Я еду домой. Настроение ноль; выпитый вечером виски, дает о себе знать неприятной дрожью в пальцах, пульсирует в висках, горчит на языке. В магнитоле «Только память и пепел» Нагано. В бардачке тщательно взвешенная и бережно упакованная барыгой, купленная два часа назад, доза. Я не принимал шесть недель.
Шесть чистых недель. Какой ценной они мне дались, знаем только Бог и я? Боль, смешанная с потом и запахом больничных палат. Боль в чашке кофе, в движении мыслей, в ощущении, что я живой. Боль на завтрак, на обед и ужин. Боль от надежд, от правды, от ожиданий. Суета. И, словно уставшее от моей гонки, время, замирает, давая знать о себе в бессонных ночах и серых тревогах. Потом тоже время, очнувшись с помощью моего намерения, очень медленно приводит меня в себя – попускает. Медленно сдает свои позиции голод, оставляя меня, позволяет жить. Я дышу опять, строю планы. Вот так, еще неделю и я другой, и жизнь другая. Девочка рада частым встречам. И все где-то позади. Но черная дыра, в области солнечного сплетения, еще постанывает, дергает изнутри, просит есть. Потом и она успокаивается, сдает на время свои позиции, чтобы набравшись сил, опять заявить о себе. Сегодня – именно такой день.
Я встал как обычно, умылся. Сварил себе черный кофе. Позавтракал сигаретой. Просидел час в интернете. В обед пересеклись с приятелем на «прудах». Посидели в кафе. Вечером заехал к Пашке; взял пару дисков. На обратном пути, проезжая мимо «таганки», решил зайти в клуб.
Толпа приняла меня не так, как обычно – я не вписался. Вдруг стало стыдно за то, что я бросил. Стыдно, что я другой. Я как будто предал их всех, заявил: я не такой как вы, я сильней, я соскочил.
Чтобы как-то слиться с толпой заказал двойной виски, выпил одним глотком, закусил долькой лимона. Не знаю от чего, может от алкоголя, но притаившийся внутри, словно выжидавший удобного случая голод проснулся. Появилось нестерпимое желание быть как все. Воля, до сих пор удерживающая меня, стала сдавать позиции. Хотелось кричать. Я потерялся. С одной стороны – ощущения моей значимости, которые я получал, находясь здесь раньше. Эти люди, которых я уважал. С другой – мысли о будущем, данные родным обещания, истраченные за шесть недель силы. Две правды раздирали меня надвое. Я возненавидел себя. Чувство вины перед самим собой жгло изнутри – уже тогда я понял, какой сделаю выбор.
Я тормознул на красный. Рядом встало серебристое «вольво». Постояв немного, дождалось нужного цвета и скрылось за поворотом. Я поехал прямо. Пустая, немного влажная от утренней росы дорога исчезала под колесами. В открытом окне шелестел прохладный ветер. Я подпел ему вместе с Нагано задевающие за больное строчки: «…так себе и не простили бессилия...», «…только память и пепел…».
29.03.09.
© Copyright: Ольга Шейли, 2012
Свидетельство о публикации №112112500796