Глаза цвета грозового неба (Проза)

I
Харьков. Первые числа июня.
В субботний вечер в популярном ночном клубе было по обыкновению многолюдно. Ди–джей старался от души: музыка пронизывала танцующие тела посетителей, заставляя двигаться толпу в одном зомбируемом ритме. Сквозь искусственный дым лазерные лучи ощупывали силуэты разношёрстной публики: высоких и коротких, волосатых и лысых, полных, тощих, разодетых и почти голых, хмельных, пьяных и пьяных в драбадан, танцующих перед зеркалом и тех, кто пытался залезть на подиум потрясти напоказ своими частями тела. У выхода напыщенные охранники, скучая мяли пальцы кулачищ, ища повод о кого– нибудь их почесать, у барной стойки искатели новых, лёгких знакомств пускали сизый сигаретный дым не пропускали вниманием каждую юбку шедшую мимо них, а на удаленных от общего бедлама диванчиках ВИП зоны отдыхали толстосумы, цедили шотландское виски, поглядывая как их молодые спутницы топчутся на длинных «от ушей» ногах.
В гордом одиночестве Дашка уже второй час сидела за барной стойкой, то поглядывая на время, то проверяя, не было ли на мобилке пропущенного звонка. Сообщений не было, и каждая привычная для неё мелочь стала вызывать раздражительно– ироничную реакцию.
«Где они такую нашли?!» –  С брезгливостью подумала она в адрес девицы вульгарно полирующей своим телом шест. Учтивый бармен поставил перед нашей героиней «Малибу» и креманку с зелёными оливками. Сделав глоток прозрачного напитка, она снова взялась за телефон, – сообщений и звонков как прежде не было.
«То, что Артур сегодня не позвонит, я отлично знаю, но почему я этого жду? Я всё для себя решила, –  мы расходимся как в море корабли, но зачем мне слышать его голос? Неужели хочу жалких оправданий? – нет, это будет очередная ложь. Может быть, разум требует последнего разговора? Расставить все точки над «и»?... –  бесновались мысли в её голове, –   нет… всё яснее ясного, –  он сволочь».
Смакуя сладкий сироповый привкус ромового ликёра, она огляделась вокруг, но никого из знакомых, кто бы развеял скопившиеся пасмурные мысли, не было. Только какой– то парень, в конце зала, внимательно и довольно долго смотрит в её сторону. Проводя взглядом по залу она уже несколько раз спотыкалась об это пристальное внимание.
Дашу по праву можно было назвать красоткой: она обладала тонкими благородными чертами лица с глубокими выразительными глазами зелёного цвета, да и стройная, хорошеющая фигура с правильной осанкой не могла оставить равнодушными мужчин, наблюдающие рядом с собой эту молодую, излучающую здоровье девятнадцатилетнюю девушку. Лишённая жеманства, умеющая свободно держаться в любом обществе, она легко сходилась с людьми. К тому же Даша умела одеваться, и казалось, каждая вещь, спонтанно купленная в бутиках, была ей к лицу.
Не обращая внимание на незнакомца, одинокая красавица вернулась к своим размышлениям и переживаниям.
«Что же я успокоиться то не могу? –  Безуспешно пыталась она откинуть депрессивные мысли. –  «Паршиво, когда с тобой так грязно поступают, –  изменить с какой– то серой потаскушкой. – Она вздохнула. – Почему горькое чувство обиды не получается выдавить из себя так скоро как этого хочется? Обиды, прежде всего на себя, что так ошиблась. Дура я, просто дура!»
Даше всегда удавалось сдерживать свои эмоции, не выдавая окружающим и грамма волнения. Вот и теперь, взяв себя в руки, она с видимым спокойствием допила малибу и, играя языком во рту оливкой, стала размышлять о своих дальнейших действиях. «К родителям я не поеду, это точно, –  Мама запилит упрёками до полусмерти. Позвоню лучше Светке, поживу у неё первое время, а там посмотрим».
Громовой ремиксовый шум умолк, в воздухе родились мелодичные ноты медленного танца. Чувственными губками она сняла со шпажки последнюю оливку и решительно направилась к выходу.
–  Потанцуем? – Неожиданно рядом и обращённый к ней прозвучал мужской голос.
Путь преграждал тот самый парень, с которым она несколько раз встречалась взглядом. Даша поспешно сглотнула слюну, и оливка предательски застряла в горле. Дыханье перехватило, и она в панике ухватилась за плечи незнакомца, что было принято последним за жест безмолвного согласия. Нежно обняв тонкую женскую талию, счастливец закружил Дашу в медленном танце.
«Амбец!» –  Подкашиваясь на ногах, подумала она. –  «Я так и знала, что моя смерть будет настолько глупой как все мои прожитые юные года». В глазах помутилось, но, собравшись силами, бедолага кашлянула и освободилась от проклятой ягоды.
–  Прости, я не очень хорошо себя чувствую. –  Отпрянув от своего неудачного кавалера, Даша поспешила уйти.

На улице было тихо и спокойно. Армада такси беззвучно и терпеливо ждала конца вечеринки, что бы развести по домам уже упомянутую выше разношёрстную публику.
Приятный ночной воздух, охватил Дашу легким свежим дуновением, защекотал за ухом, играя красными прядками тёмно–русого каре. Она глубоко вздохнула и, постаравшись побыстрее выкинуть из головы неприятность с оливкой, набрала телефонный номер. Гудки шли, но по ту сторону мобильной связи долго не отвечали.
–  Да, дорогая. –  Послышалось, наконец, в трубке.
–  Привет, Светик. Прими к себе на недельку. Я со своим гадёнышем поссорилась…
–  Почему–то я не удивляюсь... –  Укололи в трубке. –  Прости, но я не одна, ко мне Филипп приехал. Помнишь, я тебе о нём рассказывала? … ну испанец, с которым на новый год в Египте познакомилась.
–  Да–да, помню. –  Растерянно и сожалея промямлило бездомное существо.
–  Послушай совет, оставь свою гордость и поезжай к своему ненаглядному.
–  Да ну его!
–  Как знаешь. Пока–пока.
«Значит Светкина квартира «вне доступа», по меньшей мере, месяц». –  Досадовала она. –  «Я её знаю, пока не выпотрошит испанца или не женит на себе, из когтей не выпустит».

–  Хороший вечер…
–  А, это ты. –  Безрадостно вздохнула Даша, вновь увидев позади себя «преследовавшего» её парня.
–  Мы не успели познакомиться. Я – Костя. – Представился незнакомец.
–  Даша. –  Не скрывая безразличие, ответила та.
–  Уже уходишь?
–  Боюсь, придётся остаться, хотя от сигаретного дыма голова разболелась…
–  Я случайно услышал о твоей проблеме. – Прервал Костя. –  Если тебя ничего не смутит, предложу остановиться у меня.
–  Нет, спасибо. –  Поспешно отказалась Даша. «Как же, засмущал!» –  Иронично думая вдогонку, и бегло осматривая нового знакомого. У него была довольно приятная внешность 25–30 летнего мужчины, среднего роста и пропорциональной фигурой. Одет довольно элегантно: в светлую рубашку с мелкой полоской, в молочные костюмные брюки, в чёрные туфли и чёрный кожаный ремень. Насколько Даша умела разбираться в людях, вид Кости маниакальной опасности не таил.
–  Где живёшь? –  Как можно нейтральнее спросила она.
–  Снимаю квартиру рядом с метро «Пушкинская».
–  Один? –  И в больших миндалевидных Дашиных глазах, забегали чертики.
Костя положительно кивнул.
«Что же, в клубе оставаться глупо, –  размышляла она, –  к Артуру не поеду, такого унижения я не достойна».
–  Послушай, Костик, –  Решаясь воспользоваться удачно подвернувшимся вариантом, –   если тебе действительно не в тягость уступить мне комнату на некоторое время, я буду безгранично тебе признательна.
–  Договорились. –  Улыбнулся Костя, махнул рукой таксисту, и через несколько секунд машина была в их распоряжении.

С напускным придирчивым взглядом Даша оглядела предлагаемое место для ночлега: просторную двухкомнатную квартиру с дорогим ремонтом, укомплектованную добротной мебелью. Одна комната предназначалась под спальню, в которой жил Костя, вторая – под зал, с роскошными кожаными диваном и креслом цвета слоновой кости. В книжных шкафах было много книг, на полках фарфоровые статуэтки и сувениры из различных стран. Окна выходили на узкую, но оживленную улочку, а в доме напротив, были видны погасшие залы уже закрытого Французского ресторана «Париж».
–  Неплохо устроился! –  Плюхнувшись на диван, воскликнула гостья. –  Представляю, какие деньги за эти апартаменты платишь. –  На что Костя ничего не ответил, достал постельное бельё и положил его на кресло. –  Уже поздновато, я устала…
–  Не буду тебя больше стеснять. –  Спокойно ответил состоятельный квартиросъёмщик. Ушёл в спальню и закрыл за собой дверь.

«Ну да ладно, всё наладится. –  Размещаясь на диване, успокаивала себя Даша. –  Завтра начнётся новая жизнь. Всё же свобода это лучшее что может быть у человека!»
Лёжа на спине, натянув до подбородка белоснежную простынь, она рассматривала всяческие предметы в комнате, освещённые через окно уличным фонарём: огромную хрустальную люстру, модную казалось сто лет назад, картины из янтарной крошки с массивными резными рамками. На журнальном столике она заметила том Достоевского из библиотеки хозяев, с заложенной в него закладкой. –  «Костик читает. Наверное, порядочный зануда». –  Сделала вывод Даша.
Злость на своего бывшего парня и чужая обстановка не давали Даше впасть в беззаботный сон. Она ещё долго не могла сомкнуть глаз, прислушивалась: не спит ли великодушный благодетель и не звонит ли телефон, предусмотрительно подложенный под подушку, пока небо не забрезжило чистым летним утром.

II
Новый день наступил раньше, чем этого Дашке хотелось. После беспокойного чуткого сна глаза продрать было почти невозможно. Единственное, что выманивало ее, буквально тащило за уши из мира сновидений, это приятный карамельный, крепкий запах чёрного кофе. Аромат сочился через закрытые двери кухни, заполоняя всю квартиру, и от него становилось горьковато во рту. Покрутившись с одного бока на другой, давая жизни не отдохнувшему телу, Даша вырвалась из диванной власти. Замотавшись в простыню, пошла на запах, застав «зануду» работающего за ноутбуком.

–  Добрый день. –  Отвлекаясь от  монитора, встретил тот горделивую красавицу.
Под его слегка выступающими широкими бровями, покоились бархатно–синие глаза, наполненные вдумчивостью и участием. Прямой вытянутый нос, едва заметно повёрнутый кончиком вправо, придавал лицу мужественность, а припущенные уголки рта, некую загадочную печальность.
–  Распахтился на весь дом! –  Пробурчала вредина, села напротив Кости и сладко щурясь, зевнула, прикрыв рот ладонью.
–  Намёк понял. –  Внимательный хозяин достал с полки коробку с обжаренными кофейными зёрнами и заправил ими кофемолку.
–  К тебе соседи не напрашивались по утрам кофе пить? –  Наблюдая, как Костя колдует над туркой, поинтересовалась Даша.
–  Ещё нет, я здесь только вторые сутки.
–  А–а…–  Многозначительно протянула она. –  Узнав про «такого» кофемана, обязательно заявятся.
Острые Дашины словечки проникли в Костю, и пощекотав самолюбие проявились на его лице тёплой улыбкой. Он медленно налил тягучий тёмный напиток в белоснежную чашку, подал на стол. И хотя девушка в простыне была словно в бане на девичнике, Костя нашёл зацепку для восхищения женской красотой:
–  Греческая богиня предпочитает со сливками или без?
–  Со сливками… Шутник, однако! –  Улыбаясь и окончательно просыпаясь, ответила Даша.
Гостья пила с удовольствием. Изредка поправляла свои взъерошенные тёмно– вишнёвые локоны, оголяя виски, где сквозь тонкую белоснежную кожу просвечивалась паутинка кровеносных сосудов. В её зелёных с карими вкраплениями глазах загадочно блуждали утренние солнечные лучи и этим всем не мог тайком не любоваться Костя.
–  Славный кофеёк! –  Наконец вынесла она свой вердикт. –  А ты работаешь или как?
–  Работаю. Своё дело и поэтому чувствую себя абсолютно независимым человеком.
–  Женат, двое детей… –  Гадала Даша подталкивая на бОльшие откровения.
–  Я свободен и в личной жизни.
–  Прям как я! Правда, в личной жизни, совсем недавно. –  Смакуя плотный вяжущий привкус кофе, задумчиво сказала она, и тут же добавила: –  У нас есть что–то общее. –  Толи о свободе, толи о вкусовых предпочтениях, одобряя напиток.–  Спасибо. –  Поблагодарила кокетка, сверкнув ясными глазами. –  Я в душ.

Забрав свои вещи, оставленные у дивана, «греческая богиня» скрылась в ванной комнате. И через полтора часа, бодрая, приобретшая тонус, Даша смотрелась в коридоре в зеркало, что бы перед выходом из квартиры удостовериться: она хороша на все «сто».
–  Уже уходишь? –  Выйдя к ней, поинтересовался Костя.
–  Да. Сегодня у меня много дел… Мой телефон куда–то запропастился, будь другом, набери (***) ***– **– **. Новоиспеченный друг набрал номер, и по глухому звонку нашёл потерю в склубившемся постельном белье.
–  Спасибо, Константин, за приятную компанию. –  Она обула свои вечерние туфли, прощаясь махнула ручкой и звонкий стук высоких каблучков с эхом зазвучал по лестнице подъезда.

