Дружище Боб (Проза / фантастика)

1.
Когда мне было пять лет, я вычитал в какой-то умной книжке, что жизнь, зародившаяся на нашей планете, появилась благодаря редчайшему стечению обстоятельств. Что это уникальное явление, нигде в бесконечной вселенной неповторимое. Я плохо спал несколько ночей подряд и всё размышлял, как же это, наверное, страшно, когда ты настолько одинок. И что если с нашей планетой что-нибудь случится, вселенная совсем опустеет.  Чуть позже я увлёкся фантастикой. Было здорово мечтать о том, что человечество не одиноко, что есть другие обитаемые миры и когда-нибудь мы сможем с ними общаться. Поэтому новость о том, что астрономы нашли другие планетные системы, я принял с большой радостью. Раз существуют другие планеты, то шансы, что на них будут тоже жить разумные существа, всё же есть. А значит, жизнь, появившаяся на нашей планете, не исключение, а закономерность. И когда-нибудь мы преодолеем разделяющее нас громадное расстояние и встретимся. Быть может, наши собратья по разуму не будут вообще похожи на нас. Может, они будут напоминать, скажем, голованов, как у Стругацких. Главное, что мы их найдём! Но мне самому суждено было найти своего голована не на просторах вселенной, а здесь, на Земле…
2.
На автобусной остановке не было ни души. Автобус только что ушёл, забрав всех пассажиров. Я глянул на жёлтую табличку расписания, не очень-то надеясь на точность. Она сообщила мне, что следующий придёт только через двадцать пять минут. Уже неплохо, если не опоздает. Конечно, я мог бы пойти пешком, но именно сегодня сделать так не позволяла погода. Над городом висело серое низкое небо, которое щедро сыпало дождём. А я, как обычно, в лучших своих традициях, забыл зонт дома. Зато у меня с собой была книга, и можно было скоротать за её чтением время до прибытия следующего автобуса. Я так и поступил.  
-А погодка-то того… хреновенькая, - услышал я рядом ворчливо-философствующий голос и оторвался от книги в поисках собеседника.
Остановка была по-прежнему пуста. Лишь в углу её примостилась теперь большая чёрная лохматая собака. Я растерянно оглядел улицу. Пусто. Ни единой души всюду, куда ни посмотри. Показалось что ли?! Я снова опустил глаза в книгу, и тут опять:
-Ну, чего пялишься-то? Видишь, никого вокруг. Они мы с тобой. Два дурака. Не, ну ладно я, мне-то просто пойти некуда. Вот я тут и сижу, чтобы под дождём не мотаться. Ну а ты? Дул бы домой по дождичку, задрав хвост!
На этот раз я подскочил как ужаленный. Снова огляделся. Никого. Только дождь и собака, разглядывающая меня пристальным взглядом. «Ну вот, ты и доработался! – мысленно поздравил себя я. – А до отпуска ещё далековато». Впрочем, чему удивляться? Я преподаватель, работа у меня нервная. Я снова глянул на пса. Тот не спускал с меня глаз. Голодный, наверное, а мне его даже угостить нечем.
-Ну, прости, дружище, ничем не могу угостить, - сказал я псу, чтобы отделаться от ощущения надвигающегося на меня безумия.
Пёс медленно отвернулся.
-А мне и не надо, -снова раздалось откуда-то. – Я только сейчас на помойке у вашей институтской столовки угостился. До сих пор всё колом стоит. И как вы там каждый день питаетесь?!
После этого мне, честно сказать, стало нехорошо. Голос был. Реальный голос. И я почему-то был уверен, что он исходит от собаки. Нет, она не разевала пасть, чтобы извлечь оттуда звуки. Но, тем не менее, голос принадлежал этой псине. Галлюцинация – решил я и потянулся рукой к собаке.
-Э-э… Ты чего?! – пёс переступил передними лапами.
«Точно, галлюцинация», - подумал я и зачем-то сказал вслух:
- Не, я на всякий случай тебя не буду трогать.
-Какой-то ты странный, парень, - ответил пёс. – Я, конечно, и не таких видал на своём веку.
-Это ты странный, - вступил я в дискуссию с галлюцинацией, слабо отдавая себе отчёт, зачем это делаю. – Разговаривающий.
Пёс снова повернул ко мне свою косматую голову. Окинул меня пристальным взглядом.  И тут же злорадно выдал:
-Ага. Поговорим об этом? Впрочем, не сегодня уже, вон твой автобус идёт. Так что бывай!
К остановке действительно подкатил автобус, и я, не раздумывая ни секунды, вскочил со скамейки и рванул к нему, словно хотел убежать от чего-то нехорошего, страшного. За моей спиной с шипением закрылись двери, и я оглянулся на оставленную мной остановку и большую странную собаку, глядящую словно в ожидании на автобус. Он тронулся и стал набирать скорость. И тут псина, до этого сидевшая смирно на остановке, взвилась в воздух и рванула следом за автобусом, громко лая на него. Но я почему-то услышал не лай.
-А ну, давай-давай, поднажми чуток! Потешь старика, а то я засиделся чего-то! – истошно вопил пёс, пытаясь догнать автобус.
Я прикрыл глаза. И еле сдержался, чтобы не зажать ладонями уши.
3.
За выходные история с говорящей собакой успела утратить яркость, побледнела, померкла и стала восприниматься мною, как сумбурный сон. В понедельник, не обнаружив в окрестностях родного института никакой собаки, я  расслабился. Потом были лекции, студенты, другие преподаватели, словом, привычная жизнь, и это окончательно затёрло эпизод на остановке. Не было никакой собаки. То есть, собака-то, возможно, была. Но она не была говорящей. Просто я сильно устал. Бедолаги-студентики, коим я и сам не так давно был, накануне сессии кого угодно до ручки доведут.
Расправившись с делами, я вышел в теплый весенний вечер. Погода была великолепная, поэтому, несмотря на то, что подошедший к остановке автобус услужливо распахнул передо мной двери, я его проигнорировал и пошёл пешком. Но далеко мне уйти не удалось.  Едва я сделал несколько шагов, как из ближайших зарослей кустарника высунулась знакомая мне косматая голова. Пёс оглядел меня с ног до головы и, чёрт меня возьми, косматая скотина ухмылялась!
