"Аплодисменты".
Осенний вечер. Солнце почти зашло за горизонт, давая повод не о чём не беспокоиться столь тревожным жителям этого города. Всюду суета, на улицах полным полно кипящей массы людей, которые чем-то очень сильно озабоченны, они похожи на фанатиков, которым удалась последняя попытка испытать свою судьбу, торопятся увидеть что-то то, как бут - то, это и есть их смысл всей жизни, то, к чему они всегда стремились, но не понимали к чему именно, а сейчас вдруг поняли. Это было выступление - концерт, всеми обожаемого, певца. Билеты на концерт были распроданы уже в начале года, люди, не жалея денег простаивали в очередях сутками. Жена сменяла пост мужа, жену сменял брат мужа, даже, дети долгими часами дня, простаивали в очереди. Всё это было похоже на приближающее чудо света, которого никто ни за какие деньги не хотел пропустить. Естественно, они знали что не пожалеют после увиденного и услышанного, в их сознании это было подобно новому рождению на свет белый, которого не миновать, пока не распробуешь.
Здание, где намечалось столь грандиозное событие, выбиралось долго, ведь, надо было уместить миллионное количество людей, в число которых входили ниже нормы обеспечённые слои общества. Это была сенсация такого размера, что слухи ходили за долго до решения о приезде в этот город. Нельзя сказать, что город был самый больший на всей планете, но, услышав радостную весть, в него съехалось в три раза больше людей, чем проживало в столице. Почему не в столице? Не в одном городе не было таких столь величественных зданий, которые, как бут - то бы, могли уместить в себе всё население планеты. И вот выбор сделан. Квадратное здание, стены которого тянулись вдоль северного городского шоссе, на протяжении всего города, казалось, эта стена в три или, даже, в четыре раза превышала длину великой Китайской стены. Конечно, с того времени как она была великой, прошло уже пять столетий, и, казалось, всё изменилось на земле. Высота здания не превышала уровня пятьсот или семьсот метров. Со стороны, с очень большого расстояния, оно напоминало спичечный коробок, потерявшийся великаном, на не большой лесной полянке под названием Земля. Дом был поострен относительно не давно - двадцать пять лет тому назад. Белый кирпич, белые бетонные сваи и белый шифер - выглядели бесподобно, на общем, цвета красного кирпича, фоне города. Внутри были миллионы мягких кресел, таким же количеством лампочки предавали помещению мягкий, убаюкивающий свет. Между рядами сотни метров зелёного, напоминающие летний свежескошенный газон, ковры. Кулисы были из бархатной темно-синей ткани, притягивая к себе взгляд, были как самой главной особенностью всего помещения. Конечно, вечер был бы, и без этого всего, прекрасной датой в истории города, да и всего государства. Но тысячи рабочих, приглашённые из разных мест мира, трудились несколько месяцев, не покладая рук, стараясь изо всех сил, чтобы ощущения от происходящего внутри остались навсегда, приятными и часто вспоминаемыми воспоминаниями, которые, как Буд-то, могут произойти только один раз в жизни. Десять часов вечера. Пора запускать многомиллионную армию, слишком, возбуждённых зрителей.
... ... ...
Вокруг него несколько его приятелей, пытаясь подбодрить его и
дать несколько советов перед началом, почему-то, портят ему настроение.
Ради дружбы и солидарности к ним, он терпит всё это, не решаясь повернуться и уйти к себе в кабинет. Друзья не замечают, а может, не хотят, или им всё равно. Через некоторое мгновение у него закружится голова, и он упадёт в обморок, притом, в последние минуты своего мышления он будет проклинать их и свою доброту. А сейчас он терпит. Мгновенно по залу разлетелась новость.
... ... ...
Ему не нужны аплодисменты, цветы, поздравления его приятелей, вопли, свист и крики похвалы от многомиллионных зрителей. Он краснеет, кланяется, неуклюже берёт десятки букетов цветов, испытывая гигантское чувство принуждённости в этом. Это чувство он испытывает постоянно, наверное, именно это его постепенно со временем убьёт. И самое большое его желание сейчас, это уйти побыстрее от всего этого и подальше. Он кланяется вновь, его мысли крутятся на одном месте - никогда больше не повторять подобного вечера до конца своей жизни, но в глубине его подсознания, он знает, что такие вечера
будут снова и снова, и он, как удара ножа в живот, будет безуспешно избегать их.
Он, торопясь, уходит за кулисы.
Ему не нужны аплодисменты, вопли, свист и крики похвалы. Ведь то,
ради чего он здесь, уже в левом кармане новых брюк, в его новом жёлтом
кошелке.