Не успели каблучки до стучать до тротуарной плитки улицы, как в кармане требовательно задрожал мобильник.
–  Подружайка, танцуй! –  Командным голосом заявила Света.
–  Есть повод?
–  У Филиппа в Днепре нашлись какие–то дальние родственники…
–  Нам так не жить. –  Ёрничая вставила она свои комментария.
–  Мы едем погостить к ним на дачу. В твоём распоряжении два– три дня. Так что бери такси и дуй ко мне, пока я добрая.

Все проблемы, падающие на Дашкину голову как перезрелые яблоки в осеннем саду, решались сами собой, и это не могло не поднять ей настроение. На живой улице она поймала такси и уже через 40 минут уплетала круасаны, наблюдая как её подруга опустошала гардероб, собирая необходимые и очень необходимые на даче вещи.
–  Ты как будто на всю оставшуюся жизнь переезжаешь.
–  Шмоток много не бывает, их бывает мало. –  Заявила Света своим хрипловатым, резким голосом. И заметив, что места в огромном дорожном чемодане уже не хватает, достала второй.
Свете было 35, замужем не была, и хотя внешностью не блистала, на недостаток поклонников не жаловалась. Её осветлённые светло русые волосы, для простоты, часто были убраны в хвост «пальма», бесцветные круглые глаза под редкими дугообразными бровями, холодно сверкали надменным и властным взглядом. Единственная яркая часть в её угловатом и худощавом лице, с болезненным цветом кожи, и узким острым носом, были большие чувственные губы, на которые она наносила экспрессивную ярко–красную помаду. И причина нескончаемости череды особей мужского пола, заискивающих, угождающих стервозной натуре старшей подруги, была полной загадкой для наивного юного Дашиного мировоззрения.
–  Так что там у вас с Артуром стряслось? –  Оставив собирать вещи, Света уставилась на подругу, и приготовилась обрушить на её слабые плечи селевой поток советов со своей незыблемой вершины жизненного опыта в сложных личностных перипетиях.
–  Всё как в плохом кино: прихожу неожиданно на так называемый мальчишник, а он в спальне «кувыркается».
–  Да ты шо?! С друзьями что ли? –  Брови Светины поднялись так высоко, что глаза чуть не вывалились из орбит, но тут же они сузились в узкие щёлки и Света разразилась громовым смехом.
–  Ты всё со своими шуточками! –  Махнула рукой Даша, обидчиво поджав губки.
–  Да ладно тебе дуться. –  Длинными пальцами с огромным нарощенным красным маникюром, надменная подруга повернула тоненький Дашин подбородок к себе. –  Кто «Она»?
–  Не знаю и знать не хочу! Да какая разница?!
–  Разница, крошка моя, в твоих шансах.
–  Не нужны мне никакие «шансы».
–  И так… –  Света вернулась к чемоданам.  –  Оглядываясь на все мои прожитые годы, опираясь на твердь приобретённого опыта в общении с мужиками, а опыт у меня большой, сама знаешь, могу тебе с полной ответственностью заявить: эти козлы верными не бывают. А если бывают, то это где–то не у нас, не на нашей планете.
–  Тогда лучше быть одной…
–  Наивная дурочка. –  Перебила Света. –  Ты – не я. Не успеешь оглянуться: тебе 30, а то и все 40, а поиски принца на белом коне всё безнадёжнее и безнадёжнее, потому что попадаются не рыцари, а одни кони. –  Света на минутку задумалась, достала с полки шёлковый пеньюар и, демонстрируя Даше, спросила: –  Как думаешь?.. –  и не дождавшись ответа, сунула его обратно. –  Так вот! Артур – отличная для тебя партия: глупенький, богатенький… Он тебе уже звонил извиняться?
–  Нет. –  Сердито буркнула Даша.
–  Позвонит обязательно, не переживай. –  Даша, сложила руки на груди и старалась не воспринимать неприятные ей слова. –  Годик, два потерпишь, женишь на себе… –  Рыбьи глаза Светы вопросительно и колко посмотрели на Дашу. –  Кто тебе мешает ждать рыцаря, будучи замужем?

Дашка еле сдерживалась, что бы не нагрубить. Вскипающий в ней на огне негодования протест уже было бы вырвался наружу эмоциональным паром, но тут в дверь позвонили.
–  Уже четыре… Это за мной. –  И противно звонко щёлкнув длинными пальцами, роковая женщина пошла открывать. В комнату вошёл тучный, неуклюжий носильщик и потащил чемоданы на выход.
–  И так! Живи, радуйся. Буду возвращаться позвоню. Про Артура не забывай, не зря же я тебя с ним познакомила?
Подружки расцеловались в обе щеки.
Тарахтя и лязгая как старая телега, лифт медленно пополз вниз, увозя нравоучительницу на встречу испанской мечте.

Шесть вечера. Монотонно листая программы в огромном плоском телевизоре, Даша обдумывала, чем ей заняться. Остановившись на музыкальном канале, достала с бара бутылку белого полусухого шампанского.
«Да хрен с ним! И без его помощи устроюсь в этой жизни» –  решила она про Артура, за это и выпила залпом первый бокал. Её взгляд упал на дверцы шкафа–купе и в голову закралась чисто женская щекотливая мысль.
Хозяйка, как заядлая холостячка всю свою достаточно большую зарплату тратила на всяческие экстравагантные наряды, и сейчас грех было отказывать себе в слабости примерить полсотни модных вещичек.

–  Здравствуйте Dolce & Gabbana и Calvin Klein –  Смотря в бездонный шкаф, заговорщически проговорила Даша.
Для разминки нетерпеливые ручки потянулись к «летней коллекции».
Послав весь Мир к чёрту, дефилируя по огромному залу, под усиленное музыкальное сопровождение и с колючим вкусом на языке игристого вина, она открыла феерический показ одной исключительной модели для единственного восхищенного зрителя, и в обоих случаях был один и тот же человек – это она сама себе любимая.
В высоких от пола до потолка зеркалах ультрамодной Светкиной квартиры попеременно отражались образы и подобия звёзд мирового шоу бизнеса: в коротенькой  маячке и шортиках, бейсболке и кедах на козьих ножках прыгала Бритни Спирс,  а в лёгком в обтяжку платье и в сапогах– ботфортах выгибалась на полированном паркете Дженнифер Лопес; дула пухленькие губки Джоли в шелковом брючном костюме и манерно позировала фотографам Виктория Бекхэм в коротеньком джемпере и сапожках на очень– очень высоких каблуках.
В половину десятого настала время осени. Уставшая, но счастливая наша модель, в бежевом кашемировом пальто шагала уже неровной пьяной походкой:
–  «Завтрак у Тиффани» Од– д– ри Хеп– п– бе– берн – еле связно бормочет она себе под нос.
Полночь. С расширенными алкоголем зрачками она пялится в зеркало, пытаясь поймать фокус на шикарной шубе из щипаной норки жемчужного цвета. Взгляд туманился, собственный силуэт расплывался в бесформенные цветные кляксы.
–  Алла Пугачева! –  Восклицает она слабеющим голосом и в беспамятстве падает на диван.

Очнулась Даша, с рассветом, когда организм панически требовал воды, а голова раскалывалась. Телевизор голосом Бон Джови неистово кричал «Итс май лайф», кругом ярко горел свет как в театре оперы и балета в конце представления.
«Всё– таки я добралась до «зимы»», –  оглядев себя, гордо заключила она, скинула на пол всю одежду, хлебнула минеральной водички взятой из холодильника и, войдя в спальню, нырнула под одеяло, поспать ещё пару, тройку часиков.

III
Солнце уже высоко поднялось над домами, раскаляя как сковородки старые металлические крыши. Лёгкий сладкий сон позволил молодой красавице набраться сил и отойти от вчерашней вольности к шампанскому. «Сейчас бы хорошего кофейку и чего–нибудь вкусненького съесть», нежась в постели, думала она. Зазвонил мобильник. Неизвестный абонент заговорил знакомым Костиным голосом:
–  Привет. Не разбудил?
–  Нет, конечно! –  Оправдалась она и зарделась, оттого, что малознакомый человек уже знает о некоторых её слабостях ко сну. –  Как ты узнал мой телефон?
–  Я звонил на него, когда ты потеряла его под подушкой. –  Напомнил находчивый молодой человек.
–  Ах да… –  С досадой на свою дырявую память ответила соня, стараясь беззвучно зевнуть.
–  Я в этом городе никого не знаю, –  начал он стандартной фразой человека, незнающего, как пригласить на свидание понравившуюся ему девушку,  –  может быть пообедаем в ресторане в том, что напротив моей квартиры и погуляем?
–  Хм–м, –  тянула с ответом Даша, чтобы не выдать, своего огромного желания поесть, –  я как раз хотела пройтись, вот только с компанией ещё не определилась.
–  Я могу заехать за тобой. –  С готовностью отозвался вежливый кавалер.
–  Не утруждайся, я сама подъеду, –  замечая время на настенных часах, –  в половине первого.
–  Договорились. В половине первого буду ждать.

У тротуаров, от многочисленных легковушек, свободного места для парковки не было. Молодой парнишка – водитель грузовика по перевозке мебели неуверенно старался въехать в проулок. –  «Давай газуй!» –  смеясь и подзадоривая его, кричал таксист, следовавший за ним. Но все эти звуки живой городской суеты, были недоступны до Кости и Даши. Они сидели на балконе второго этажа «Парижа», закрытым со всех стороны огромными панорамными окнами. Внутри витала музыка, и происходящее по ту сторону стекла было немым и бесшумным: под ногами молчаливо проезжали авто, и беззвучно шевелилась листва ясеней, заглядывавших в окна.
–  И так… что тут у нас? –  Открывая меню, задумалась Даша? –  Хочу жареное филе морского черта с карри и томатным мармеладом. Красиво звучит, значит нужно попробовать. А вот вино, не знаю какое.
–  «Пти Шабли Шардоне», –  изучив винную карту, выбрал Костя, –  плюс ещё одну порцию морского черта мне.
Молодой, опрятный паренёк записал заказ и поспешно удалился.
–  Раз нам выпала судьба ещё разок увидаться, давай знакомиться ближе. –  Начала Даша, как только официант отошёл. –  Расскажи подробней, чем именно занимаешься?
–  Изучаю погодные изменения, циклоны, антициклоны…
–  Интересно, первый раз в жизни вижу метеоролога. –  Улыбнулась она. –  А я учусь в академии, на заочном отделении юридического факультета.
–  Мечтаешь о карьере юриста?
–  Не думаю, скучновато. Я пока раздумываю, чего хочу. Учусь, чтобы не терять время.
–  Есть увлечение?.. для души что– нибудь?
–  Для души?.. Для души вся остальная жизнь: друзья, подружки, с которыми в клубы хожу потусить. – Блефовала Даша, скрывая факт отчуждённости от старой компании в данный момент. –  У нас организовалась интересная компашка, как говорят «золотая молодёжь», но сейчас хочу от всего этого отдохнуть, сменить тему.
–  Так у тебя богатые родители?
–  Не, –  махнула рукой Даша, –  совсем обыкновенные. Это меня Светка в свой круг знакомых втянула. Она мне крёстная, подруга и ангел хранитель в одном лице.
–  Значит, твоя жизнь до краёв наполнена развлечениями, где нет места строгим и серьёзным мыслям и вещам.
–  Могу поспорить, у тебя под подушкой спрятан блокнотик, где всё ближайшее и далёкое будущее расписано с точностью до дня, часа, минуты. –  Ухмыльнулась Даша. –  И планов громадьё начиная с завтрашнего дня, вплоть до пенсии, что бы, как это говориться?: заработать на достойную старость. А на закате седых лет видишь себя на завалинке, вкушающего сладкие воспоминания о былых временах. Так?
–  Блокнотика нет, но всё примерно так и есть. Ты считаешь это неправильным?
–  Не знаю. Одно знаю: мы сами приближаем момент старости, а потом и смерти? Ты замечал, как многие старики проживают свои дни? Они часто думают о смерти, настраивают себя и окружающих на похоронный лад, мучают себя мыслями, что каждый день может оказаться последним. Моя одна далёкая родственница прожила 107лет. А теперь представь, что она после своих семидесяти семи, когда казалось бы пора шить себе белые тапочки, прожила ещё тридцать лет, в которые продолжала увлекаться театром, любила слушать органную музыку, у неё дома постоянно кто–то гостил. Она прожила эти годы полноценно и умерла тихо во сне. Подумай только, тебе ещё тридцати нет, ощущаешь, на сколько это продолжительный отрезок времени?! Мне же странно: и не жаль ли старикам терять последние драгоценные минуты в непрерывающихся нудениях о своих болячках заботясь только лишь о том, не испортиться ли в сарае приготовленный для самих себя гроб? Надо жить на полную катушку и радоваться. Как ни крути – жизнь одна.
–  Потрясающее объяснение бесшабашного способа существования! –  воскликнул Костя с усмешкой, но всё же отдавая должное уважение проницательному уму этой молодой девочки.
–  Расскажи о себе. Может быть, подумаю взять на заметку твой пример… надо же знать, как стоит жить, а как нет. –  Уколола Даша.
–  Я много путешествую, но не скажу, что всегда хочу находиться там, где приходится. В свободное время изучаю английский и французский.
–  Ух ты! Я тоже хожу на курсы английского, но не думаю, что это мне пригодится. Так, убить время. А тебе зачем? Тем более французский... не модно.
–  У меня мама знала эти два языка, и с детства я говорил на них. Теперь скорее не учу, а развиваюсь, чтобы не потерять навыки. Наверное, как и ты: на всякий случай. –  Костя улыбнулся, его взгляд стал лучистым, но тень печали не пропало со светлого открытого лица, оставляя на аккуратных чертах  ироничный след.
У любительницы блюд с красивыми названиями зазвонил телефон. Было видно: ей не хочется отвечать.
–  Я сейчас… –  Она спустилась на первый этаж ресторана и вышла на улицу.

