И в дебрях разума не надобно блуждать,
Покуда сердцу, навеки замереть,
Заснуть боясь; стучать, стучать, стучать...
И биться полной кровью изливаясь,
В ней все пороки людские растворив,
Смешав с любовью, страстью и желаньем,
Душою щедро это всё залив,
И в плоть впитать бунтарскую эту смесь.
Поистине, я вопрошал наивно
Всё это время, череп теребя,
А выбор делал, сам того не ведя,
Я ненароком в пользу «небытия»,
Тем самым, ложным чувствам предаваясь,
Питая страх и ненависть и месть,
И оное тщеславием упиваясь,
С любовью горестно своею расставаясь,
Офелию терял я 40 тысяч раз.
О, каюсь я, что протекал песок
В часах песочных в неумолимый прыть,
А мой вопрос всё также невдомек,
В глазах как темень, стоял он поперёк,
Глася отчаянно всё тот же «Быть - не быть?»
Сновать ли надобно меж двумя огнями?
Коль не свобода - бегство от ответа,
Когда душа моя тёмными ночами,
Хрипит и стонет, под дрожащими свечами,
И молит... с ума бы не сойти мне до рассвета.
Столь горестно и в полном небытие
Бездействовал, я смерти потакая,
И череп Йорика одиозно мне,
Печальную так мысль отравляя,
Сопротивление оказать не позволяя.
Сомнение робко сеял мне в душе.
Не засыпай. Проснись, проснись,
Не оборви лишь боль, что заставляет
Меня осознавать, что я живу,
Что плачу и люблю, переживаю,
Что восстаю, сражаюсь, умираю...
Теперь лишь осознаю и понимаю,
Что я не сплю, что вопреки - живу.
И жадно воздух вдыхаю я взахлеб,
Он, как никогда, меня пьянит, дурманит,
Ответ же, словно ключ в засов,
Прочь тяжесть мыслей, как от сброшенных оков,
Свободу неожиданно мне дарит.
Нет, нет, сегодня точно я восстану,
Ведь промедление теперь смерти подобно,
И стрел фортуны я ждать уже не стану,
Я сам сегодня угроза для фортуны.
Ведь не достойно терпеть то фарисейство,
Что стелет ненависть тонкой пеленой,
И тысячи лишений за собой
Влечёт она, телесных и душевных,
Но всё ж исход кинжалом, тот... простой,
Лишь предрассудки, не более... и только.
Я жить намерен, и ровно лишь настолько,
Насколько бунт продлиться сможет мой.
Предел терпимости давно пересечён,
«Позор судьбы» - теперь моё оружие,
С ним ринусь в бой... быть может обречён,
И буду в миг безропотно сражён,
Но всё же славы удосужусь я.
Бунтарь не может бесславно умереть,
Он как поэт - не должен одичать,
И пустотою противясь зарастать,
О, Авва Отче, он чашу просит дать,
Что полон яда, готов испить бунтарь,
Чтоб умереть, уснуть, Легендой стать.