червями плазма прыгает из глаз. Неясным пьяным духом, частью ила,-
живу и пахну, пью и думаю, как мразь. -Да! лучше так, чем быть, как он тверезый,
чей лик желтушный пакостит окну, что по ночам мечтая о березах
не в силах приголубить ни одну.
Наверное земле обетованной -
задаром кажет профиль и анфас, в суровый край непомнящих Иванов
украдкой из за тучи щуря глаз. Полуночным ученым недотрогой:
наморщив рог от чада кабака, остерегаясь вышек и сугробов,
спиною припадая к облакам,- плетется в мрак столетне- люто- острый
Встречая призраки остывших пирогов, крадется, обмирая от погостов,
цепляя башни звездных дураков.
А может статься,- пользуясь моментом
бродвеем хеппиэндит тощих дам. Напившись - грезит о стране Советов,
где в куче мусора все Вы, и мы. Все ТАМ...ТАМ утро тощим рыжим жеребенком
пружинно взбрыкнув оголтелостью копыт. Всегда готово юным октябренком
топтать и верить, вопреки... забыв про быт.
Живу,- как ерш, как мразь, слепым шпионом.
Столетья зубовы хватая за края: -Встать! суд идет! заевше-патефонно
смердит и плачет Родина моя. Зовет труба в который раз на площадь,
тасует карты поминальный воск: -Скачи по небу Плазменная Лошадь!
Брусчаткой. Брызгая. Истории. Под хвост.