–  Да!…–  Резко ответила она. –  Что ты хочешь?!
–  Устроила скандал на ровном месте, –  начал развязный мужской голос в трубке, –  я даже не успел всё объяснить: это недоразумение, ничего у меня с ней не было.
–  Артур! Перестань вешать лапшу на уши! Где ты её подцепил? Хотя мне уже нет никакого дела до этого. Гуляй вальсом!
–  Послушай, крошка: Эрна – новая подруга Михея. Мы случайно оказались рядом.
–  Но всё же оказались и довольно в пикантной обстановке! –  Даша говорила на повышенных тонах, пытаясь поставить жирную точку в отношениях с человеком, говорившим с ней. –  «Эрна…», какое дурацкое имя!
–  Обыкновенное имя… её дед немец по национальности…
–  Да пошёл ты!.. к немцам!..
Артур, наверняка, хотел возмутиться, но она выключила телефон.

Заказ уже принесли: морские дьяволы красовались на белоснежных тарелках, и бледно–золотистое вино играло лучами солнца в прозрачных бокалах. Раздражительность вызванная разговором с Артуром не проходила, и Даша поспешила от неё избавиться:
–  За наше интересное знакомство.
Они символично коснулись бокалами и молодое, утончённое вино приятно защекотало язык, возбуждая аппетит.
–  А ты знаток хорошего вина. –  Комплиментировала Даша.
–  Да… Скитания по разным местам одарили меня некоторым полезным опытом. –  Загадочно ответил Костя вызывая ответную улыбку Даши.
–  И так… о чём мы говорили? –  Она немного задумалась, и сама вспомнила. –  О французском.
–  Да. –  Мягко подтвердил парень.
Даша с хитринкой прислушалась к звучащей из динамиков музыке: «Si de notre amour…» тихо нашёптывая, пел Женский голос.
–  Что за песня, знаешь? Переведи пару строк. –  Пытаясь застать собеседника врасплох, она лукаво всматривалась в его светлые небесного цвета глаза.
–  Это Коралин Клемент. Песня о любви…
–  Ха! –  Задорной усмешкой ответила Даша. –  У них каждая вторая песня – о любви. Это же французы.
Костя послушал немного, и, уловив момент, синхронно перевёл:
«…Если от нашей любви
Не осталось ничего
Ничего кроме пустыни
Бесконечной пустыни
Я буду ждать каждый день
Я забуду свою печаль
И я научусь жить
Без любви…»

–  О! –  Тонкие женские ладошки сомкнулись в лёгких почти беззвучных аплодисментах. –  Верю, французский ты знаешь.
Костя признательно кивнул.
–  Ты говоришь, что часто путешествуешь, а в Харькове часто бываешь?
–  Первый раз.
–  Понравился город?
–  Не знаю, не успел осмотреться.
–  Значит, покончив с вкусностями, мы пойдём гулять! У меня есть личный маршрут для прогулок, километров в… –  и она задумчиво прищурила правый глаз, будто рассчитывая точное расстояние –  …в несколько. Выдержишь?
–  С удовольствием!

Узкая узловатая улочка вывела молодых людей к широкой, неспокойно–грохочущей бесконечным потоком машин Сумской. Несмотря на то, что ночью слабо брызгал дождь, было по–летнему жарко, земля парила, воздух был душен и, по рваным пропитанным влагой облакам было ясно, что к вечеру прольётся долгожданный освежающий город ливень.
У реторта–образной площади Свободы начиналась автомобильная пробка, потому как улицу Рымарскую, расположенную немного ниже, расширяли и закрыли на неё въезд. Движение замедлилось так, что пешком можно было идти быстрее, чем катились огромные корабле–подобные джипы, и приплюснутые к брусчатке спортивные купе. Этот почти недвижимый, застывший поток, разноголосо рокотящий и бубнящий протянулся далеко вниз: огибая тенистый парк Шевченко, с его вековыми дубами, и громоздкий, облицованный розовато–фиолетовым артикским туфом академический театр оперы и балета.
К площади, сверкая хромом и полированными черными боками, медленно выкатился спортивный внедорожник BMW X6. В сопровождении Мерседеса шоколадного цвета и Ядовито–жёлтого Порше он грациозно остановился, из агрессивного хищника, вышел невысокого роста, коренастый молодой человек, до тридцати лет. Это был Артур. Короткая стрижка его смоляных волос открывала высокий лоб вытянутого овала смуглого лица. Глаза его были тёмно–карими, маленькими и когда он широко улыбался, обнажая жемчужно белые зубы, они пропадали за узкими щелочками. Молодой человек был одет в лёгкие синие джинсы, вышитую белую рубашку, пёстрыми крыльями стрекоз. Деловито переминаясь с ноги на ногу в кроссовках асфальтового цвета он вошёл в круг собравшихся друзей, которые приветственно обнимали товарища.
–  Пойдём, посмотрим на песочные скульптуры. –  Предложила Даша, уводя Костю в сторону, пока Артур не заметил их.
Во всю ширину площади, прямо на асфальте талантливыми руками скульпторов был создан лабиринт из песчаных фигур, копий чудес света и визитных карточек различных стран и народов.
Пока Костя любовался пирамидами майя и Хеопса, Даша судорожно выглядывала из– за Пизанской башни: не уехал ли Артур? Её трясло как в лихорадке, толи по причине не прошедшей обиды на своего парня, толи от недостатка уверенности в своём решении окончательно порвать с ним. Бедняжка с напускной заинтересованностью пыталась переключиться на плывущих по чёрному морю в Колхиду бесстрашных Аргонавтов и на холодные неподвижные взгляды Моисея и Папы Римского, а сама волей не волей поглядывала в сторону, где Артур купался в восторге поздравлений с приобретением им нового авто. «Вот зараза!» вырвалось было у неё вслух, но Костин голос неожиданно напомнил о его присутствии:
–  Пойдём дальше?
Даша с удивлением посмотрела на, Костю, будто впервые его видит.
–  Пойдём. –  Выдохнула она. Ей было искренно жаль расставаться с яркой и, как пророчила Светка – «перспективной», жизнью с Артуром. Бесшабашное отношение к жизни  и несдержанность к женским юбкам уже давно подталкивали Дашу к разрыву. Не хватало сил и повода уйти от сладкой обеспеченности. А как хотелось молодой девушке побывать в разных странах и не задумываться ни о чём. Теперь, казалось, она твёрдо решилась на этот шаг, и от этого было грустно. Костя не прерывал Дашины размышления, и путники незаметно для себя миновали, примыкающий к площади парк, и вышли к каменной балюстраде, за перилами которого, по длинным мраморным ступеням вяло тёк каскад, а романтичные парочки разувшись мочили в воде ноги, уставшие от продолжительных пеших прогулок. Сквозь монотонный гомон взрослых и журчание воды прорывались радостные звонкие детские голоса.
–  По работе ты чаще всего бываешь в больших городах или маленьких?
–  Я бываю там, где основным образом развито сельское хозяйство и от погоды многое зависит. Но когда с работой покончено, посещаю достопримечательные места или просто гуляю по столицам и мегаполисам.
–  Не думала, что у специалиста по тучам может быть такая увлекательная жизнь. Я представляла, что это нуднейшее занятие в крошечной пыльной каморке, а ты должен быть неряшливым, близоруким учёным преклонного возраста. Посмотреть на тебя – ни за что не догадаешься о твоём роде занятия.
–  А на кого я похож?
Даша оглядела Костю. Он лучисто улыбался, в глазах, цвета клубившихся, пропитанных влагой облаков, бегал задорный огонёк. Даша только улыбнулась вместо ответа и задала новый вопрос:
–  С каким городом у тебя самые яркие воспоминания? Или может быть какой понравился больше всего?
–  Мне нравится красивая и романтичная Прага, хотя Париж – есть в нём какое–то волшебное очарование.
–  Ты был Париже?! Удивительно! А я даже Киева не видела.
–  Ещё побываешь. –  Подбодрил тучных дел мастер.

Было уже семь вечера, когда вдалеке показалась высокая белокаменная колокольня Успенского Собора, которая, ловя редкие ласковые лучи заходящего солнца, розовела как стыдливая барышня. На университетской горке открывался замечательный вид на реку Лопань и полтавский шлях. Правее, возвышались стены Благовещенского Кафедрального собора. Его грандиозное строение, с колоннами и арками, выполненное с перемежением слоёв красно–коричневого и кремового кирпича, с далека походило на съедобный свадебный торт, забытый тут по некоему нелепому стечению обстоятельств рассеянными молодожёнами.
–  Хороший вечер. –  Заметил Костя. –  Только парень на BMW у тебя из головы не уходит.
–  Это так явно заметно? –  Разоблачено спросила Даша.
–  Трудно не заметить. Я не стал сразу спрашивать, но чувствую, это не просто знакомый.
–  Да, не просто, мы встречались полтора года. Знаешь, как бывает? – после расставания человек продолжает волновать или вызывать ревность по инерции. Как раз сейчас со мной это происходит.
–  Чем занимается, если не секрет?
–  Ничем особенным, живёт в своё удовольствие. В универе учёба куплена, ходит только оценки в зачётку получает, деньги на жизнь отец выделяет. Собрав нужную сумму, покупает машины с другом Дэном, у людей не способных продолжать выплачивать кредит, потом продаёт уже со своим интересом.
–  Расставаться нелегко…
–  Ничего, пройдёт. Я долго привыкаю к людям и долго забываю. –  Вздохнула она, и почему– то ей стало на душе легче.
Стемнело. Воздух стал подвижнее и свежее. Костя взял Дашу за руку. В его прикосновении сильном, но мягком, чувствовался смелый, откровенный но ненавязчивый порыв. К Дашиному удивлению, не смотря на недавние душевные потрясения, это оказалось приятнее, желаннее, чем она себе могла представить. Его руку не хотелось отпускать и они, переплетя свои пальцы, словно уже давние знакомые, медленно возвращались назад к Костиному дому.
На Пушкинской, до утра замерла строительная техника, днём избавлялись от трамвайных путей, беспощадно выдёргивая рельсы и закатывая рытвины асфальтом. Город обновлялся. От этого становилось хорошо на душе, не смотря на временные неудобства и нечистоту.
–  Вот и пришли, твой дом, теперь точно не заблудишься.
–  Может быть, переждёшь дождь у меня?
–  Дождь? Да он целый день собирается выпасть и сегодня вряд ли соберётся. –  Усомнилась Даша глядя в тёмное беззвёздное небо.
Крупные холодные капли одна за другой зашлёпали по горячему асфальту и как только Костя с Дашей вбежали в подъезд, за их спинами с тяжёлым всплеском упала стена дождя.

–  Ты как будто точно знал, когда он начнётся! –  Наблюдая за дождём в окно квартиры, удивлялась Даша.
–  Я с ним договорился. –  Улыбаясь, подмигнул Костя, перебирая в баре винные запасы. –  Выберешь…?
–  Запросто! И так, что тут у нас? «Бастардо», «Пино– Гри»,… вот это: «Мускат белый красного камня».
–  Его называют королём Мускатов. У тебя хороший вкус! А говорила, не разбираешься.
–  Скорее исключительная интуиция, –  призналась Даша, –  наугад выбрала.
Костя разлил по бокалам вино.
–  Смотри, отсюда виден столик, за которым мы обедали. –  Заметила она.
–  Да, –  Согласился Костя, наблюдая, как официанты обслуживали засидевшихся допоздна клиентов.

Друзья сидели на подоконнике и смотрели, как длинные тонкие струи дождя полупрозрачной вуалью отделяли их от тёмных силуэтов соседних домов. Тишину летнего вечера заполнил завораживающий шелест воды. Дождь казался одушевлённым, и к нему хотелось прислушиваться как к тихому человеческому голосу.
–  Даже до такси не добежать, не промокнув. У тебя есть зонт?
–  А ты не уходи. Завтра распогодится, и зонт не понадобится.
–  Ты опять с ним договоришься? –  Засмеялась Даша.
–  Да… –  грустно улыбнулся Костя.
Его взгляд стал серьёзным и глубоким, таинственным и чувственным, он скользнул по её волосам, линии скул, подбородка, остановился на губах и Даша, будто почувствовала его невидимое сладкое, как вино пьянящее прикосновение.
–  Так не бывает! Я чувствую твой взгляд! –  Завороженная еле слышно пролепетала она.
Костя увлёк её к себе и настоящий поцелуй уже бесповоротно вскружил её юное сознание. И она не ушла, оставшись ночевать уже с ним в его постели.

IV
Дождило два дня к ряду, радуя любителей пробежаться босиком по тёплым летним лужицам. Капризное утро крупными каплями брызгало в окно, отчего сквозь стёкла трудно было что–либо разобрать. Сбегающая с крыш вода сотнями языками слизала тяжёлую уличную пыль с прежде сухих и липких тротуаров. Было свежо и влажно. Зато сон был как нельзя крепким, и проснуться Даше составило большого труда.
–  Вставай, соня. –  Тихо, совсем–совсем рядом послышался Костин голос. –  Уже одиннадцатый час. –  Он коснулся губами её щеки, нежными короткими поцелуями добрался до острого подбородочка, горячее дыхание повисло над её губами, и вот сладкий влажный поцелуй развеял последние признаки дремоты.
–  Мне снились пальмы, жаркое солнце, пляж и красное море. –  Потягиваясь в кровати, простонала Даша. –  Я встану только при одном условии: если ты скажешь, что сегодня будет нормальный, ясный летний день.
Костя улыбнулся и, не сводя с неё глаз цвета дождливого неба, произнёс неутешительный прогноз:
–  Нет, милая, сегодня будет пасмурно.
–  Боже, я скоро раскисну! Что за погода?! –  Пробормотала она, нехотя вылезая из– под одеяла. –  И так!.. мой дорогой метеоролог! –  С напущенной грозностью заявила капризуля. –  Когда я выйду из ванной, хочу чашку крепкого кофе, и солнце за окном. –  Она поцеловала Костю и ушла в душ.
Даша включила воду и только успела раздеться, как постучал Костя, передавая звонивший телефон.
«Блин! Это Артур!» –  Безрадостно поняла Даша.
–  Ты где? –  Прислушиваясь к шуму льющейся воде, начал тот.
–  Любуюсь ниагарским водопадом. Твое, какое дело?
–  Что за фокусы? Объясни...
–  Я тебе уже всё давно объяснила.
–  Это чепуха! –  Явно нервничая, повысил голос Артур, и тут же взявши себя в руки, сдержанно добавил: –  я хочу с тобой поговорить.
–  Не горю желанием. –  Отрезала Даша.
–  Послушай, детка, в этом городе я могу многое и  если захочу, тебя найду в два счёта, и тогда наш разговор выйдет за рамки вежливости. У тебя кто–то появился?
–  Не твоё дело. Я сейчас не могу говорить, поэтому: всего хорошего.

