*
Устав от рёва труб,
от визга шин
и от молчанья графиков и строчек,
измеришь глубь
простора или ширь
и взглядом
облака поймать захочешь,
надеясь на
спасение …в тиши.
И тишина! И не найдёт коса
на камень…и сломается едва ли.
Услышь, как прогибается лоза,
и как по парку бегает лиса,
в которую ни разу не стреляли.
Тишь порождает звук,
как тайный знак…
Услышь,
как жаба плюхается в воду
из клюва цапли …
слёзы на глазах
появятся не кстати у кого-то …
Услышь! И плечи вздрогнут
просто так:
в окне напротив поцелуй подарен.
Здесь твой ковчег…
здесь каждому по паре,
услышь, как сам
в прихожей ты стоишь
и удержать готов ладонью тишь,
как брошенный судьбой
воздушный шарик.
*
Вглядевшийся в небо в восторге cмолчит,
в подушку умолкший, – отшельник в ночи.
В молчанье сплетутся все корни.
Молчание – жизнь: полусон, полуявь,
улитка, ползущая через ноябрь,
закат под скорлупкой покоя.
И всё это – признак не найденных слов,
живя среди них ты не стар и не нов,
обросший корой вместо кожи.
Где камень молчит, где безмолвствует пень,
воды нежурчащей захочешь, – отпей.
Она говорящей не горше.
Но с ветки сорвавшийся поздним листом
ты, уши заткнувший, отвергнувший стон,
вдруг будешь пронзён ультразвуком.
И если вокруг всё играет „в замри“,
то шёпот тебя взбудоражит, как крик,
как „Крик“ на полотнище Мунка.
