Серым сумраком зданий окутан Бродвей,
От прямых длинных улочек старого Бронкса,
До Центрального парка зелёных аллей.
С небоскрёба смотрю, я на мост над Гудзоном,
А внизу распластался огромный Нью-Йорк,
Там где люди снуют по каким-то законам,
И не в силах унять свой душевный восторг.
С досточтимых времён в нём живут эмигранты,
Люди разных формаций нашли свой приют,
Только в нём и нигде проявляя таланты,
А на родине их, не востребован труд.
О, Нью-Йорк! О, Нью-Йорк, символ счастья свободы,
О которой в мечтаниях люди живут,
Сочиняя о нём светозарные оды,
А Ньюйоркцы, свободы себе и не ждут.
Всюду крысы и грязь, ужас жуткой подземки,
Нищеты мексиканцев и негров разбой,
И в рекламных плакатах, дома и простенки,
Нет ни в чём красоты и во всём разнобой.
Как и в лицах людей с разноцветною кожей,
Что толпою идут по седьмой авеню,
Жизнью серой трущоб, ни на что непохожей,
И остаться там жить, от себя мысль гоню.
Небоскрёбы Нью-Йорка заслоняют свет солнца,
И не радует больше весёлый Бродвей,
И так страшно ходить ночью улицей Бронкса,
И Центрального парка страшен сумрак аллей.