-Ой, а вот и чудик! Здорово, чудик! Разговор продолжим? – радостно провозгласило животное.
Я прошёл мимо, словно его не было. Позади меня затрещали ветки. Косматая образина явно решила выбраться из кустов. Я воровато оглянулся. Так и есть! Трусит за мной на расстоянии, гад! Чего ко мне привязался-то?! Я поднажал, дошёл до дороги и рванул чуть ли не бегом, рискуя остаться под колёсами мчащейся машины. Кто-то просигналил мне вслед, но я не оглянулся, пока не удалился на приличное расстояние. Только тогда я позволил себе сбавить темп. Будем надеяться, что это задержало моего четвероногого преследователя.  Я свернул с улицы во двор, желая сократить расстояние до дома. Я уже успел даже немного расслабиться, когда позади меня раздались торопливые шуршащие шаги. Я резко оглянулся, тая слабую надежду, что ошибаюсь, но как бы ни так! Чёртова псина бодренько рысила в мою сторону.
-А я тебя догнал! – радостно объявил мне мой лохматый преследователь. – Я по запаху могу!
Ноги у меня слегка подкосились. Отыскав взглядом лавочку, застывшую среди буйной заросли какого-то кустарника, я доковылял до неё и рухнул без сил. Псина чинно уселась напротив. У меня появилась возможность хорошо разглядеть плод своего воспалённого воображения. Ничем другим эта жутковатая говорящая собака быть не могла. Сейчас собака, потом ещё кто-нибудь. Ангелы, например, черти. Инопланетяне, или кого мне услужливо подкинет завтра моя больная фантазия? Я потянулся руками к лицу, осторожно пальцем надавил на глазное яблоко. Изображение собаки слегка расплылось и раздвоилось. Но ведь воображаемые образы не раздваиваются при воздействии на рецептор. Они существуют в нашем больном мозге.
Собака зевнула, продемонстрировав мне два ряда внушительных зубов, и произнесла:
-Хорош дурака валять, а?! Я уже понял, что ты из тех редких особей, кто нас слышит и понимает. Хотя вы обычно-то и друг друга не особо… Хех… Только ты вслух со мной очень сильно не разговаривай, ладно? А то тебя твои же отправят кое-куда. Я там одно время жил. Только там вообще жрать нечего было. Не люблю я так. Накормят на чуть-чуть, а пинков дадут – не унесёшь.
Я продолжал молча взирать на собаку.
-Да не глюки я, не глюки! – воскликнула собака и, вероятно, в подтверждение своих слов, подошла ко мне вплотную и с размаху плюхнулась мне на ногу. Если это и была галлюцинация, то очень весомая.
-Колбасы хочешь? – зачем-то спросил я.
-А давай! У тебя сегодня вкусная, докторская, я знаю.
Я достал из сумки свёрток с бутербродами, которые мне сегодня совершенно некогда было съесть, достал один и протянул целиком собаке. Та осторожно взяла его пастью из моих рук и принялась с аппетитом уплетать. Я тоже откусил от второго бутерброда и задумчиво пожевал, совершенно не ощущая вкуса. «Вот ведь интересно, - размышлял я, задумчиво глядя на пса. – Мне посчастливилось найти собаку, обладающую разумом, если это не галлюцинация, конечно…» Словно в ответ на мои мысли собака подняла косматую голову и произнесла, роняя крошки изо рта:
-Ты чего, думаешь, я один, что ли такой, умный, да?.. Ну, это ты погорячился. Среди нас и поумнее найдутся, только они с вами точно говорить не будут. Считают, что нечего с вами обсуждать. Слишком мы с вами разные. Как с кошками, примерно.
-Хочешь сказать, что и другие собаки, и кошки способны общаться с нами?! – удивился я.
-А то нет! Думаешь, вы одни такие шибко умные уродились. Эволюция, она ж на месте-то не стоит. Всё развивается, не только вы. Кстати, кошки, они ещё и похитрее нас будут. Уххх!
Меня вдруг осенило неожиданной мыслью, и я поинтересовался:
-Слушай-ка, дружище, вот ты говоришь, всё развивается, и кошки – тоже существа разумные. Но ведь вы, такие же разумные существа, вы ж их рвёте в клочья! Как же вы так можете, раз разумные?!
Пёс неторопливо дожевал остатки бутерброда, облизнулся и хмыкнул:
-Хех… Вот ты ж учёный, вроде, а вопросы иногда задаёшь… Ну дурак дураком! Вы, разумные существа, когда колбасу вот эту жрёте, вы часто думаете, из разумного она существа сделана или нет?! Или когда вы друг друга самозабвенно уничтожаете ради… не знаю, ради чего вы там… вы задумываетесь, а? Вы ж даже не кошек, не собак, которых не понимаете. Вы самих себя!.. А ты мне идиотские вопросы задаёшь… Стыдно, блин… - он досадливо фыркнул и принялся задней лапой раздражённо чесать за ухом.
Признаюсь, мне действительно стало стыдно. Конечно, я за свою жизнь не обидел и мухи (нет, вру, мух обижал периодически), но вот мясо… Я удручённо посмотрел на остатки своего бутерброда с докторской. Не знаю, из шибко ли разумного существа сделали колбасу, но в рот она мне больше не лезла. Я протянул её своему собачьему собеседнику:
-Хочешь доесть?
- А ты чего, наелся? – не без ехидцы спросил пёс.
-Да вроде того.
-Да ладно, ты в голову не бери только, - успокоил меня мой косматый собеседник, осторожно выхватывая у меня остатки моего скромного обеда.
Какое-то время мы сидели молча. Пёс ел, я наблюдал за ним, пытаясь принять тот факт, что контакт с вполне земным, но нечеловеческим разумом состоялся. И я, кажется, как Лев Абалкин, обзавёлся своим голованом. А тем временем мой новоиспечённый друг, дожевав остатки бутерброда, зевнул и, потянувшись, изрёк:
-Лады, приятно с тобой было поболтать. Ты мне, честно говоря, сразу понравился, чую, что человек хороший. Я б с тобой ещё покалякал, да только дела ждут. Побегу я, пожалуй. Ещё свидимся.
