И выбрали неброский ящик...
Его едва я не лизал:
Он столько мне познаний вящих
Так доверительно шептал,
А сколько спел прекрасных песен,
Настраивая мой вокал.
Он был загадочен, чудесен.
Я пошевеливал верньер,
Ловил то Киев, то Констанцу
И снова кругляшок вертел...
-- Ворбешти Кишинеу! – где к танцу
Концерти веселый приглашал
И где фольклором утомляла –
Его я тотчас отключал
Их знаменитая Тамара
Чебан...
-- Аича Букурешть. –
Рекорд ловил и заграницу...
Но вот – разбит. И нет надежд,
Что починю...
А вдруг? Дивиться
Пришлось: а лампы-то целы.
Лишь корпус обращен в осколки,
У конденсатора углы
Примяты... Ножницы, заколки,
Щипцы Тамарины беру,
Пытаюсь выправить загибы...
-- Семен, оставил бы игру!
-- Ты погоди! Еще спасибо
Мне скажешь, если починю...
Похоже что-то удается...
Нет, Тома, я не инженю --
Сын инженера – и, сдается,
На что-то все-таки гожусь...
«Суперцементом» склеил корпус...
Сосредоточенно тружусь,
Над стулом в уголочке горбясь...
У корпуса приличный вид...
Кончно, трещины заметны...
Я в сеть включаю и --... молчит,
Не загорается ответно
Глазок зеленый... Почему?
Отец бы мигом разобрался,
Но здесь придется самому...
Предохранитель! Догадался –
И из бумажки смастерил
С толчайшей проволочкой вставку...
И тут «Рекорд» заговорил!
-- Ну, то-то! Рано нам в отставку.
По старой памяти споем
И озадачим «голосами»... --
А я уверился в своем
Таланте...
-- Может и с часами
Ты разерешься, что идут
Лишь только книзу циферблатом?
-- Пусть лежа, но не подведут.
А будят, словно бы набатом... –
Как раз в те дни журфак собрал
На конференцию ученых
И иноземных чинодрал,
В агентствах властью облеченных
На конференцию... Слегка
Волнуясь, привечаю в холле
Начальника из ЧТК,
Прошу дать интервью, о роли
Агентств, и в частности, его,
О том, что нынче обсуждалось...
И доктор Сверчина всего
Наговорил, чего желалось...
Отлично! С крепким интервью
Поприучаю вновь Плевако
Хватать продукцию мою.
За мной авторитет журфака
И Сверчины, который мне
Еще и подарил визитки...
В моем бумажнике, в «окне» --
Сынулька...
-- Покажи! Завидки
Берут... Да только рано, нет? --
Семьей обременидся, парень...
Вот я женился в сорок лет...
-- За интервью вам благодарен...
-- А будешь в Праге – заходи... –
Босс «ЧТК» демократичен...
Плевако желчен:
-- Ну, роди:
Поди стихи опять? –
Циничен
Его усмещливый оскал...
-- Мне ЧТК-овский ген.директор
На «Репортер» надиктовал
О конференции... Вас редко
Радийным тешат интервью,
Да сверх того оперативным
И значимым...
-- Берем твою
Беседу! –
Корзырь слишком сильным
Был для Плевако – и не мог
Отвергнуть он мою работу –
Мне поучительный урок:
Любой заслон, любую квоту
Пробьет отличный результат.
Мне, стало быть, отныне присно
Работать так, чтоб этот гад
Плевался желчью, аневризма
Чтоб разрывалась у него
От злобной зависти к таланту,
А возразить мне ничего
Не мог... Такую доминанту,
Определяю, буду впредь
Сдавать редакторам нетленки
Да без кавычек, чтоб не сметь
И думать даже под коленки
Меня подножками сшибать...
-- Спортивный репортаж хотите? –
Цинизм с лица его опять
Сползает... То-то! Укротите
Любого, ежели талант
Соедините с доминантой
Моей. Из тысяч доминант
Таких еврейскою константой
Встает потребность быть во всем
Неотвратимо наилучшим.
Так вопреки вражде живем,
У подлых вражин не канючим
Ни снисхождения ни льгот,
Не пресмыкаемся пред ними.
Талант и воля укорот
Дают антисемитам... Имя
Еврея-гения в любой
Звучит победно ипостаси.
И вынуждаемы с тобой,
Недосягаемым всей массе
Патологических Плевак,
Плеваки нехотя считаться...
-- В атаке на площадке Жак! –
Мне нужно сильно расстараться,
Чтоб баскетбольный репортаж
Двух университетских сборных
Способен был ажиотаж
Разжечь в эфире... Из бесспорных
Моих достоинств в деле – мой
Приличный баскетбольный опыт:
Я техникумовской порой
Играл, тренировался... Топот,
Шлепки, удары по щиту,
Болельщицкие ахи-охи,
Свистки судейские... Плету
Слова, как если б матч эпохи
Описывал, сильней накал
Рассказа с каждою секундой.
Я, увлекаясь, увлекал
И слушателя... Вряд ли нудной
Косноязычной болтовней
Пробью Плевакины заслоны...
Попробуй-ка сравнись со мной,
Попробуй-ка чинить препоны
Тому, чей голос так звенит,
Чья речь и образна и стильна!
-- В эфир! -- сказал антисемит...
