Но кто узреет бога, тот святой.
Они молчат, святые исполины,
И связь теряется меж богом и душой.
Пред образами много я просила,
Но в их глазах лишь вечность и покой.
И молчалива тайная их сила,
Как-будто кто смеется надо мной.
Боюсь терять ослабленную веру,
Ведь знаю, что ты любишь, коль казнишь.
И эту гидру - злобную химеру,
Невольно в моем сердце ты растишь.
Прости мои стенанья и роптанья,
Прости за все что есть и что придет.
Прости за откровенные признания,
Дай силы мне, пусть вера не уйдет.
Улыш мой глас, душа еще живая,
Ослабь удары, дай легко легко вздохнуть.
Я просто человек, я не святая,
Совсем безгрешным быть не может путь.
А вера тоньше, видно умирает,
Ища соломинку все больше я грешу.
Никто меня вокруг не понимает,
Я родственной души не нахожу.
Но я держусь руками и зубами,
За облако, что тает от дождя.
Я с богом говорю, не с образами,
А он молчит, мне в душу не глядя.
Я в твой чертог явлюсь за образами,
Ты все в одном лице - судья, палач.
И я сгорю в том пламени сознанья,
Что никому не нужен этот плач.