-Угу… - невнятно промычал я, и, опомнившись, крикнул удаляющемуся псу, рискуя прослыть чокнутым:  - Эй, дружище, а звать-то тебя как?
Он оглянулся через плечо и кинул небрежно:
-Ваши Бобиком называют. Стало быть, Боб.
4.
Миновала неделя, потом следующая. За это время я ни разу не видел своего новоиспечённого друга. И вот что странно: мне бы успокоить себя мыслями о том, что всего этого не было. Ну, разве что во сне. Но я невольно искал его взглядом, когда возвращался с работы домой. И во время лекции я иногда непроизвольно останавливался у окна и окидывал взглядом окрестности, в надежде, что среди зелени мелькнёт косматая голова Боба. Но он пропал.  И я уже принялся убеждать себя, что так и не получу ответа на вопрос о том, что же это всё-таки было: явь или бред?
Мои мысли были настолько заняты Бобом, что, повернув за угол, я налетел на Катюшу, аспирантку психфака. Впрочем, это был ещё вопрос, кто на кого налетел. При столкновении у девушки выпали из рук многочисленные папки с документами и… сверток, подозрительно попахивающий столовской пищей. Девушка при этом густо покраснела, словно её застукали за воровством котлет из столовой. Я поздоровался с ней и поспешил пройти мимо, дабы не смущать её ещё больше. В конце концов, сверток с едой – не самая её большая странность. Она занимается зоопсихологией, у неё огромное количество всяких зверюшек, которых она изучает, вот, видимо, она и несёт им угощение. Зато про неё поговаривали, что, сдавая госэкзамены несколько лет назад, она от волнения сказала что-то про то, что «собака думает», после чего на неё обрушилась вся почтенная комиссия, возмущённая таким вот психологическим вольнодумством.  Не может, де, собака думать. Она, хоть и интеллектуальное животное, но ни разумом, ни сознанием не обладающее. Хм… Хотелось бы мне, чтобы вся эта почтенная комиссия побывала на моём месте и перекинулась парой слов с Бобом. Так вот, Катюша настолько эмоционально приняла эту учёную бурю, что разрыдалась и упала в обморок. Отхаживали её тоже всей почтенной комиссией. И дали таки защититься, что она и сделала на «отлично». Впрочем, мне ли думать про Катюшу, что она со странностями? Не далее как пару недель назад я сам лично беседовал с собакой. А это похлеще, чем оговорка на госэкзамене про собаку, которая «думает». Она не только думает, она ещё и говорит вполне внятно, как оказалось.
Вечерело. Я вышел на улицу и снова огляделся, надеясь увидеть знакомую косматую голову.  Но мои ожидания, увы, не оправдались. Может, и не было его никогда, моего друга по имени Боб? Временное помешательство?.. Задумавшись, я успел отойти на приличное расстояние, прежде чем понял, что в руках у меня чего-то недостаёт. Портфель! Я забыл его в деканате! А мне он нужен, обязательно сегодня! Вот ведь дырявая голова. Совсем мне эта говорящая псина голову заморочила! Выкинуть его из головы и не напрягаться больше. Было и прошло. Если вообще было. И, досадуя сам не зная на кого, на себя или на собаку, я развернулся и зашагал обратно к институту.
Приближаясь к зданию, я вдруг заметил, как из дверей вышла Лизонька, наша несравненная секретарша и, пожалуй, мечта если не всех, то большинства мужчин как нашего, так и других факультетов. Яркая, эффектная блондинка с точёной фигуркой и ангельской внешностью. Сколько раз я сам мечтал пригласить её куда-нибудь пообедать, а ещё лучше поужинать, да так всё и не решался. Да и сдался я ей, ботаник-неудачник. Однако, я невольно замедлил шаг. А она, тем временем достала тоненькую сигаретку и изящно закурила.
-Ну и чего ты застыл? Сдрейфил, да?! – грубоватый и уже хорошо знакомый голос заставил меня подпрыгнуть на месте. Я оглянулся. Косматый пёс стоял позади меня, плавно помахивая хвостом и дружелюбно ухмыляясь.
Я еле сдержался, чтобы не выругаться. Но подумать про себя всё же успел.
-Понимаю, - произнёс Боб – Напугал. Надо было поздороваться для начала. Но от тебя так недвусмысленно пахло, что я не сдержался.
-Как же от меня, по-твоему, пахло? – всё ещё раздражённо огрызнулся я.
-Как, как? – проворчал Боб. – Известно как. Что ты как маленький-то, чесслово. Я просто тебя ободрить пытаюсь. Не надо робеть, понимаешь. Они решительных любят. Вот подойди сейчас, грудь колесом сделай, хвостом… а, ну у вас нет, не нужно тогда. Чего ты боишься? Ранг у неё не сказать чтобы… Так что дерзай.
Я покосился на Боба и снова глянул на девушку. Рабочий день уже закончился, но она продолжала стоять возле института, словно ожидая кого-то.
-Ну, чего ты тормозишь-то? Достанется ведь какому-нибудь залётному кобелю, пока ты тут ушами трясёшь, - никак не хотел угомониться Боб. – По мне, конечно, так и пускай, невелика потеря. Но ты-то, блин, заинтересован, так что давай!
Я ускорил шаг, чтобы отделаться от ненужных советов своего нового друга. Он, к моему облегчению, деликатно отстал. Поравнявшись с Лизой, я приветливо улыбнулся и произнёс:
-Добрый вечер!
Она в ответ кокетливо улыбнулась.  
-А я вот возвращаюсь, - продолжал я, чувствуя себя слегка не в своей тарелке. – Забыл портфель.
Она кивнула и снова улыбнулась. Из вежливости, как мне показалось. Отчего я почувствовал себя ещё большим дураком. Как там говорил Боб? Грудь колесом? И хвостом даже помахать, коего у меня отродясь не было. Я вдруг осознал, что топчусь на месте, и выглядит это, наверное, очень глупо.
-А вы чего домой не идёте? – выдавил я из себя следующую фразу.
-За мной сейчас заедут. Жду, - нехотя ответила Лиза. – А вот, уже приехали. До свидания!
К тротуару подкатила новенькая иномарка, из неё вылез накачанный разодетый молодец, и Лизонька, торопливо и радостно цокая каблучками, поспешила к нему навстречу. Молодец окинул меня напоследок оценивающим взглядом, осклабился и залез в машину. Автомобиль лихо сорвался с места, унося белокурого нежного ангела прочь.