«Этот ненормальный действительно меня найдёт, –  он может». –  Стоя под приятной слегка горячей водой, размышляла Даша. –  «Его гордость не позволит, что бы я его бросила, наоборот возможно, а так – нет. Может быть, вернуться к Артуру?» Злые сомнения снова полезли в душу. «Было бы хорошо уехать из Харькова на недельку,  чтобы не натворить глупостей и не передумать покончить с прежней жизнью. Только куда ехать?»
Высушив феном свои яркие прядки, она вышла из ванной. На журнальном столике стоял приготовленный для неё, чёрный кофе, и корзинка с ванильным печеньем.
–  Спасибо. –  Целуя повелителя облаков, поблагодарила Даша.
–  Пустяки, вот только с дождём я не справился, виновато, признаваясь в своём бессилии против погоды, и тут же с улыбкой подмигнув, –  Наоборот могу…
–  Наоборот и я могу. –  Смеясь, она подошла к окну. –  Да будет дождь! –  Грозно и торжественно объявила Даша и резким движением раздвинула занавески за которыми сочились тоненькие струйки воды. –  Видел?!
Костя не мог сдержать восторга, любуясь этим милым созданием. –  Ты чудо! –  Подойдя к ней, ласково убрал пряди волос за ушки, и поцеловал в уголки губ.
–  Над чем работаешь? Что за местность? –  поинтересовалась Даша, вырываясь из сладкого плена и присаживаясь за монитор.
–  Это село моего детства. Дедушка мой звонил: засуха у них, осадков нет второй месяц, и в ближайшее время вряд ли будут. –  Метеоролог плюхнулся в кресло и задумчиво заложил руки за голову. –  Завтра собираюсь поехать его навестить, заодно посмотрю, что к чему.
–  Интересно. Я с тобой!–  Понимая, что ситуация опять таки сама собой складывается в её пользу, Даша тут же решила ехать с Костей.
–  Даже не знаю. Заскучаешь, чем ты будешь там заниматься? –  Засомневался он.
–  Ничего, сменю обстановку, а главное: в последние дни лета увижу солнце.

Наступил новый день. Старенький Икарус, плавно покачиваясь из стороны в сторону, катил по длинной узкой дороге, окаймлённой серебристыми тополями. Село находилось в глубине Ростовской области и, миновав 800 километров, «путешественники» подъезжали к тихой, чарующей просторами Сальской степи, где под высоким, ослепительно белым небом, на песочно–глинистом ковре тушканчики играют в прядки, а над редкими нежно–зелёными пятнами ковыля и овсяницы стрелой проносится сокол, охотясь на притаившуюся в траве мелкую птицу.
Полуденная жара спала, и алеющее солнце покатилось к линии горизонта. Костя с Дашей спустились по пыльной дорожке к узкой речушке Егорлык, жёлтой змейкой тихо ползущей между сильными камышовыми зарослями. По подвесному деревянному мостику, у местных называемым «кладками» перешли на другую сторону. Из высокой травы на тропинку выбежал удод. Он остановился, словно удивляясь редким прохожим, развернул свой хохолок глинисто–красного цвета, легко вспорхнул, словно огромная пёстро–полосатая бабочка и скрылся в ближайшем кусте. «Уд– уд– уд», –   зазвучало его пение.
У Даши назойливо зазвонил телефон. Она прошла дальше по тропинке и приложила трубку к уху.
–  Послушай. –   Рявкнул в трубке Артур. –  Ты хорошо меня знаешь, и понимаешь, что я никогда никого не упрашивал быть со мной. Тебе делаю исключение и предлагаю сейчас встретиться в нашем клубе, поговорить о том, о сём. Иначе я больше звонить не буду, живи, как хочешь и с кем хочешь. –  Тут его голос вдруг смягчился, стал бархатным, но в тоже время остался надменным и холодным, –  Приезжай, отдохнём, помиримся.
–  Спасибо, за признание моей исключительности, но я мириться с тобой не собираюсь. Притом, я уже отдыхаю в клубе, и бежать к тебе, в ожиданиях снисходительности «Вашего Величества» не горю желанием.
–  Это, в каком ты клубе?
–  Не важно… в том, где тебя нет.
–  Что–то мне не верится… А почему так тихо?
–  В туалет вышла.
–  Странный туалет. Слышу пение кукушки на заднем плане.
–  Это, удод! –  В сердцах вырвалось у Даши, и она отключила телефон.

Когда путники вошли в калитку, худощавый жилистый старик, с густыми ещё тёмными бровями, и живыми добрыми глазами, сидел во дворе на табурете и дымил папиросой.
–  Здравствуйте гости дороги!
Дед с Костей крепко обнялись, похлопывая ладонями друг друга по спине.
–  Яка касаточка! –  Восхитился старик Дашей, подавая ей для знакомства руку. –  Проходьте в хату, снидаты.

В стареньком одноэтажном доме было две большие комнаты и две маленькие под спальни, зимняя кухня была пристроена к дому, с двумя выходами в ванную и туалет.
В доме пахло побеленными изнутри стенами, старым деревом сервантов выпуска 60-х, на вымощенном доской полу стелились плетённые из разноцветных тряпчаных лоскутков коврики, в каждой комнате висело по зелёному ковру с оленями и по красному ковру с русским орнаментом, занавески в дверных проёмах рождали покойный, умиротворённый дух в каждом входившем сюда и невольно хотелось говорить в полголоса.
Костин дедушка, балакал на удивительном диалекте, суржике украинского и русского, впрочем как и многие жители села, потомки казаков–переселенцев из-под Днепра. Принимая гостей угощал вкуснейшей ухой из карпа, которого недавно сам выловил из Егорлыка. И во время разговора с Костей с умилением поглядывал на Дашу. Было видно, что она ему по–стариковски понравилась.
–  Как у тебя дела? По дому справляешься? –  Спрашивал Костя.
–  Всэ гарно, на столби надо лампу сменить, сам туды не влизу. Вночи во двОри – хоть глаз коли, ничого нэ видать.
–  Заменим…
– А без доща зовсим стало погано: крыныци сохнуть, худудки на север лытять. Как бы нам в пустыню не обернуться! –  Волновался старик. –  Добрэ, що ты прыихав.
–  Завтра сутра поеду, посмотрю. –  Успокаивал Деда Костя.
–  Добрэ! Нива твоя на ходу. Сусид, Петя, учора заправыв тоби повный бак. Сам я не изжу, старый вже…
Мужчины всё беседовали о насущных делах, а Даша, тихонечко с интересом наблюдала за ними, и не могла понять, каким образом Костя связан с водой в колодцах. Но, что бы не показаться глупой, отложила расспросы на потом. Чай пили с абрикосовым вареньем, после стали готовится к отдыху.

–  Ванная первая дверь справа. –  Сказал Костя, выдавая Даше комплект полотенец. –  Ты купайся в удовольствие, не спеши, а я к деду пойду во двор, ещё побеседую, он перед сном долго сидит, курит.
–  Подожди. –  Остановила она Костю. –  Вопрос: худудки это кто?
–  Это та птичка, которую мы у реки, за кладками видели.
–  Понятно. Второй вопрос: почему дедушка меня касаткой назвал, чем я на эту рыбу похожа? Странно как–то! –  На лице у Даши изобразилось сердитое непонимание.
Костя тихо засмеялся.
–  «Касатка» –  это такой вид ласточек, самый красивый и юркий. У стариков все любимые внуки «касатки» и «касатики».
–  Тогда ясно. –  Смущённая своей ошибкой проговорила Даша.

Даша включила в ванную воду и стала перебирать: «полотенце для головы, полотенце для тела,… а это зачем?», она рассматривала странную широкую ситцевую тряпку и не найдя ей применение отложила в сторону. Затем разделась и залезла в ванную.
Покупавшись, она стала одеваться и ахнула: в комнате было большое окно, выходящее в чёрный без освещения двор, а занавесок никаких не было. Тут то и стало понятно, зачем ситцевая тряпочка.
Даша быстренько оделась и вышла на крыльцо. Костя и дед Николай сидели посередине двора, по–джентельменски развернувшись спиной к дому.

–  Я вже пиду лягаты, –  стал прощаться дед, –  а вы балакайте.
–  Спокойной ночи. –  В один голос сказали Даша и Костя.

–  Да–а, смешно получилось, –  начала Даша, когда дед ушёл.
–  Прости, я забыл предупредить. –  Разворачивая стул лицом к дому, виновато ответил Костя.
–  Надеюсь, с видом на сарай вы нашли тему для разговора. –  улыбнулась Даша, и было приятно, что эта нелепость не испортила никому настроения.

Незаметно подкравшаяся ночь веяла доброй умиротворённостью: золотая Луна, схожая с античной монетой, большой неровной лепёшкой висела на чёрном звёздном небе. В летнем воздухе пахло жареной семечкой, недалеко по улице работала маслобойня, громко и монотонно пиликали сверчки свои  незамысловатые серенады и от всего этого на сердце Даше было спокойно хорошо. Приятные ощущения домашнего уюта тёплым клубочком свернулись в груди.

–  О чём думаешь? –  Даша взглянула на Костю.
–  О том, как мы с тобой познакомились.
–  А– а… –  Протянула Даша и тут же вспомнила про злосчастную маслину. –  Честно говоря, я была в дурном настроении, его было заметно на расстоянии километра, и для меня удивительно как ты решился со мной заговорить.
Костя повернулся к Даше и внимательно посмотрел ей в глаза.
–  Я влюбился в тебя с первого взгляда. И мне всё было нипочём. –  Он улыбнулся, и в его лице скользнула тень ожидания ответа.
–  Ха! –  усмехнулась Даша. –  Любви с первого взгляда не бывает. Её выдумали безнадёжные романтики, что бы писателям было, чем насыщать свои романчики.
–  Ты когда–нибудь чувствовала, что должна встретить кого–то важного в своей судьбе? Странное такое предчувствие, ожидание важного момента, которое сидит глубоко внутри, беспокоит иногда во снах, волнует.
–  Наверное, бывало пару раз. Не помню.
–  Так вот, представь: обычно человек, чувствуя тревогу, но не понимая что это, откидывает её в сторону и пытается не обращать внимание. Усталость, стрессы – объясняет он сам себе. А потом, представляешь, сталкивается с особенным для себя человеком в подземном переходе, или видит через окно троллейбуса лицо, от которого не может отвести глаз. Его сердце сжимается, бросая комок крови полный адреналина по артериям. Руки, ноги становятся горячими, пульс зашкаливает и давление способно разорвать тело изнутри. Грудная клетка начинает болеть, и он… он… сдерживает этот порыв, отворачивается, соблюдая такт и простые знаки приличия, вместо того, что бы остановить этого человека, взяв за руку, заговорить о том, что чувствует. Нет! Он молчит, чтобы не показаться смешным, боится оказаться непонятым и отвергнутым.
–  Ну–у, это я могу объяснить более простыми терминами. –  Заключила она, наблюдая, как ярко светящаяся точка спутника медленно проплывает над их головами. –  Страсть, игра гормонов. Как ни крути, в нас всех сидят инстинкты животного мира.
–  А теперь, –   вдохновенно продолжил Костя –  представь всё это с другим развитием событий. С самого начала своих тревожных ощущений, человек ловит лёгкое дуновение предчувствия в своей душе, ждёт и прислушивается к своему сердцу. И через несколько дней, оказавшись среди многочисленной толпы людей, осознаёт, что тот особенный человек находится где–то рядом. А когда находит его взглядом, то ощущает всё, что я описал ранее. Вопреки предубеждениям решается подойти, зная, что если получит отказ – это будет равносильно выстрелу револьвера в сердце. Да, можно предположить, что на данный момент это сложно назвать любовью, но это сильнее симпатии, глубже страсти. Эти чувства вне времени и пространства.
–  Подходит к «Ней», получает отворот поворот и с огромным разочарованием уходит восвояси, туда, откуда пришёл, –   Без особого энтузиазма вмешивается Даша. –   Обычное дело.
–  Может и так, –  обычное. Точно так было перед нашей встречей с тобой. Я ждал тебя, знал о нашей встрече заранее. И теперь, когда мои чувства разгорелись, то могу сказать, что полюбил тебя с первого взгляда.
–  Чудной! Если ты так красиво и необычно хотел признаться в любви, я принимаю твоё признание. Мне очень приятно.
Даша чмокнула романтика в щёку и прижалась к его сильному и тёплому плечу.
–  Скажи, а почему дед тебя так ждал, будто с твоим присутствием всё здесь кардинально перемениться может?
–  У нас с ним давно уже примета такая: как я приезжаю, так дождь привожу. А вообще, он просто соскучился. Не могу же я отказать старику в этой слабости и не повидаться? –  Костя немного помолчал и продолжил. –  В его молодости, когда водопровода ещё не было, в засушливые сезоны трудно было. Он мне рассказывал, что тогда воды в колодце на хозяйство с коровой, конём и домашними птицами едва хватало. В быту пользовались водой не так как мы к этому привыкли: вечером перед сном дети в тазу мыли руки, за ними в этой же воде мыли руки взрослые, затем дети мыли ноги, потом мыли ноги взрослые, а уже тогда эту самую воду выливали под акацию или другое дерево, которое давала благодатную тень. Вот так! Хозяйки умудрялись стаканом воды перемыть всю посуду после ужина.
–  С ума сойти! –  Даша не моргая смотрела на звёздное небо, в не состоянии представить себе такой суровый и даже экзотический уклад жизни. –  Поговорим о любви ещё? –  Предложила она, возвращаясь к первому разговору. –  Ты сам сказал, что чувства созревают и разгораются в любовь по прошествии какого–то времени, значит, то, что было в начале – это не любовь?
–  У меня остался только один пример. Мелкий ручеёк, слившийся с несколькими такими же как он, образует небольшую речушку. Он является неотъемлемой её частью и называется истоком реки, и «рекой» в общем определении. А вот если ключ пересох, едва начавшись, исчез, то название ему конечно не река. Так как и название чувству, которое не нашло подпитки, возможности продолжения, не любовь.
–  Даже если ручей впадёт в реку, же у него останется своё отдельное название «ручей». Значит, во что бы ни переросло начальное чувство, его можно отделить от определения «любовь». –  Даше было очень интересно дразниться и она побуждала Костю к дальнейшим рассуждениям.
–  Может быть, может быть. А ещё я знаю точно, что если это настоящая любовь, то, имея огромную силу, она разбудит ответные сильные чувства у человека, к которому направлена. Даже если люди никогда не встречались, или по какой– либо причине расставшись, находятся далеко друг от друга.
–  «Вне времени и пространства». Интересно. Это ты читал где–то?
–  Я так чувствую…