Понятно – раздражаю сильно
Антисемита, но теперь
Привитая ему привычка
В эфир мне отворяет дверь –
Талант – сильнейшая отмычка...
Так, репортеря и зубря,
Переползаю по семестру...
Грядет седьмое ноября
Плюс выходные... Мы палестру*
* Школа физического воспитания для мальчиков в Древней Греции
Решаем навестить, где наш
Воспитывается голубчик...
Гостинцев наберем в багаж
Для зубчиков его и ручек...
Берем билет за полцены –
Завидная студентам льгота –
И в Черновцы... Растут сыны
Без папа и мам... О них забота
На бабушек легла... Сынок,
Упитанный и белолицый,
Проснулся... Чуть во сне подмок...
-- Кто к нам приехал из столицы? –
Ты папу с мамой узнаешь?
Он хочет на руки к бабуле
И соской чмокает. Хорош!
Подрос, серьезный взгляд... Смогу ли
Его к себе расположить?
Лыс, не завел еще прическу...
Вдруг молвит:
-- Уньку палазыть! –
И мне протягивает соску.
-- Ты разговариваешь, сын! –
Сюрпризик не для слабонервных.
Серьезный толстый господин
На бабиных надежных, верных
Руках торжественно сидит
И адекватное моменту,
Что хочет, то и говорит
Приезжему отцу-студенту.
Мне радостно – каков сынок!
Я взял на руки:
-- Димусенок! –
Молчит... В груди моей комок...
В его глазенках полусонных
И любопытство и любовь.
Мальчонку баба обожает,
Прекрасный лик,родная кровь –
Любовь мальчонку окружает –
И всем ответно дарит сын
Свою любовь легко и щедро.
В ручонке держит апельсин.
Очищенный – повсюду цедра
Распространяет аромат,
Который мальчику приятен...
Сияет восхищенный взгляд –
Так светел мир и ароматен,
Так много ласки и добра
Для маленького человека...
Судьба! Ты будь к нему щедра,
Открой ему, библиотека
Всю мудрость самых лучших книг...
-- Что, погуляем, крохотуля?
Кивнув, сынок к плечу приник...
Тяжелый – как его бабуля
Удерживает на руках?
Я выношу сперва коляску,
Потом сыночка... В облаках
На сына излучая ласку,
Кружится ангел... Мы идем
И катим красный экипажик
И в переглядочки с сынком
Играем весело... Вояжик
Под низким небом ноября
Нам радостен: мы трое вместе.
По-морицевски – три любля:
Я, Тома, сын... Лет сто, и двести,
И триста только б нас троих
Не рахделяла наша доля!
Сынок, родителей твоих
Любовь и счастье молодое
Возносит вдохновено в рай –
И на счастливых папу с мамой,
Умнячий-маленький, взирай,
Запомни нас такими в самый
Чудесный и счастливый миг...
-- Домой, сынок? –
Псе понимает...
Уже у Димки много книг –
И дед ему стихи читает,
А он их знает наизусть
Подсказывает деду рифмы...
-- Поэтом вырастет, клянусь! -- –
Беру аккордеон... Лишь ритмы
Басами начал отбивать,
Пацанчик мой насторожился
И стал ритмично подпевать,
Приплясывая... Подивился –
И повторил аттракцион,
Позвав Тамару и бабулю.
Приплясывал ритмично он.
Ритм возбуждает крохотулю
И он тихонечко мычит –
Слух от природы гармоничный?
Ах, ты мой сладкий московит!
Талант, похоже, фантастичный
Ребенку музыкальный дан.
Расстроганно слезинку вытер,
Сел рядом с сыном на диван%
-- Феноменальный композитор,
Я полагаю, здесь растет.
Расти счастливым, мой проказник... --
А время, как песок, течет –
И позади ноябрьский праздник,
И снова пухнет голова
От преддипломного напряга...
-- В «Рекорде:
«Говорит Москва...»
Галлюцинирую – и Прага
В картинах летних предстает.
Как там ребята – Штефае, Ярда?
Валера Енин как живет?
Сменила шкуру леопарда
На пышного песца Москва...
-- Хочу шиньон!
-- Каприз, Тамара.
Поверь: твоя-то голова
Мила и без шиньона... Мало
Деньжат у нас на прожитье,
Тем паче на шиньон двадцатку.
Что за нелепица в твое
Вошло сознанье? Все не гладко...
-- Жалеешь мне двадцатку, да?
-- На глупости и грош жалею. –
Обиделась всерьез... Беда!
Ну, что прикажешь делать с нею?
-- Поспорим, что носить шиньон
Не станешь, ежели и купишь... –
Купила. Бесполезный он
На подоконник брошен... Кукиш
Решительнее надо всем
Показывать подобным бредням,
Нас разоряющим совсем.
Ведь из-за блажи не поедем
Мы на каникулах к сынку...
Купила, а продать – сумей-ка.
Уж я-то точно не смогу.
Торгашеством моя семейка
Не занималась в Черновцах
И по общаге не фарцую.
Что думаю о продавцах
Шиньонов? Вне себя, лютую...
Досрочно сессию сдаю...
Да надо бы поехать к Димке...
-- Блажь несусветную свою
Не удержав, теперь ужимки
Не строй, подруга, денег нет...
Форсить шиньоном захотела?
Сиди в Москве, физкульт-привет! –
Придумал! Малость посветлело...