-Мда… Неувязочка вышла, - пробурчали у меня за спиной. Мне не было нужды оглядываться, чтобы понять, кому мог принадлежать этот голос. Дружище Боб, кто же ещё! Друг и советчик в амурных делах!
-Я не знаю, как там у неё с рангом, - иронично заметил я, - но вот мне, как грудь колесом не выпячивай, ничего всё равно не светит.
-Я вот смотрю на вас и удивляюсь, - принялся рассуждать Боб. – Чутья у вас нет никакого. Поэтому вы таким колоссальным самообманом занимаетесь, что даже смешно. Я ж тебе сказал, что ранг у неё – так себе. Ну, ты не обижайся, но вот что в ней такого? Красивая? Я б сказал, на любителя. По мне, так тощая слегка, долго не вытянет. Ума не шибко-то досталось, увы. Ну, про чутьё я вообще помолчу. У вас, людей, оно  и так не очень, но она особым талантом в этом плане отличается. Ты видел, с кем она пошла?!
-Да, - не без изрядной доли иронии заметил я. – Мускулистый такой сильный парень. С рангом, наверное.
-Это ты шутишь так, да? – хмыкнул Боб. – Я после посмеюсь, ладно? От него силой не пахнет нисколечко. И мышцы это не настоящие. Понимаешь? Он какой-то гадостью пахнет. С ним ни одна из наших бы дело иметь не стала, потому как задристышей от него наплодишь,  которые тут же издохнут. И ума там нет. Ну и где тут ранг-то? Из чего он складывается?
-А деньги? Ты забываешь, что в нашем человеческом мире они многое значат, - напомнил я ему.
-Не смеши ты мою собачью попу, - хохотнул Боб. – Природа вас не с расчётом денег задумала. Вы вообще всё с ног на голову перевернули, вот и путаетесь. Деньги вы сами придумали. От нечего делать. Теперь сами и мучаетесь. А статус, он по-прежнему не из денег складывается. Это так, заморочка.
-Хорошо бы, - хмыкнул я. – Было бы проще, наверное. Только кто ж это знает? Про статусы и ранги, каковы они на самом деле. Мы привыкли жить в своём мире.
-Только он у вас вывернут как-то… наизнанку, - ввернул Боб.
«Мир наизнанку. Массаракш! – пришло мне в голову. – Может, так оно и есть на самом деле?»
-Ну, ты только матом не ругайся, - ворчливо осадил меня Боб. – Хотя, я тебя, конечно, понимаю. И в голову не бери, ага? Ну, иди давай. Я тебя здесь подожду.
Обратный путь до дома я провёл в молчании. Зато Боб отдувался за двоих. Он, плетясь позади меня, ворчал про то, что мир людей напрочь фальшив, а мы, странные двуногие существа, лишенные всяческого чутья, глухие, слепые, и вообще калеки природные. Мы создали свой странный мир наизнанку и прячемся за ним от всего, что так правильно и естественно. И как ему нас жалко, а иногда и не жалко совсем, и вообще, поделом нам, обормотам. Я испытал невероятное облегчение, когда, доведя меня до маленького магазинчика, мой верный собачий друг вдруг притормозил, скомкано объяснил, что дальше со мной не пойдёт и, попрощавшись, потрусил прочь.
5.
Время шло незаметно и быстро. Прошла летняя сессия у моих студентов, я неплохо отдохнул во время летних каникул. Съездил к морю на недельку. За это время Боба я видел едва ли пару раз и то мельком. Он здоровался со мной на бегу и тут же исчезал в городской суете. Я уже стал подумывать о том, что, наверное, нашей дружбе пришёл конец. Да и была ли она вообще, наша дружба? Возможна ли дружба между разными существами, не слишком-то похожими друг на друга? Они живут рядом с нами, но мы даже не замечаем их, не видим как потенциальных собеседников. Что уж говорить о существах с другой планеты. Детей чуждой нам эволюции, вполне возможно, совершенно не похожих на нас ничем.
Начавшийся новый учебный год поглотил меня своей суетой, и я перестал почти вспоминать о дружище Бобе. Пока однажды, возвращаясь домой поздним осенним вечером я не столкнулся с тремя широкоплечими парнями, имевшими явно недружественные намерения.
-Ну, чё, ботан, - грубовато произнёс один из них. – Показывай, чего у тебя в твоём чемоданчике.
Остальные особи одобрительно заржали. Я мысленно оценил свои шансы. Один против трёх я не смогу, увы. Убежать бы, но вряд ли получится. Как только я попытаюсь, так сразу мои попытки и прекратятся. Улица темна и пустынна в этот ненастный вечер, а в портфеле, как назло, приличная часть моих кровно заработанных. С коими придётся попрощаться. Я незаметно вздохнул. А в следующее мгновение за широкими спинами раздалось злобное ворчание, смысл которого понимал только я:
-А ну, урррроды, рррразойдись, а то покалечу ненарррррроком. А впрррррррррррррррррррочем, чего церррррррррррррремониться с вами.
И в следующее мгновение один из нападавших дико заорал. Остальные шарахнулись от неожиданности. И я увидел косматую тень, повисшую сзади на штанах того, кто продолжал истошно орать.
-Ах, ты тварь! – рявкнул второй и попытался достать пса ногой, но не тут-то было. Боб извернулся и грозно клацнул зубами в нескольких миллиметрах от его ноги и залился злобным лаем:
-Ну, давай, недоносок, ещё раз замахнись, я не промахнусь, я тебе ковырялки твои по самые бубенчики откушу. Нет!!!! Я лучше прямо сейчас бубенчики и откушу!
И Боб ринулся на парня, горя желанием исполнить задуманное. Тем временем, укушенный за задницу матерился изо всех сил, а третий, видимо, совсем рангом не вышедший, трусливо сматывался в темноту.
-Слышь, ты, убери своего кобеля! – нервно взвизгнул без пяти минут кастрат.