V
Поднимая колёсами клубы желто–красной пыли, «Нива» бежала по грунтовой дороге, вдоль широчайших пшеничных полей, бесконечно золотыми гладями западающих за горизонт.
Костя остановился, рокот двигателя стих, и они с Дашей вышли из машины.
Воздух был душен. Пахло соломой, перезрелыми плодами дикого абрикоса и шелковицы, встречающихся в блекло–зелёных посадках акаций. Пахло увядшими под беспощадным солнцем листьями терена, пахло землёй. Горячий воздух, едва качаясь, касался и тёрся ласковой кошкой о руки, шею и от этого было щекотно.
«Может быть, позагорать завтра?» –  Иронично подумала Даша, снимая с бейсболки и надевая на нос солнцезащитные очки. –  «Можно даже топлес, всё равно я здесь в первый и в последний раз».
Костя глянул на чистое прозрачное небо, на котором расплывался инверсионный след недавно пролетевшего самолёта. Даша тоже посмотрела на него, будто там кроется ответ на её вопрос о солнечных ваннах.
–  Пройдёмся. –  Предложил Костя.
–  Интересно… –  Начала Даша, что бы хоть немного разобраться в сути происходящего. –  Тебе не скучно, вот так бродить одному? Что тебе в твоей работе нравится?
–  Делаю то, что получается лучше всего. При этом, повторюсь, я независим и совершенно свободен. И потом, можно бесконечно любоваться облаками.
–  Вот детская забава. –  Вздохнула она. –  Все они одинаковые.

На северо–западе неожиданно появилось облако. Оно быстро приближалось, словно несколько тесно сбившиеся друг к дружке овечек бежали по небесному лазурному лугу. Немного погодя появилась ещё группка с десяток шерстяных клубочков за ними ещё и ещё. Жидкие, побитые засухой поля пшеницы взволновались, когда небесная отара в тысячи голов, гонимая невидимым пастухом, быстро заполнила всё пространство над головами молодых людей.
Спасатели земли от засухи шли дальше, и рассматривали небо. Ветер непрестанно усиливался. Даша посмотрела на Костю, а тот шёл, улыбаясь, явно радуясь происходящему вокруг, будто ожидая чего–то или появления кого–то.
–  А вот и небесный пастух… –  Костя указал в направление туда, откуда бежали барашки.
Вдалеке вздымалась тёмная, по–видимому, очень большого размера, свинцовая туча. Ветер играл её боками, мял, лепил и в одно мгновение можно было заметить как она сотворилась в человекоподобную фигуру чабана (пастуха на местном диалекте), величественно восседавшую на смоляном Черкесе.
–  Пойдём обратно. Скоро будет дождь, и не только...
–  Не может быть!
До машины оставалось метров сто, когда чабан, увеличившийся вчетверо, был совсем близко. Он повёл тяжёлой рукой и огненный хлыст с оглушительным щелчком стеганул по земле. С сильным порывом ветра небесная отара шарахнулась наутёк.
Накидка чёрного всадника, развившись на полнеба, уронила на поля тяжёлую влажную тень. Горизонт затянуло непроглядной чернотой дождя.
Как только Костя с Дашей спрятались в машину. Крыша гулко заиграла барабаном. Небесные потоки воды были такой обильностью, что дворники не успевали очищать стекло, ехать было невозможно. Стало холодно. Костя завёл двигатель и включил обогрев.
Громкий жужжащий звук разрезал воздух и жгучий, ярко–белый кнут с сильным хлестом ударил по полю. Мурашки побежали по Дашиной спине. Костя же будто бы наоборот радовался всему происходящему.
–  Жуть! –  Сказала она, что бы как–то прогнать хоть часть страха. –  Так и в нас молния попасть может. Мы же в поле стоим.
–  Не бойся. В автомобили молнии не бьют. Мы в самом безопасном месте. А главное –  ты со мной.
Стало совсем темно. Расслоившийся от беспощадных ударов на несколько нитей кнут полосовал огнём свинцовое небо и жалил землю.
Ветер усилился, и зловеще засвистал через дверные щели. Металл машины задрожал. Костя бережно сжал Дашины трепетные плечики тёплыми руками. В его странно потемневших грустных глазах было тёплое спокойствие и одновременно безысходность, граничившее с отчаянием.
Храбриться Даше никак не получалось, ей захотелось поговорить хоть о чём–нибудь лишь бы отвлечься.
–  Ты о своих родителях мне не рассказывал. Где они, чем занимаются?
–  Мой отец из здешних мест, занимался как многие сельским хозяйством и дошёл до большого поста в Районе. Однажды на Московской международной конференции он познакомился с моей будущей мамой, переводчицей из австралийской делегации. Родители сразу понравились друг другу, провели вместе три дня, отец показывал маме Москву, а потом они расстались. Через месяц она приехала к нему в гости, и осталась насовсем.
–  О! Значит у тебя родственники в солнечной и тёплой Австралии?
–  Да, родственники, которые не поняли поступка мамы, мы с ними никогда не общались. Потом появился я. У отца что–то не заладилось на работе, он уволился, построил дом рядом с дедушкиным и мы стали там жить. Мама мечтала купить ещё один дом в Австралии, что бы мы с папай тоже полюбили эту южную страну, как и она.
–  Но рядом с дедушкиным я не видела никаких домов. –  Даша вопросительно посмотрела на Костю.
–  Когда мне было десять лет, однажды ночью разразилась гроза. Что–то вроде этой. Молния попала в дом, и он сгорел.
–  Кошмар! –  Выдавила Даша уже жалея об этом разговоре.
–  Дедушка меня вытащил в окно, родители по какой–то причине не успели выйти. Теперь дождь бесконечными потоками льёт у меня внутри, он в моей душе, и гроза преследует меня попятам, куда бы я ни уехал. – Костя сделал паузу, на мгновение сомневаясь в правильности своего откровения. – Я сменил множество мест, искал убежище, но каждый раз дождь нагонял меня, лил свои бесконечные воды. Дождь лишил меня возможности своего дома, заставил быть скитальцем. Но надо жить и со временем я нашёл способ даже зарабатывать на этом даре. Появляясь в засушливо–бедствующих районах и собирая деньги за приводимый мной дождь с аграриев. Теперь ты знаешь мой секрет и талант бизнесмена. Только один недостаток: не могу оставаться на одном месте дольше двух недель, воды становится чересчур много.
Тихий Костин голос из напряжённых губ переполняясь отчаянием зазвучал несвойственно резко. Он замолчал, внимательно посмотрел на Дашу, взволнованную, вжавшуюся от страха в сидение. В его потемневших глазах сверкнула яркая полоска и тут же, рядом с машиной, разрезав небо пополам, огненный столб ударил в землю. Казалось, горизонт пошатнулся, девушка вздрогнула и чуть не лишилась чувств. Костя обнял её, прижал к своему горячему телу и не отпускал, пока гроза не ослабла.

–  Ух ты, дощик як разошёлся! –  Радовался старик, суетясь у плиты и подавая на стол тарелки с варенной картошкой. –  Як з ведра лье!
–  Суток на трое будет точно. –  Соглашался Костя.
–  За ночь уси баки водою будуть повни, з утра перельем ии в чан. Вэдра я приготував, в коридоре у входа залишив… Ладно, –  Зевнул дед Николай, –  час лягати.

Было поздно. Костя уже дремал. Дашу же будоражили мысли о странном его откровении, и чувство сонливости не приходило. Стараясь улечься удобнее она тихо ворочалась, пока, как на грех, не  захотелось в туалет. За окнами не унималась гроза. От белых вспышек молний все предметы в чужом доме казались зловещими, взгляды оленей со стен не добрыми. Даша посмотрела на Костю. «Не буду будить», –  Решила она «А то засмеёт. Всё–таки взрослая уже девочка, сама справлюсь». Она вылезла из–под одеяла и на цыпочках пошла по старым поющим половицам.
Вдруг, ослепляющий сварочный огонь молнии полоснул за окнами, и в то же мгновение громовой звук потряс стены, проверяя дом на прочность. Даша встрепенулась и побежала к туалету. Тут её нога ударилась о что–то твёрдое и две пары вёдер, с грохотом, не уступающему раскату небесной стихии, понеслись между стенами коридора. Если бы в следующий момент кто–либо включил свет, то обнаружил бы Дашу стоящую у входа с белым как скатерть лицом и набегающими под глазами слезами. Она взяла себя в руки, собрала проклятые вёдра и сходила в туалет. Тихо чертыхаясь вернулась в спальню, залезла под одеяло.
–  Ты как? Жива? –  Сонно пробормотал Костя.
–  Дедушкины вёдра чуть не сделали идею похода в туалет бессмысленной!
–  Ничего, бывает…
–  Не знаю, с кем и как часто такое бывает, а я чуть не описалась.

Как и предвещал синоптик обложной дождь шел третий день. Во весь двор разлилась огромная лужа, в которой радостно покрякивая плавали утки. Без резиновых сапог выйти было невозможно, да и незачем. Вышедший из берегов Егорлык, затопил и частично разрушил кладки, из–за чего жителям левой стороны села приходилось ходить в «центр» в обход по автомагистрали.
Костя с утра затопил баню, и теперь распаренные и довольные мужчины сидели на кухне, пили домашнее вино и обсуждали предстоящий капитальный ремонт дома.
Даша уединилась в спальне, взяла книгу Куприна, села в глубокое кресло и завернувшись в одеяло утонула в чтении. Сначала она прочитала «Впотьмах», потом «Олеся». Каждая повесть заканчивалась трагически и это волновала Дашу, а последняя, –   «Гранатовый браслет» совсем её растрогала. Отложив книгу, она долго сидела наедине со своими тоскливыми и вечно противоречивыми мыслями.
«Как хорошо и спокойно здесь. –  Думалось Даше. –  Почему я раньше не догадывалась, что тишина может быть такой желанной, а глубинка с раскисшими от дождя дорогами и гомон домашней птицы, целебным бальзамом для души? Может быть, потому что рядом Костя, надёжный и заботливый? Чувства, пробуждающиеся во мне новые, незнакомые, удивительно яркие. Когда он смотрит на меня, глаза его наполняются светом, заметно, что он влюблён. Даже страшно становится от этого! Что же чувствую я? Только влечение? К такому человеку невозможно не чувствовать притяжение, но всё проходит, и влечение тоже. Всё может наскучить, надоесть. Получается, я снова играю, играю с настоящими чувствами ко мне. Ведь я не такая как он, и быть с ним, всё равно, что обманывать. А что будет потом, когда я устану? Снова расставание? Только Костя не Артур, для него это будет трагедия. И чем дольше я буду находиться рядом с ним, тем больнее будет сердцу этого открытого и ранимого человека. Тёпленько устроившись рядом с Артуром, я развлекалась и пусто прожигала дни в его компании мажоров. Делала вид, что они мои лучшие друзья и даже верила в это. Сейчас оглядываясь назад, всё осознаётся ложью, игрой в жизнь. Но разве юность нам дана только для этого? промотать её без остатка? Нет конечно… конечно же нет. Влюблённый Костя идеализировал меня, видит меня особенной. Знал бы он как я жила до встречи с ним и ради чего, –  разочарование разрушило бы всё, и он не пригласил меня к себе. Я другая, другого круга, может быть «сорта», я привыкла жить в обмане и лицемерии. С Костей я так поступать не хочу, я испорчу ему жизнь. К тому же я решила побыть какое–то время одной, разобраться в себе. Мне нужно время…

Из соседней комнаты послышались шаги, из–за занавесок показался Костя и присев у Дашиных коленей, нежно взял её за руку.
–  Как ты? Скучаешь?
–  Костя, мне надо с тобой поговорить. –  Убирая руку под одеяло настойчиво начала Даша. –  Вся обстановка здесь напоминает тебе о детстве, это сентиментально и понятно, этого нельзя не понять. Но я хочу вернуться домой. Занятий тут никаких, чувствую: ещё чуть–чуть и я от тоски волком завою.
–  Почитай что–нибудь…
–  Уже все глаза проглядела! –   Оборвала Даша. –  Надоело. Тут, что не книга – то трагическая повесть. Если Достоевский, то «Преступление и наказание», если Чехов, то «Палата №6»…
–  Это классика, это жизнь. –  Попытался оспорить Костя.
–  Как будто ничего позитивного в жизни человечества нет, не было, и не должно быть.
–  Хорошо. –  Сдался Костя, сделал паузу, продолжил не сразу. –  Завтра поедем. Только я поеду по делам в Киев и задержусь на один день. От квартиры у тебя ключ есть, хозяйничай без меня.
Костя вышел, а на глазах Даши выступили слёзы. «Так будет лучше, –  успокаивала она себя, –  лучше для всех».

