заполняя буквами бумагу,
как из всех возможных цвето-радуг
синему служу, как фетишу,
как тотему, как святой святых –
в радости и в горе, днем и ночью,
постигая истину построчно
в закорючках, в точках, в запятых,
как слова, сверкая новизной
обретенной рукописной формы,
друг за другом следуют проворно,
оживая в самой непростой
из предложенных бумагой игр,
и не ждут другого назначенья,
и над ними заостренной тенью
пляшет мой глухонемой двойник...
А вокруг сумятица и шум –
это рифмы вьются пестрой стаей,
из которых лучшие оставив,
я пишу о том, как я пишу...
06.11.2012 г.