-А он мне не указ! – рявкнул Боб и снова кинулся на парня. Тот сделал неуклюжий кульбит и со всего маху сел на зад прямо в лужу. И тут же вскочил как ужаленный, потому что Боб не упустил возможность клацнуть зубами возле его носа. Вскочив, парень подхватил своего хромающего друга и торопливо удалился в сумрак осеннего вечера. Но Бобу этого показалось мало, поэтому он ещё долго неуёмно лаял им вслед, припадая на передние лапы и брызгая слюной от усердия. Орал он при этом такое, от чего мои уши тут же свернулись в трубочку. Самое приличное из всего этого было разве что пожелание обратиться к врачу по поводу бешенства, столбняка и других смертельных заболеваний, которые обязательно случатся от Бобова укуса.
-Однако, - пробормотал я, покачивая головой от изумления. – Ну и выражения у тебя, дружище Боб.
-А фигли, - польщено хмыкнул он. – Я столько на улице наслушался, что могу любого уделать, поверь. А с этими только так и надо. Вон как лихо свои сраки унесли, когда жареным запахло.  Тебе б тоже не мешало подучиться, а то у вас столько швалья низкорангового развелось. И покрыть их, чтобы место своё знали, некому. Звезданул бы ты их разок вот этой своей авосечкой, не полезли бы больше. Хороший ты, умный, только зачем-то, дурак, вбил себе в голову, что рангом не вышел. Всё ты вышел. Просто мир у вас наизнанку. Этот… как его… Массаракш! Вот.
Я поперхнулся смехом. Бобу явно понравилось незнакомое, но на его взгляд очень ругательное словечко. Именно его, брызгая слюной на дезертировавших с поля боя хулиганов, выкрикивал пёс, перемежая отборными ругательствами.
-Ну, чего, давай, я тебя провожу, что ли, - ворчливо предложил мой собачий друг.
Мы шли по улицам, изредка перебрасываясь фразами. Я спросил у него, где он пропадал всё лето. Он рассказал, что путешествовал, и даже пожил у кого-то на даче, исправно охраняя чужое имущество за миску супа. Я поинтересовался, не было ли у него желания остаться и дальше с этими людьми и продолжать исправно служить им.
-Вот ещё! – презрительно хмыкнул Боб. – Неинтересные скучные обормоты, которые привыкли к ошибочной мысли о том, что мироздание им чего-то должно. Я уверен, они будут сильно удивлены, если узнают, что мироздание существовало до них миллиарды лет и преспокойно просуществует ещё столько же или в разы больше.
Дорога до дома впервые показалась мне невероятно короткой. Боб рассказывал о своём путешествии за город, своих летних хозяевах, рассуждал о потребительстве и узости мышления некоторых представителей моего вида. Лишь однажды он отвлёкся от философствований, когда из-за угла вывернул мордастый серый котяра и, увидев Боба, весь ощетинился на него. Боб тоже замер на месте, пригнул голову и глухо заворчал:
-У-у-у-у… Стервец… Шкууууруууууу спууууущуууууу….
-Боб! – укоризненно произнёс я. – Оставь его, он же тебя не трогает.
-Чего «Боб»?! Ну чего?! – огрызнулся он. – А ты знаешь, как этот стервец в прошлом году мне больно нос ободрал?
Кот ещё усердней выгнул спину и зашипел: «пошшшшшшёл вооон…».
-Боб, пойдём, - позвал его я.
Нехотя пёс повиновался, рыкнув на прощание в сторону кота:
-Не пррррощаюсь. Свидимся ещё.
Мы снова дошли до маленького магазинчика, и Боб, как и в предыдущий раз, остановился возле него.
-Ты не идёшь? – удивился я.
-Нет, - сделав равнодушную физиономию, сказал Боб. – Там территория клана Косого. Мне туда ход заказан. Слушай, купи мне сардельку, а? Буду тебе очень благодарен.
Я выполнил его просьбу, зайдя в магазинчик. А когда вернулся, Боб стоял неподвижно, глядя куда-то вдаль. Я проследил за его взглядом и заметил, что на противоположной стороне улицы стоит крупная рыжая собака и так же пристально вглядывается в нашем направлении.
-Ладно. Бывай. Мне пора, - Боб деликатно выхватил сардельку из моих рук и потрусил прочь.
Я перешёл на другую сторону улицы, и ко мне тут же подбежал рыжий одноглазый пёс, вероятно, его Боб называл Косым. Он пристально обнюхал меня и подозрительно зыркнул одним глазом.
-Не фиг меня нюхать, дружу с кем хочу, - ответил я на его подозрительный взгляд.
Какая-то бабулька испуганно шарахнулась от меня в сторону. Вероятно, я высказался гораздо громче, чем следовало бы.
-Да я ничего, - как можно более равнодушным голосом ответил рыжий. – Дело твоё.  Я так, из чистого любопытства.
И он порысил вдоль по улице, гордо задрав свой хвост-колечко.
6.
Боб снова пропадал и появлялся абсолютно неожиданно. Иногда встречал меня после работы, чтобы проводить до дома, точнее, до того места, где начиналась территория чужого собачьего клана. Или просто встречался мне на улицах города, подбегал, чтобы поприветствовать и тут же откланяться, ссылаясь на неотложные собачьи дела. Потом он снова пропал чуть ли не на месяц, но я почему-то совершенно не беспокоился за него, решив, что он снова отправился путешествовать. А зря.
Дело уже шло к зиме. В конце ноября выпал таки долгожданный снег, на улицах стало бело и как-то нарядно. В этот вечер я, как всегда возвращался домой с работы, никак не ожидая, какой сюрприз мне подготовила жизнь. Войдя в подъезд, я уже собирался было достать ключи от квартиры, когда совсем рядом раздался странный звук. Я даже не сразу сообразил, что это всего лишь кашель. Надсадный хриплый кашель. Я резко оглянулся. На лестнице чуть выше стояло нечто косматое, исхудавшее до неузнаваемости и смотрело на меня воспалёнными глазами. В этом пугале я не сразу признал своего друга. Слишком жутко он выглядел. Глаза слезились, тощие бока вздымались и опадали, из носа текло, бок был порван и выпачкан запёкшейся кровью. Задняя лапа болталась на весу.
-Боб… - растерянно произнёс я. – Это ты?!
-Угу… - невнятно промычал он и снова закашлялся. – Слушай, дай поесть чего-нибудь. Умираю с голоду.