VI
Старый добрый Харьков. Кафе. С внешней стороны витринного стекла, жизнь на мгновение замерла, груда автомобилей столпилось на красном светофоре, пропуская по плавящейся от пекла зебре длинноногую блондинку в очень откровенном маленьком платьице. На фоне ослепительного полуденного солнца вяло засветился зелёный, в воздухе заурчало, зарычало, понеслось и поехало в привычном суетливом ритме больших городов. По другую сторону окна молчаливая Даша медленно размешивала в кофе сахар, стараясь игнорировать строгий и холодный взгляд Светки. При каждой затяжке сигареты, последняя кривила рот, а потом с шипящим звуком выпускала дым и была явно недовольна поведением своей молодой, зелёной подруги.
–  Закажи себе что–нибудь поесть и не молчи. –  Прервала тяжёлое молчание Даша.
–  Так нельзя, родная. Дома тебя нет, телефон отключён. Ты могла не говорить куда едешь, но хотя бы предупредила, насколько и с кем. –  Нравоучительница выпустила очередной клубок дыма и затушила окурок в пепельнице. –  Где была?
–  Да так… На Юг ездила.
–  Да ты шо! –  Деловито качая головой, воскликнула она. –  Врёшь? Загар где?
–  Сейчас загар не в моде.
Между подругами повисла очередная грузная пауза.
–  Артур оборвал мне телефон. –  Продолжила Света. –  Божился, что загулял в последний раз и просил меня на тебя повлиять. Откровенно говоря: на его месте, я бы забыла тебя на следующий день.
–  Прости за неудобство со звонками, но я не могу контролировать этого человека.
–  Да ладно. Мне даже интересно наблюдать, как ты водишь его за нос. Как бы так «Реалити шоу».
–  Если честно, я не собиралась водить Артура ни за нос, ни за другие части тела… Просто взяла и уехала, не хочу с ним оставаться. Сейчас клянётся в любви, а через месяц опять двадцать пять: продолжит за юбками волочиться.
–  Да все они такие. Не бери в свою светлую головку. Главного ты добилась: Артур твой со всеми потрохами. Ещё один реверанс и можно заказывать свадебное платье. –  И под отрицательное качание головой Даши продолжила. –  Не понимаю тебя подруга, не понимаю. Чего ты дёргаешься? он хоть и взбалмошный, зато с бездонным папиным кошельком и всеми вытекающими из этого положительными аспектами в нашей нелёгкой женской судьбе. Твой новый знакомый слишком тёмная лошадка, –  появился из ниоткуда и исчезнет в никуда. Ставить на него большой риск.
–  Вообще, мы не на ипподроме, и мне человек нужен, а не конь…
–  Не дерзи! Я желаю тебе добра, поэтому не буду подбирать выражения, что бы, не дай бог, не задеть твои нежные чувства. Мужики, они и есть животные, если не сказать грубее.
–  Тебе не кажется, что ты перегибаешь?
–  Ничуть. От нас же требуется чётко знать ради чего их терпеть рядом с собой. –  Тут неожиданно в маленьких глазках забегали чёртики. Женщина Вамп в несвойственной ей засуете полезла в сумочку за деньгами.
–  Ты куда–то торопишься? –  Пытаясь понять, что происходит, спросила Даша.
–  Да… Забыла кое о чём.
Даша глянула в окно, на стоянке перед кафе стояла машина Артура, а сам он, как всегда элегантный: в черных, до блеска натёртых туфлях, строгих чёрных брюках, стильной белоснежной рубашке с рукавами в мелкую полоску нежного голубого цвета, уже был на пороге кафе.
–  Я тебя ненавижу! –  Прошипела Даша в сторону предательницы.
–  Ничего–ничего. Я желаю тебе только добра. –  Спорхнула со стула и модельной походкой удалилась.
Артур сел на стул, где до него сидела Света, заказал ирландский кофе и постукивая пальцами по столу посмотрел на Дашу.
–  Хорошо выглядишь. –  Деликатно начал нежданный гость.
–  Спасибо.
–  Но сейчас давай поговорим не об этом. –  Он цыкнул зубами и продолжил после короткой паузы. –  Ты не хочешь слушать мои оправдания…
–  Вот именно. –   Поспешила вставить Даша.
–  Хорошо! –  Возмутился мажор повышая голос. –   Но для меня мало слышать сухие: «всё кончено», «прощай». Я хочу послушать тебя. Мы вместе не один день, что бы расстаться не объяснившись.
–  Отвечу тебе честно: я сейчас в довольно сложной ситуации, что бы быть с кем–либо. Слишком много на меня навалилось: чувств, событий... Я запуталась. Мне надо время прийти в себя, разобраться, что к чему. Но, причина, почему я не хочу быть с тобой глубже…
–  Кто тот парень, с которым ты была на площади? Я его знаю?
–  Всё–таки увидел…–  Сдалась Даша.
Артур молча, поставил локти на стол, и, положив подбородок на сложенные в единые кулак кисти рук, стал внимательно всматриваться в Дашины глаза, стараясь не упустить ничего важного.
–  Это удивительно интересный и открытый человек, узнав которого можно посмотреть на окружающий мир совсем с другой стороны, с лучшей стороны. Но это уже не важно, мы не будем с ним вместе. О причинах я говорить не хочу.

–  Раз так, тогда осталось выяснить, чего тебе со мной не хватает?
Даша заметно глубоко вздохнула, относя вопрос к группе риторических и не требующих ответа.
Артур отпил кофе. На лице этого молодого человека промелькнула надежда на прощение.
–  Давай махнём куда–нибудь вдвоём в Турцию, Египет, –  с новой волной сладкого одушевления продолжил он, –  или в Европу. А хочешь в Чернигове поживём пару недель, полетаем на воздушном шаре. Мои родители были на прошлой неделе, получили массу положительных эмоций. Всё встанет на свои места, всё наладится.
Даша отрицательно качала головой.
–  Спасибо тебе за всё, но мне сейчас не до полётов. Мы просто разные. Понимаешь? В тебе есть качества достойные уважения, на тебя можно положиться, ты надёжный и в беде никогда не бросишь. Но есть две причины, почему я не могу быть с тобой: первая – ты бабник. Это не возрастное и ты никогда не преодолеешь слабость к слабому полу. Второе… –   Даша запнулась подбирая нужные слова. –  Ты спрашиваешь «чего со мной тебе не хватало?», размышляя при этом: «не мало ли покупал шмоток». Купил новую машину не из– за того, что она лучше, а потому, что чем больше денег за неё заплатил, тем круче ты выглядишь перед дружками. Зовёшь отдохнуть, таким образом, покупаешь меня.
–  С первым замечание даже соглашусь, есть грех, но не думаю, что мне всегда будет интересно волочиться за юбками, –  поживём, увидим. А на счёт второго, – так это жизнь и в нашем обществе всё меряется количеством «зелёных» в твоём кармане.
–  Я так не хочу, не хочу черстветь.
–  А как ты думаешь, –  Артур явно завёлся на диалог, –  что является признаком настоящего мужчины? – стремление стать первым. Разве не так? А что является критерием первенства? Сила! Власть! Ум! В школьной драке ты силён, если обладаешь самыми большими кулаками или же если у тебя есть брат старшеклассник, который, если что, придет на следующей переменке и накрутит уши твоим обидчикам. Мы выросли, теперь затруднительные ситуации решаются финансами, и даже если у тебя три расстрельные статьи, деньги вытянут. Поэтому состоятельные люди стараются держаться рядом, заручаясь общей поддержкой. Если среди группы таких толстосумов ты смог получить уважение, и твоё мнение становится весомым или решающим, –  ты стал обладать властью. Но будь ты глуп ни денег, ни власти у тебя не будет, даже если они свалятся на тебя с неба как дар, всё равно долго ты их не удержишь. Дай простому прохожему пачку стодолларовых,… сначала он их спрячет в тумбочку, затем в матрац, потом в подвесной потолок или в плинтус схоронит. Натешившись ощущением «присутствия» денег, а точнее когда нужда придавит, разменяет одну зелёную бумажку на несколько наших Тарасов Шевченко… проест, пропьёт… Разменяет следующую, а потом заглянет в тайничок, а там пусто. Смелое высказывание «мне бы миллион, я бы тогда!…» только улыбку вызывает. Надо уметь с деньгами обращаться, тогда они будут любить твои руки. Человеку с мозгами не надо таких подачек, он сам заработает свой стартовый капитал для открытия своего собственного дела. Таким образом, логическим путём вырисовывается связка: ум – деньги – власть. А раз так,–  чем больше денег, тем больше власти, –  тем больше ты умён.
–  Отказ от денег и власти также может являться признаком сильного человека.
–  Сильный, умный человек с голым задом – слишком сомнительный аргумент. Недоказанные возможности –  голословны.
–  Должно быть ещё что–то. Деньги – не всё.
–  Я всё понял. –  Безуспешно стараясь скрыть разочарование о неудавшемся примирении, вздохнул Артур. –  Спасибо за откровенность. От себя добавлю: если понадобится моя помощь, –  не стесняйся обратиться.
Он ушёл, оставив Дашу наедине с её сомнениями и чувствами, беспощадно терзающими душу.

В лучах угасающего заката, предметы в Костиной квартире светились особенными огненными красками. И пока солнечный круг весь до остатка не скрылся за крышей соседнего дома, они, рассеиваясь, преломляясь о хрусталь и янтарь, бесновались и играли в чехарду своими сотнями отражениями. Стемнело быстро, и для Даши, погружённой в раздумья, незаметно. Она вспомнила первую ночь, в этой квартире, как разглядывала полки с книгами и сувенирами, боясь заснуть в соседстве с незнакомцем; затем утро и вкусный кофе… «Как же тяжелы эти прощания, расставания, объяснения. –  Печалилась Даша. От волнения она открыла окно и глубоко вздохнула. –  Поживу одна, разберусь в себе. Ничего не хочу, ничего».
От звука ключа, открывающего дверь Даша вздрогнула. «Всё нормально. Обычное дело. Не сошлись характерами, вот и всё» –  Мысли словно мурашки забегали в голове.
Она взяла себя в руки и повернулась спиной к окну.
–  Привет, родная, почему в темноте сидишь?. –  Улыбаясь, Костя скинул в коридоре туфли и подошёл к Даше. –  Не успела по мне соскучиться?
–  Костя…–  Начала было она.
–  Подожди. –  Остановил Костя. –  У меня для тебя сюрприз.
Он достал из кармана два авиабилета.
–  Ты куда–то улетаешь?
–  «Мы»… Мы улетаем. –  Мягко поправил Костя и хотел поцеловать Дашу. Но она уклонилась от поцелуя, и Костя нерешительно продолжил, –  в Австралию!
–  Сюрприз удался, но я не полечу. –  Она кротко посмотрела ему в лицо. Костя ещё с надеждой вглядывался в глубокие зелёные глаза, но они безнадёжно веяли холодом. –  Пойми меня, пожалуйста. Я устала от частых перемен в личной жизни. Может быть, ещё не отошла от прошлого своего неудачного романа и от этого у меня затяжная депрессия, может быть эти дожди меня сводят сума, не знаю, но знаю одно, –  я хочу побыть одна.
Даша отошла от окна и села в кресло. Её слова ошеломили Костю. Не веря тому, что услышал он присел перед любимой на корточки и продолжил.
–  Представляешь? Я купил дом, недалеко от Сиднея. Осталось подписать последние документы, я обязательно должен быть там не позднее этой недели. Зову тебя с собой. Это будет наш с тобой дом.
–  Как не жестоко будет звучать, но это твоя мечта, не моя. –  От волнения у Даши поднялся комок к горлу, и она замолчала.
Он медленно встал, тяжело опёрся руками о подоконник, и обречённо говоря будто уже не Даше, а кому–то за окном:
–  Я не знаю, какими словами объяснить, что ты значишь для меня. С тобой у меня появился шанс. Шанс изменить свою жизнь! Шанс на солнце!
Даша молчала, и не хотела понимать, о чём таком важном говорит Костя. «Со всеми бывает: встретились – разбежались, ничего сверхъестественного. Только если не та странная и жуткая история о дожде, хотя всё это похоже на ерунду».
Костя посмотрел в открытое окно. В залах французского ресторана ярко горел свет, сегодня там было много посетителей, но столик, за которым они когда–то сидели, был пуст. –  Ничего кроме пустыни, Бесконечной пустыни… –  Проговорил он слова из песни, не так давно звучащей для них.
–  Если тебе не трудно, вызови мне такси. –  Попросила Даша. Она сидела в кресле неподвижно, старалась выглядеть уверенной, холодной, отгоняя от своей души волнующие мысли, сотнями иголочками колющие сердце.
Костя нашёл в своём мобильном номер диспетчера и вызвал машину. Он стоял спиной к Даше, что бы ей не было видно, как из его глаз выступили слёзы, он стыдился их. Через пять минут раздался телефонный звонок, Костя поднял трубку, выслушав, молча положил её на стол.
–  Такси. –  Тихо сказал он.
Даша ушла. Всё было кончено.