Я опомнился. Передо мной стоит мой друг, который почти превратился в тень, он истощён, голоден, болен, а я, как дурак, пялюсь на него в немом изумлении. Я торопливо вытащил ключи из кармана и открыл дверь.
-Проходи, - пригласил я пса.
-Неее… - он тряхнул своей косматой головой. – Чего ещё выдумал? Я перекушу и пойду, пожалуй.
-Куда ты пойдёшь? – воскликнул я. – Ну-ка, заходи! Я тебя никуда не отпущу.
Чтобы прекратить дальнейшие ненужные препирательства и не прослыть ненароком шизиком среди соседей, я ухватил Боба за шерсть на загривке и затащил домой. Впрочем, Боб почти не сопротивлялся из-за недостатка сил. Теперь, при ярком свете прихожей я разглядел его ещё лучше. Он представлял собой жалкое зрелище, и моё сердце сжалось. Ему нужны лекарства, осмотр врача, хороший уход, и немедленно. Я рысцой пробежал на кухню, нашёл в холодильнике вскрытый пакет молока, налил в миску, подогрел на огне до тёплого состояния и поставил перед Бобом, обессиленно рухнувшим прямо около двери. Пока он неторопливо пил, я бросился в ближайший зоомагазин. Нужно было купить еды, витамины и какие-то лекарства. На моё счастье, один из продавцов зоомагазина оказался ветврачом и согласился зайти ко мне после работы, прихватив всё необходимое.
Вернувшись домой я застал Боба, вытянувшемся на боку. Он тяжело, с хрипом дышал. Глаза были закрыты: то ли спит, то ли находится в забытьи. Я полез в шкаф, нашёл там своё старое шерстяное полупальто, которое никак не мог вынести к ближайшему мусорному контейнеру. Теперь я даже порадовался такой своей нерасторопности. Вынеси я его месяцем ранее, как и собирался, мне бы не из чего было сделать Бобу тёплый коврик.
Через час, который показался мне невероятно долгим, пришёл ветеринар, осмотрел пса и вынес свой неутешительный вердикт: пневмония. Нам предстояло долгое и утомительное лечение, состоящее из уколов антибиотика, приёма всевозможных таблеточек и порошочков. Но Боб на удивление стойко сносил инъекции, которые я вызвался делать сам. Не моргнув глазом пил горькие порошки. Единственное, что вызвало у него праведное негодование – шерстяная жилетка, сооружённая мной из моего старого свитера, в которую мне следовало одевать его, чтобы согревать грудь. По поводу ношения этой «хрени», по выражению самого Боба, он ворчал несколько дней, пока не понял, что всё это бесполезно, и я всё равно не сдамся.
Мне было жутко думать о том, что пережил Боб. Его избили, его покусали собаки, он много дней голодал и был сильно простужен. Мне оставалось только догадываться, какие ужасные испытания он пережил за то время, пока мы с ним не виделись. Иногда, в моменты беспокойного сна, больше похожего на горячечный бред, я слышал обрывки фраз, которые наводили меня на определённые мысли. Вероятно, какое-то время Боб провёл в карантине для бродячих животных, где, скорее всего, и был избит, истощён и простужен. Оттуда какими-то невероятными усилиями ему удалось сбежать. Наверное, он проделал приличный путь, осмелился пересечь границу чужой территории, чтобы прийти ко мне.
В целом, Боб оказался неплохим пациентом. Исправно пил лекарства, терпел уколы, даже смирился с необходимостью носить дурацкую одёжку. Единственное, что он упорно отказывался принять – моё предложение спать на моей тахте в ногах. Я беспокоился о том, что его продует на полу, но он обиженно отказался, заявив, что у него есть своё неплохое место.
-И вообще, ты лягаешься во сне, - мрачно просветил меня он. – Не хочу снова получить ногой по рёбрам. Даже случайно. Даже от тебя.
Пришлось оставить попытки, но я всё же добился того, чтобы перенести его коврик из прихожей в комнату, подальше от сквозняков. Так он и прожил у меня всю зиму, скрашивая мои вечера своими незатейливыми рассуждениями и наблюдениями из жизни людей. Он часто удивлялся нашей неспособности понять простых вещей. Например, его приводило в возмущение наше неумение найти себе ровню по рангу. Вечно-то мы, в своём мире наизнанку, определяем себе в пару не того, кто нам подходит. И не видим, никак не видим очевидного. Того, кто рядом, кто подходит, но остаётся нами незамеченным. Из-за нашей непроходимой тупости и слепоты. Рассуждения его было чрезвычайно интересно слушать, я спрашивал, возражал, мы спорили, Боб обижался и демонстративно уходил на коврик, отворачивался к стене и начинал усердно сопеть, даже похрапывать, всем своим видом показывая, что разговор окончен, ему со мной, глупым двуногим существом неинтересно больше разговаривать. Но я-то знал, что он просто напрашивается на пару сухариков и примирительные поглаживания по голове. И я старался его не разочаровывать, после чего наш разговор возобновлялся с прежней интенсивностью.
-Я прекрасно понимаю, что Лиза – не мой случай, - в очередной раз соглашался я с ним. – Слишком мы с ней разные. Я понимаю это и без твоего тонкого чутья, поэтому даже спорить с тобой не буду.
-А я буду, - ворчливо отзывался Боб. – Потом что ты, болван, думаешь, что это ты её недостоин, а на самом деле всё совсем наоборот. Она – вполне подходящая пара тому недоумку, который возит её на своей оглушительной вонючке. Но оба они ничего собой не представляют. У них будут на редкость глупые дети. Они не передадут им свой ум по крови, они не смогут дать им свои знания, потому что у них самих знаний слишком мало. А ты зациклен на том, что она слишком хороша для тебя. Нет, друг мой, ты слишком хорош для неё. Тебе нужен кто-то твоего уровня. Ну, вот как та красотка, что всегда пахнет едой и разными зверюшками. Она тоже зажата в тиски, которые выдумала себе сама. Но если бы она могла, как и ты, их сбросить с себя, мы бы смогли увидеть её истинный облик.
-Подожди, это ты о ком? – удивился я, имея уже смутную догадку.
-Да всё ты понял, не дури, - раздражённо отозвался Боб. – Я точно знаю, что создавать пару надо с равным себе. Только тогда вы сможете образовать по-настоящему сильную пару. А сильная пара – крепкое жизнеспособное потомство. Таков вот собачий закон. Да он и у вас бы работал, если бы не ваш этот… массаракш, извини за столь грубое выражение.
Я не удержался, чтобы не улыбнуться.  Боб перехватил мою улыбку и обиделся:
-Я с тобой серьёзные вещи обсуждаю, а ты лыбишься, как дурак. В отношениях главное что? Главное, уверенность в том, кто рядом. Кто поймёт тебя с полувзгляда, кто пойдёт с тобой рядом по жизни, на кого ты всегда сможешь положиться. Кто не покинет тебя в минуты опасности. Понимаешь?
-Не обижайся, Боб, дружище, но я не часто замечал, чтобы представители твоего вида образовывали крепкие пары надолго, - рискнул парировать я.
-А это потому, что жизнь рядом с вами сильно развращает. Всех. Даже нас. Вы – плохой пример, увы, - не без тайного удовольствия ответил Боб и отвернулся от меня, дав понять, что наш разговор окончен.
Я подозревал, что Боб, с малых лет привыкший к вольной жизни, вряд ли превратится в домашнюю собаку. Но я также понимал, что после всего, произошедшего с ним, я уже не смогу спокойно отпустить его. Если он будет мотаться по городу просто так, как он это любит делать, рано или поздно его снова поймает служба по отлову животных, и как знать, получится ли у него сбежать оттуда ещё раз. Я сильно сомневался в этом. Поэтому я купил Бобу красивый кожаный ошейник с медальоном, где выгравировал его кличку, своё имя и адрес. И невероятными усилиями убедил всё же надеть его. Боб сдался моим уговорам, но бухтел по этому поводу ещё несколько дней. Зато я теперь был спокоен. Собака в ошейнике – уже не бродячая собака.
7.
Как я и предполагал, едва только потеплело с приходом весны, как Боб снова вернулся к своей вольной жизни. Он снова пропадал днями на улице, но теперь уже неизменно возвращался ко мне, чтобы выспаться и отъесться. Ну, и поделиться новостями.
Обычно, когда ему хотелось побывать дома, он ждал меня неподалёку от института. После чего мы преспокойно отправлялись домой. На этот раз было именно так. Я вышел из здания и оглянулся по сторонам, надеясь увидеть знакомую косматую фигуру. Но мой взгляд натолкнулся на машину того парня, с которым встречалась наша несравненная Лизонька. Это обстоятельство слегка испортило мне настроение. Самого молодца, правда, по близости видно не было. Зато я увидел Боба. Он трусил по улице навстречу мне и радостно ухмылялся. Однако у машины пёс вдруг притормозил, принюхался, и его морда приняла задумчивое выражение.
-А вонючка-то с территории Косого. Сам, стервец, метку ставил. Не далее как пару дней назад, - хмыкнул Боб, поворачиваясь к машине боком.
-Боб! – окликнул я его, предполагая, что может быть дальше. Краем глаза я заметил, что из дверей института показалась Лиза со своим кавалером под ручку. И в этот самый момент Боб лихо задрал лапу аккурат напротив заднего колеса машины.
-Пишите письма! – с пафосом изрёк пёс, щедро обдавая колесо струёй. – Привет тебе, Косой хрен, от меня!
Лизонькин ухажёр замер на месте от такой неслыханной наглости. Потом медленно повернулся ко мне и сказал:
-Слышь, ты, это твой кобель?
-Мой, - спокойно ответил я. – А это ваша машина, стало быть?
-Ты… это… - начал было парень, но я его перебил, входя в раж:
-Не ты, а вы. Мы с вами, сударь, на брудершафт не пили.
Парень открыл рот, снова закрыл, видимо, не найдя, что на это сказать. А Боб, тем временем, неспешно вразвалочку подошёл ко мне и сел между мной и парнем, всё ещё держащим Лизу под руку.
-Нуууу… - глухо проворчал Боб. – Поговорим что ли? Сударь! – последнее слово он прямо таки презрительно выплюнул из пасти. Получилось очень звонко и громко.
Парень сделал шаг назад, не горя желанием связываться с собакой. Лизонька ойкнула и потянула своего ухажёра в сторону от нас.
-Вот и хорошо! Вот и проваливайте! Эти… как вас? Лузеры!
-Хватит, Боб! Идём домой! – осадил я пса. Как бы оно ни было, пугать очаровательную Лизоньку мне не хотелось, каким бы ни был её настоящий ранг в нормальной, ничем не искажённой иерархии.
-С удовольствием! – ответил Боб, поднимая свой упитанный зад. – Была нужда с вшивотой связываться.
И он гордо зашагал прочь. А мне не оставалось ничего другого, как откланяться и пойти следом за ним.
За долгое время, пока мы вот так вместе ходили домой, пересекая территорию Косого, нам не выпадало встречи с этим рыжим одноглазым хозяином территории. Но сегодня удача изменила нам. И как только мы пересекли границу и вступили во владение врага, он объявился, как по волшебству. Шерсть у обоих в мгновение ока встала дыбом на загривке. Оба издали утробный угрожающий рык и медленно пошли навстречу друг другу.
-Я тебе говорил, чтобы ты сюда не приходил? – рычал Косой.
-А я тебе ещё в прошлую нашу встречу сказал, что буду приходить. И мне наплевать, что ты там себе думаешь.
-Ты сейчас об этом пожалеешь!
-Это мы ещё посмотрим.
Собаки стремительно бросились друг на друга, изрыгая проклятия и оскорбления. И я с первых мгновений боя понял, каков будет исход. Когда Боб приплёлся ко мне зимой, отощавший и тяжело больной, он тоже шёл ко мне по территории врага. И тогда, будучи слабым, он сумел отбиться и отстоять своё право прийти ко мне. Сейчас моими усилиями Боб превратился в сильного мускулистого светящегося здоровьем пса. В то время как его одноглазый соперник был немного истощён прошедшей зимой и вынужденным голодом. Не прошло и минуты, как Боб подмял его под себя.
-Ну, есть ещё вопросы ко мне? – торжествующе осведомился он.
-Пусти! – прохрипел Косой.