VII

Наступил сентябрь. Погода стояла удивительно сухая и удивительно для этого времени тёплая. Звонила Светка, её план замужества сработал как швейцарские часы, испанец предложил ей руку и сердце. Влюблённые катались по Европе, и возвращаться в Украину пока не собирались, поэтому Дашка на правах хозяйки оставалась в квартире своей подруги.
С первого числа начались занятия в академии, жизнь потекла в прежнем, привычном для Даши русле. Но в последнее время девичий ночной сон был чутким, беспокойным, а в эту ночь особенно отсутствовал. Неизвестно откуда её охватило явное предчувствие беды. Что являлось источником этого волнения, было непонятно.
Часы показали 10:00 утра. Даша уже звонила маме, но последняя успокоила её – в семье всё в порядке. Робкое девичье сердце неумолимо колотилось, рвалось из груди, и чувство жуткого страха родилось внутри.
Она задумчиво сидела на кухне, над парующей чашкой кофе, пытаясь разобраться в природе своих странных ощущений. За окном, на обнажающихся от листвы ветках каштана вновь, как весной, обласканные теплом побелели пирамидки раскрывающихся цветов.
–  Сумасшедшее дерево! –  Вслух подумала Даша и, выглянув в окно, добавила, –  и небо сумасшедшее, облака клубятся, хмурятся, а дождь, уже который день не выпадает. Небо точно как Костины глаза…
И тут же мысли, воспоминания о Косте, о днях, проведённых с ним, гурьбой побежали в юную голову, зазвучали тихими словами самой себе:
«Он мне снится, снятся его глаза, не светлые и радостные, а тёмные, печальные, обречённые. Что это? Чувство вины перед ним? – нет, совсем нет.
Они не пугают, не вызывают жалость. Даже в дневной суете, от этого взгляда, нередко спонтанным видением возникающего передо мной, на мгновение замирает сердце, а после, сильно сжимаясь, пускает красную жизнь во все клеточки тела, она пульсирует в кончиках пальцев, и в груди становится тесно и горячо.
Что со мной происходит? Примитивное тяготение к недоступности, и не интерес к тому, что лежит у самых ног? – слишком просто. Артур и Костя были одинаково мне доступны, а сейчас оба бесконечно далеки.
Тяжесть необходимости выбора? – сомнительно. Я оставила всех, что бы не выбирать, освободилась от давления чего–либо присутствия, но эти чувства сами находят меня, будоражат, колют. Чувства к малознакомому человеку, а не к тому с кем уже была готова связать свою судьбу.
Робко прячась от собственных чувств, я вру, что остаюсь как прежде холодной и безразличной… Боюсь признаться себе, я безумно скучаю по Косте! Сейчас как никогда я это чувствую. Скучаю по его голосу, его прикосновениям. Противоречиво страшась этого, потому что этого всего не знала, не чувствовала, не ведала раньше.
Можно погрузиться во тьму, можно приспособиться к холоду или научиться переносить сушь и зной, привыкнуть к глухоте и немоте чувств, но дышать… нельзя перестать дышать. А я хочу дышать им, впуская в себя его мужское нежное молчание, вперемешку с пряным запахом степи и тишиной звёздного неба. Хочу наполняться всем этим.
Как странно и страшно, что человек, какой–то обычный человек может стать твоим дыханием, пробудить в тебе жизнь и без которого эта сама жизнь иссякает в тебе. От такого сумбура в голове аж страшно как–то!»

По спине молодого философа пробежали мурашки, она поёжилась, взяла телевизионный пульт и ужаснулась от увиденного:
–  В Австралии вселенский потоп. –  Сообщалось в утренних новостях. –  Причиной сильнейшего наводнения стали проливные дожди, только за последние сутки выпало полуторамесячная норма осадков. В зоне бедствия оказался многомиллионный Сидней, затоплены все основные автомагистрали. К восточному побережью приближается ураган, по имени Яси. Спасатели помогает гражданам выбираться из переполненных укрытий и эвакуироваться в безопасные регионы…
В экране мелькали ужасающие картинки последствия разбушевавшейся стихии, по улицам городов плавали автомобили, а от одноэтажных домиков из воды остались торчать только терракотовые крыши.
«Костя! Он там...» Мгновенно сообразила Даша. Она стала в подробностях вспоминать их встречи: первый дождь в Харькове, и гроза в Сальской степи, вспомнила его невероятные признания. Но, всё же, поверить в то, что Костя как–то связан с природными катаклизмами, было практически невозможно.
«Неужели это всё, правда?! Правда всё, о чём он мне говорил, а я не поверила». До самого вечера Даша не могла найти себе места. Она пробовала опровергнуть свои фантастические предположения здравыми логическими объяснениями, совпадениями, но это у неё не получалось. Открыла Интернет, покопалась в новостях, сводках погоды, да что толку, ведь ясно было только одно –  Костя в Австралии и ему невыносимо плохо.
«Но что же теперь делать?» –  Дашу затрясло всем телом. Перед глазами, закрытыми тонкими женскими ладошками, возникли картинки первой прогулки с Костей, его поцелуй под шум проливного дождя, их первая ночь. Вспомнился его взгляд в степи, полный боли и отчаяния, его крепкие и нежные объятья в которых исчезал страх перед стихией.
«Как же так? Убежав от прежней жизни, полной искусственно окрашенных осколков событий, крутящихся в ежедневном калейдоскопе моих юных лет; отказавшись от толпы надуманных друзей, и от примитивных, искажённых обществом ценностей; разорвав лживые, отношения с Артуром, насквозь пропитанных деньгами, я осталась одна, чтобы, неожиданно для самой себя, открыть чистые и непорочные чувства, встретить необыкновенного, светлого человека; что бы потом от этого всего отказаться».
«Надо ехать к нему! Всего лишь нужны деньги на самолёт, а там всё в моих руках»
Светкин телефон, был «вне доступа». Она решилась позвонить Артуру, но его телефон тоже не отвечал. «Ёлки–палки! Ни до кого не дозвониться, когда все позарез нужны!» Сердилась Даша. Наспех собравшись, она поехала к Артуру домой.
На звонок в дверь, как и на повторный телефонный, никто не отреагировал.
–  Чёрт! Где он ещё может быть?
Толи от волнения, толи ещё по каким–либо естественным причинам Даше сильно приспичило в туалет. «Что за напасть! Организм меня как всегда подводит». Она достала ключи, которые так и не успела отдать своему бывшему, открыла дверь и влетела в сортир. Только после облегчения она обратила внимание на шум льющейся воды в душевой кабинке, и что сквозь узорчатое стекло был виден силуэт обнажённой девицы. Стараясь оставаться незамеченной, непрошенная гостья тихонько вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.
–  Топ! Топ! Топ! –  Донёсся голос Артура из спальни. –  Слон идёт к тебе!
Он появился, в одних трусах, гримасничая и выползая на четвереньках.
–  Сейчас я тебя съем! –  Наигранно кровожадно рычал он.
«Животное» продвигалось по коридору, мотало низкоопушенной головой, пока не уткнулось в Дашины ноги.
–  Привет, «Слон», я тебе ключи принесла, как ты просил.
–  Блин! У тебя талант появляться не в том месте и не в то время! –  Поднимаясь на ноги, пробурчал Артур.
–  Послушай, мне надо с тобой срочно поговорить! –  Выпалила с отчаянием Даша. –   Обещаю, я не займу много твоего драгоценного времени.
Из ванной, замотанная в большое махровое полотенце, выскочила смазливая девица, но, увидев незваную гостью, от неожиданности застыла на месте.
–  Марсик, иди пожалуйста в спальню, я сейчас приду. –  Пожал плечами Артур, изображая полное понимания всего, что происходит.

–  Марсик? –  Переспросила Даша, когда девица, пошло виляя задом и скривив недовольную физиономию, скрылась из виду.
–  Марксина… ну, от «Карл Маркс», её дедушка коммунист…
–  Хрен с ними, с твоими бабами и их дедушками. У меня проблема, я пришла за помощью.
Безмолвным жестом Артур пригласил бывшую зазнобу в кабинет, предложил расположиться в глубоком Вольтеровском кресле из зелёной кожи, и сам уселся в такое же напротив.
Когда Артур, собрав мысли в кучу был готов воспринимать информацию, Даша начала выкладывать по сути:
–  Мне нужно срочно уехать, но это не близко, в Сидней. Я прикинула примерно, сколько это будет стоить, и прошу одолжить мне денег. Мне всегда нравилась твоя способность помочь друзьям. Сейчас прошу тебя как друга.
–  Хорошо. –  После недолгой паузы ответил Артур. –  Деньги – не вопрос. Если это срочно.
–  Очень срочно! Без меня там человек погибает, я должна ему помочь!
–  Уверенности ехать в тебе хоть отбавляй, но, зная тебя, могу рискнуть предположить, что ты сама не представляешь, что тебя там ждёт.
–  Знаю примерно, знаю место и это достаточно.
–  Допустим ты доберёшься до места назначения, допустим достаточно владеешь языком, хотя можно с этим поспорить, допустим… –  Он сделал паузу в пару секунд. –  Да ты окажешься испуганным ребёнком, отставшим от родителей в большом супермаркете.
–  Я справлюсь! –  Твёрдо заявила Даша.
В дверях беззвучным приведением появился силуэт Марсика. На высоких шпильках и с миниатюрной сумочкой на плече она с кривой и вопросительной физиономией смотрела на Артура.
–  А… –  Махнул в её сторону тот, отпуская восвояси. –  Я позвоню. –  Как только привидение растворилось, Артур ушёл в спальню и, вернувшись через минуту уже одетый в джинсы и майку, снова поместился в кресло. –  Приведу тебе такой образный пример: комнатное растение, красивый и нежный цветочек, фиалочка. –  И он многозначительно повёл глазами вверх. –  Стоит он себе, этот цветочек, в горшочке на подоконнике, в ласке, заботе хозяев и если бы мог рассуждать, конечно же, поспешил бы сделать заключение: он, хрупкий и маленький только из–за того, что его держат как птичку в клетке. Если бы ему удалось вырваться, оказаться по ту сторону окна, он стал бы большим, сильным как те каштаны и клёны во дворе и лучшей жизни для него не придумать. На предостережения добродетелей махнул бы рукой и, не задумываясь, променял бы свою жизнь на жизнь за стеклом, а при первом же заморозке или сильном ветре  погиб.
–  С каких пор ты стал употреблять в своей речи высокохудожественные эпитеты? –  Обиделась Даша. –   Во–первых, у растений нет рук, что бы ими размахивать. –  А во вторых, я не комнатный цветок, что бы не могла трезво оценить обстановку и предвидеть трудности, которые мне предстоит преодолеть.
–  Я лишь проявляю заботу о тебе. Поехать с тобой не могу, –  закручивается очень прибыльное дело. Я взял обязательство быть в городе. Кстати, ты билет забронировала?
–  Нет ещё, я не знаю с чего начать, всё свалилось неожиданно… –  Почувствовав, что вот–вот расплачется, замолчала.
Артур достал свой мобильный, набрал номер:
–  Привет дружище, мне тут срочно билетик нужно организовать, до Сиднея, поможешь?..

Даша сидела в Сиднеевском кафе, и медленно как под гипнозом помешивала ложечкой остывший кофе. Артур оказался прав, шёл второй день, как она, выпрыгнув из своего цветочного горшочка, прилетела сюда, но идея найти Костю повисла в воздухе и «цветочек» стал сохнуть в беспощадной атмосфере реальной жизни. Дома всё казалось предельно простым, –  главное приехать, а тут всё само собой сложится. Чуда не происходило, и на бесконечных улицах Австралийского города она не могла встретить Костю. Уверенность в своих силах стала оставлять её.
«В Сиднее гроза прошла, засветило солнце, значит, он не здесь». Даша старалась строить логические цепочки. Из местных радио и телевидения она узнала, что грозы ходили по всему юго–восточному побережью, – это слишком большая площадь поиска для хрупкой одинокой девочки. В голове закралась страшная мысль, что она не сможет ничего сделать.
«Костя где–то рядом, мы встретимся, я всё сумею». –  Старалась Даша прогнать сомнения от себя. Ведь, вдруг, то чувство, о котором он говорил в своём признании, всё же существует? Оно настолько сильно, что пронеслось через океан, потревожило, захватило моё сердце, заполнила все мысли, овладело сознанием, привело сюда и теперь осталось совсем ничего, малость, – встретиться с ним, напиться им сполна, этим чувством, этой сумасшедшей любовью рождённой с первого взгляда».
За большим витринным окном кафе аварийная бригада убирала поваленные ветром пальмы.  У их ног вертелся белоснежный молуккский какаду. Он садился на очередное, погружаемое в кузов грузовика брёвно, приседал и кланялся, наблюдая за работой людей, разворачивал роскошный хохолок, который внутри оказался ярко красным. Один из рабочих, порылся у себя в кармане, достал сухарик и угостил им птицу. Последний быстро растращил его сильным клювом, и быстро подобрав крошки, снова стал приседать, кланяться, выпрашивая ещё. Но эти яркие экзотические картинки не радовали, не удивляли Дашу. В многочисленных бурлящих чувствах отчаяние постепенно и неотступно стало брать вверх, так что звонок собственного телефона испугал её.
–  Привет, Солнце. Как долетела, как устроилась? –  прозвучал голос Артура.
–  Долетела сносно, ты же знаешь, как я боюсь высоты, –  стараясь справиться с неровным дыханием выдавила потускневшая фиалка. –  Гостиница, которую ты мне забронировал – чудесная… Артур, –  она сделала паузу, –  Спасибо тебе большое!
–  Ладно–ладно, не стоит благодарностей. Проблемку свою решила?
–  Нет ещё, но уже почти…–  Дашку нервно затрясло, она была на краю света совсем одна, одна со своей бедой. Незнакомое чувство одиночества щемило и грызло в груди, обескровливало руки и высасывало из них силы. Ей захотелось пожаловаться, поплакаться Артуру на то, что не знает что делать, но вовремя остановила себя.  –  Всё будет хорошо! Ты не волнуйся.