-С чего бы? Ты мне давно уже, как заноза в мягком месте. Мне тебя проще придавить сейчас, чтобы ты мне больше не надоедал.
-Пусти… - в голосе Косого послышались жалобные нотки. – Не буду… надоедать… Твоя взяла.
-Ладно, - как бы нехотя сдался Боб. – Унижать тебя при всех не буду, настроение хорошее. Но запомни: ещё раз нарвёшься – не пожалею. А теперь вали!
Боб отпустил своего соперника и тот пристыженно потрусил прочь.
-Надо отпраздновать победу, а? – самодовольно произнёс он, оглядываясь на меня.
-Пошли в магазин, - предложил я. – Купим тебе чего-нибудь вкусного.
Пока мы шли к зоомагазину, Боб хранил гордое молчание. Казалось, он упивается своей победой над давним врагом. Я тоже молчал, стараясь не нарушать торжественность момента.
Напротив зоомагазина был маленький скверик, и Боб растянулся под лавочкой с видом хозяина жизни, а я пошёл за обещанным угощением. Но, когда спустя несколько минут я вышел на улицу, под лавочкой никого не было. Я удивлённо оглянулся. Куда бы он мог деться? Неужели Косой коварно настиг его здесь? Да нет, не может быть, да и звуки собачьей стычки я бы услышал, наверное. Пока я озадаченно размышлял над исчезновением Боба, мне удалось среди юной зелени, в которую кутались деревья и кусты в сквере, разглядеть знакомые мне космы. Вон он где, перебрался вглубь сквера! Я направился к нему, приготовившись возмутиться его легкомыслием. Но, по мере приближения, я понял, почему Боб покинул выбранное место под лавочкой. Эта образина что-то с аппетитом уплетала, помахивая хвостом. И кто бы вы думали кормил его чуть ли не с рук?! Аспирантка Катя собственной персоной. Я замедлил шаг, не желая прерывать идиллию и приготовившись высказать всё, что о нём думаю, когда мы с Бобом останемся вдвоём.
Катя что-то сказала, адресуя фразу Бобу, и теперь мне это уже не показалось странностью. Я ведь и сам часами разговаривал с ним, спорил, соглашался. Боб в ответ интенсивно замахал хвостом, подхалим. Девушка улыбнулась и торопливо пошла прочь. Вот и славно. Застукаю его, пока он ещё не всё сожрал.  Я подкрался, стараясь ступать как можно тише. Впрочем, я сомневаюсь, что Боб заметил бы моё приближение, даже если бы я не слишком осторожничал. Слишком сильно уж он был увлечён поглощением пищи.
-Так-так, - торжествующе произнёс я. – А что это мы тут делаем?! Кушаем, никак?
-Угу… - промычал Боб, даже не поворачивая головы. – А ты что, не видишь, что ли?!
-Так вот почему ты постоянно рекламируешь мне нашу Катюшу, как подходящую пару! – осенило меня. – Она тебя подкармливает, обжора ты несчастный! А ты и рад, подхалим!
-Вот какой же ты, однако, противный тип! – произнёс Боб, смачно облизываясь. – Причём здесь то, что она меня подкармливает?! Я просто знаю, что вы с ней похожи. Вы с ней одного уровня, понимаешь? А кормёжка тут совсем ни при чём! Просто она такая же, как ты…
Боб не успел закончить свою речь. За моей спиной раздались чьи-то торопливые шаги. Оглянувшись, я встретился глазами со взглядом Кати, которая тут же покраснела от смущения.
-Здравствуйте! – поздоровалась она. – Это ваша собака, да?.. Я её тут угостила…
Катюша замялась, стискивая в руке сардельку, которую, вероятно, купила в ближайшем магазинчике.
-Я не знала, что он ваш. Я больше не буду его кормить, - скороговоркой протараторила Катя, краснея ещё сильней.
-Да ничего особенного, всё в порядке, - я поспешил успокоить её, боясь, как бы она снова не свалилась в обморок от переизбытка чувств.
-Ладно, идём домой! – строго сказал я Бобу.
-Слушай, ну это как-то невежливо, - пробурчал тот в ответ. – Разве мы не пригласим её в гости, на  чашечку чая?
-Идём-идём, мы с тобой дома поговорим, почему ты нагло объедаешь ничего не подозревающих девушек.
-Да ты бы хоть попрощался с ней, что ли по-человечески! Невежливо вот так уходить, не сказав «до свиданья»!
-До свиданья, Катя! – крикнул я девушке, оглянувшись через плечо. – Ну, теперь доволен, обормот? – добавил я тише.
-Извините, пожалуйста, - неожиданно окликнула меня Катя. – А вы… - она снова залилась краской, что сделало её невероятно хорошенькой. – Вы тоже… понимаете его?.. Мне просто показалось, что вы… слышите, о чём он… - она осеклась и закусила губу.
-Я ж тебе говорил, что вы похожи! А ты, дурак, не верил! – торжествующе воскликнул Боб.
Несколько минут я стоял в полной растерянности. Так вот что имел в виду Боб под нашей похожестью с Катей, а вовсе не учёность, как я полагал сначала. Она тоже его слышала. А может, и не только его. Теперь большинство странностей девушки стали вполне для меня объяснимы…
Мы долго ещё сидели на лавочке в сквере, к величайшему удовольствию Боба, лихо шныряющему неподалёку от нас среди нежной весенней зелени. Изредка он останавливался и кидал на нас хитрые многозначительные взгляды, а мы говорили, говорили, говорили без остановки, всё более удивляясь, сколько же у нас с ней общего. И ведь если бы не этот косматый проходимец, я бы, скорее всего, так и не узнал этого…
С тех давних пор прошло уже много лет, и после Боба никто из его вида так больше и не заговорил со мной. Возможно, он был редким представителем своей собачьей расы, который из чистого эксперимента решил завязать разговор с кем-нибудь из двуногих, и счастливый случай свёл его со мной. А может, он был собачьим мечтателем и романтиком, до последнего верившим в лучшее, что может быть в нас, и в то, что хоть кто-то из нас способен будет его услышать и понять. Но я очень хочу верить, что он был не единственным, желающим контакта с людьми. Я надеюсь, что когда-нибудь кто-нибудь из них снова со мной заговорит.