В кафе появились двое. Первым вошёл невысокий коренастый шатен, с живыми голубыми глазами, с часто усыпанным веснушками лице, и с лёгкой небритостью отливавшей рыжиной. Неся собой образ техасского ковбоя, бравого и рискового американского парня, с разухабистой походкой он облокотился на прилавок и вальяжно заговорил с кассиршей. Вошедший с ним второй также как и его приятель в синих джинсах, в такой же замшевой жилетке поверх клетчатой рубашки, был высокий и тонкий, с густой чернявой сильно вьющейся шевелюрой, узким лицом, с глубоким, вдумчивым и блуждающим взглядом, с круглыми очёчками на сильно выступающем носе, и не смотря на подражание приятелю походил больше на ботаника или научного сотрудника химической лаборатории.
Для полного Вестерновского колорита им не хватало разве что по фетровой шляпе с подогнутыми вверх полями и по револьверу на ремнях. Представив мысленно на шатене бежевую шляпу, а на кучерявом шоколадного цвета, Дашка непроизвольно глянула на улицу, не стоят ли там привязанные взмыленные долгим путешествием лошади. Но нет, та же мрачная дождливая картина, только появился на стоянке большущий пикап цвета хаки.

Ковбои взяли по комплексному обеду и расположились за столиком рядом с нашим повядшим одиночеством.
–  Как наши дела, Жозе? –  Начал конопатый. –  Мы сможем в этом сезоне поймать хотя бы одну достойную грозу и закончить исследования или так и будем месить колёсами дождь с землёй?
–  Да, Мэтью. Я уверен, что мы в сего лишь в шаге от цели. –  Отвечал длинный.
Они говорили не громко, но их разговор ненавязчиво отвлёк Дашу от глубоких депрессивных раздумий.
–  Я проанализовал движения грозовых фронтов за последнее время. –  Продолжал кучерявый ботаник. –  Несмотря на то, что все они зарождаются в разных регионах, имеют разную мощность, всё же я нашёл у них одну странную, но для нас удачную закономерность: все они в конце концов идут в Госфорд и достигая над ним своего пика постепенно иссякают. –  Он достал из кармана дорожную карту и густо обвёл фломастером этот город.
–  Ты гений! –  воскликнул голубоглазый и хлопнул друга по плечу. –  Надо спешить! Ещё немного и этот городишка уйдёт под воду как Атлантида.
–  Да… –  Лениво потянулся Жозе. –  Сегодня отдыхаем, высыпаемся, а с утра пораньше можно браться за настоящую работу, по моим расчётам завтра к вечеру Яси будет именно по этим координатам, и мы его во всеоружии встретим…
Даша не могла поверить своим ушам.  
«Вот Он, ответ на мои поиски! Костя в Госфорде и я, во что бы то ни стало, должна попасть туда. Я найду этот дом, узнаю его среди сотни похожих, я почувствую присутствие Кости своим сердцем. Сейчас или никогда!»
Она сжала кулачки, набираясь смелости.
–  Я еду с вами. –  Твёрдый, полный решительности голос как приговор прозвучал над охотниками за ураганами. Приятели подняли глаза и увидели юную девушку, стоявшую рядом с их столиком. Её глаза горели от неожиданно пришедшей к ней удачи, и которую, она ни за что теперь не упустит.
–  Куда? –  Удивлённо спросили они в один голос.
–  В Госфорд! –  И она с силой ткнула пальчиком в замалёванный фломастером пяточёк на карте.

Наступило волнительное утро.
Собираясь в опасное мероприятие Мэтью и Жозе в ярко–оранжевых дождевиках уже час суетились возле своего пикапа, проверяя надежность всех узлов и креплений, того самого пикапа цвета хаки, что Даша заметила вчера на стоянке. Машина–монстр была снабжена всяческими защитными элементами: металлическими жалюзями с внешней стороны окон, защитными дугами и решётками. На крыше стояли спутниковая антенна и прожекторы, спереди и сзади висело по внушительной лебёдке – этакий гибрид инкассаторского броневика и внедорожника покорителя джунглей.
В ожидании горе–путешественница ходила кругами по стоянке и настраивалась на боевой лад. Собираясь с духом, поглядывала на чернеющий горизонт, за которым её ждало самое главное испытание в жизни.
«Первым делом надо успеть до торнадо!... а там я смогу Костю найти, смогу! Иначе и быть не может!»

Карта картой, а действительность всегда вводит свои коррективы, учитывая которые 85 километров от Сиднея до Госфорда казались вечностью. Тяжёлый пикап искателей приключений аккуратно огибал разбросанные по дороге, словно лёгкий ничего не весящий мусор, огромные валуны и вырванные с корнем деревья. На затопленных участках магистрали пришлось ориентироваться по торчащим из воды столбам, бороться с усиливающимся с каждым часом ветром, норовящего столкнуть машину в кювет, а бомбёжку с куриное яйцо градин, битый час пережидать, укрывшись под эстакадой. Но смельчаки всё же продолжали медленно продвигаться вперёд, каждый к своей цели. И вот, оказавшись у черты города, они остановились, на минуту перевести дух и собраться с силами для последнего, отчаянно–смелого броска.

Как выяснилось, Жозе действительно оказался обладателем учёной степени по химии и готовил диссертацию по метеорологии. Он сидел позади, на вторых местах, обставленный всяческим оборудованием, и через метеоспутники следил за погодными изменениями.

–  А зачем Вам это надо? Ну… попадать в ураган?... –  Спросила Даша у водителя Мэтью.
–  Каждый зарабатывает как может. –  Обладатель виртуальной бежевой шляпой отнял руки от руля, хрустнул суставами пальцев, и с горящим азартом в глазах добавил. –  Мы зарабатываем рискуя своими жизнями.
–  Мы записываем многочисленные полезные параметры различных бурь, и продаём научным институтам, которые занимаются проблемой природных катаклизмов. –  Отвлекаясь от приборов, с достоинством объяснил ковбой в шоколадном головном уборе.
–  Странное занятие.
–  Странное занятие, это забираться хрупкой девушке туда, от куда все бегут… –  Поспешил уколоть Мэтью.
–  Я же объясняла, мы договорились с моим парнем встретиться в Госфорде… он меня там… и никуда не уедет, пока не дождётся меня.
–  Везунчиками вас не назовёшь, –  Снова оборвал он Дашу на полу слове, и уже не сдерживая смеха. –   Это ж надо, назначить свидание в центре начала апокалипсиса!

–  Ребята, давайте быстрей определяйтесь с маршрутом. –  Прервал ботаник своего язвительного компаньона. –  Нам пора парковаться, скоро здесь будет не до романтического ужина на двоих.

Грозовые облака бетонным потолком протянулись слева направо по оба края горизонта. Стало совсем темно и то, что был полдень, подсказывали только часы. Ежеминутные удары молний утюжили поверхность земли, воздух был  так наэлектризован, что казалось, лампочки вот–вот смогут гореть сами собой.
–  И так, штурман, куда теперь? – Мэтью запустил двигатель. –  Точного адреса своего знакомого ты не помнишь, но как проехать сможешь сориентироваться?
Не смотря на его весёлость, было заметно, от дороги он порядочно устал, на его висках выступили капельки пота, а на руках от напряжения вздулись вены.
–  Я была тут очень давно. –  Хитрила девчонка, потому, что если бы парни знали всю правду об её авантюрном путешествии, то, конечно же, не взяли бы с собой. –  Давай прямо. –  Сердито скомандовал горе–штурман, и устремил взгляд в непроглядную мокрую тьму.

Ощупывая прожекторным светом руины бывших уютных домиков, пикап медленно курсировал по затопленным улочкам брошенного людьми города.
«Где же ты? где?» –  Даша усердно пыталась зацепиться хоть за какую–нибудь подсказку или знак. –  «Он притягивает грозу, значит должны быть какие–то особенные признаки этого места». –  Она прижалась лицом к залитому дождём стеклу, где всё вокруг казалось одинаково серым, и растрёпанным ветрами. «Помоги мне Костя. Позови сердцем. Я услышу». –  Шептала она.
–  Этот!… –  Неожиданно громко вскрикнула Даша.

Над покосившейся, разбухшей от влаги крышей трёхэтажного домика свинцовыми глыбами сгрудились облака. Длинными водянистыми языками они жадно долизывали на нём штукатурку. Деревья вокруг были сожжены молниями и повалены ветром. Первый этаж был подтоплен. Мародёрствуя, холодная чёрная вода входила вовнутрь через разбитые окна, и с мелкой волной выносила из него различную домашнюю утварь.

–  Давай руку! –  Жозе помог смелой девочке вылезти из машины через люк в крыше. Снаружи ветер неистовствовал, хлестал тело дождём, оборванной листвой и ветками. Надо было спешить и парень подсадил Дашу в окно второго этажа. Поднимающаяся вода пошатнула пикап, и неожиданным толчком сбила его с ног.
–  Помоги мне! –  Кричал Мэтью, пытающийся лебёдкой закрепить автомобиль за кованое крыльцо.
С чудовищным стоном раненного зверя нарастала буря. Молниевы щупальца с оглушительным громом всё ближе подбирались к ним. Жозе что–то хотел сказать Даше, но его крик уже без остатка пожирало ненастье.
–  «Удачи!» –  По губам прочла она. –  «Мы ждём тебя здесь».

В первых комнатах никого не было. Она поднялась по внутренней лестнице, но разбухшая деревянная дверь на третьем мансардном этаже не хотела поддаваться слабой девочке. Даша рванула ручку из последних сил и поток воды, хлынувший из затопленной комнаты, чуть не сбил её с ног.
В комнате стоял оглушительный вой. Ветер врывался через разбитые грозой окна и швырял по всюду листы разорванных книг. С растерзанной в клочья крыши водопадом лилась вода. Обои, отставшие от тёмно–серых стен, грязными комьями лежали на полу, покосившись у стены, стоял тёмный книжный шкаф; а на вздувшемся паркете потеряв ножки, лежал диван, с разлезшейся шенилловой обивкой. Оторопевшую Дашу охватил ужас, в захламлённой комнате она не могла найти Костю.
«Неужели я ошиблась!»

Он сидел на полу забившись в угол. Обхватив голову руками, не замечал Дашу, апатично не предавая значения всему, что происходило вокруг. И если бы его ударили ножом, и лезвие, разрезая мышечные ткани, глубоко погрузилось в плоть, то, казалось, и это не смогло бы поколебать его скованное тело. Он не дрогнул бы, и остался неподвижен.
Даша кинулась к нему, опустилась на колени, дотронулась до ледяных рук, шее, лица.
–  Костя…–  Позвала она. –  Но он будто ничего не слышал. –  Костя, очнись, пожалуйста, это я… ты узнаёшь меня? –  Он открыл больные сизо–чёрные глаза, посмотрел сквозь Дашу мутным взглядом, и снова опустив веки, обессилено уронил голову на её грудь.
Вверху затрещали мощные стропила, и затарахтела черепица. Невиданное чудовище взревело снаружи, оно неистово ломало крышу и пыталось проникнуть во внутрь. Вода, куски тряпья, стулья и книжные полки, будто подхваченные невидимыми сильными руками, воронкой закружили в комнате. Стало темно как слепой безлунной ночью. Даша изо всех сил прижалась к Косте.
–  Прости меня, ненормальную, чёрствую, прости! –  Не слыша саму себя, надрываясь, кричала Даша. Она поцеловала его немые, мёртвенно холодных губы. Но он ничего не чувствовал и тем более не слышал. –  Я хочу быть с тобой! –  Ослабевая, шептала Даша. –  Я люблю тебя! Я пришла к тебе навсегда!.. Обжигающее Дашино дыхание в крепком поцелуе проникло в Костины лёгкие. Его грудь кольнуло, и он ответно обнял Дашу, не отрываясь от её сладких нежных губ.

Время будто бы замерло, потоки воды, неподвижными лианами висли в воздухе.
Влюблённые сидели на полу в крепких объятьях, боясь хоть на мгновение ослабить их. Ведь едва пережив потерю друг друга, они не могли поверить, что судьба дала им редкий шанс всё начать заново.
И как только осторожный, вкрадчивый свет коснулся стен комнаты, Даша, с задоринкой заметила:
– А ничего, уютненько! Чур, это будет наша спальня.
Костя ничего не ответил, только слабо улыбнулся.

Счастливая Даша жадно любовалась красивыми Костиными чертами, по которым успела соскучиться. Что–то в них стало другим, но что она не могла понять. Пока он, не набрался сил, и долго открыто не посмотрел на свою спасительницу. В его глазах золотыми искорками блуждали яркие тёплые огоньки.
–  У тебя меняется цвет глаз! –  Наблюдая за превращением удивилась Даша
–  Какие они теперь? –  Огромная надежда звучала в ещё слабом Костином голосе.
–  Они стали золотисто–карими!
–  Как в детстве. – Улыбнулся он.
И сквозь растерзанную в клочья крышу, горячими нитями в комнату упали первые за этот месяц, сильные лучи Солнца.

–  Йахууу! –  Разрезая тишину, с улицы донёсся ковбойский крик Мэтью. –  Ты это видел?! Ты–ы это-о ви–иде–ел?! Какого мы строптивого мустанга укротили!
–  Да видел, видел. –  Сдержанно и досадливо отвечал голос Жозе. –  Антенну погнуло, всю аппаратуру пожгло. Надеюсь, мне хоть какие-то данные удастся вытянуть с жёсткого диска…
–  А что наша украинская красавица, нашла любимого? –  Забеспокоился техасец.
«Да–а–ша–а–а, Ты–ы где–е?»… –  Нараспев затянули два голоса хором…