Тетрадь по завещанию. повесть гл. 15 (Эротические рассказы)

В конец апреля жаркая погода не редкость в наших краях и комары от избытка в воздухе влаги — тоже. Но я стоял по колено в воде и не чувствовал холода. А ведь река совсем недавно освободилась ото льда, по всем критериям второго месяца весны, мои ноги должны замерзнуть, а этого не происходило. Через джинсы ощущал тепло, туфли горячие словно в бани — от реки пахло парным молоком. Я огляделся в желании увидеть и кисельные берега. Нет, они были обычными.
— Сними, не замерзнешь, — ответила на вопрос в моих глазах Тина и стала расчесывать волосы золотыми гребешками.
Она сидела на валуне, левым боком к закату, и, разделив русые пряди на две стороны, стала проводить гребнем в левой руке по обращенным к солнцу локонам. С каждым проходом гребешка, волосы становились длиннее, отливали золотом. Скоро ей стало не хватать длины руки, пряди легли на валун, ниже опустились в воду. Я уже не мог понять волосы это или малая река впадает в большую — струистым водопадом. Десна наполнилась золотистыми отсветами заката.
— Она идет — округлила зеленые глаза Тина, — раздевайся быстрей!
Прямо в воде, второпях, стянул мокрые джинсы, свитер, рубашку и, вместе с туфлями, закинул на берег.
Когда остался совершенно голым, опомнился, спросил:
— Кто — она?!
— Праматерь, Земля Вода!..
Я хотел улыбнуться, рассмеяться или хотя бы хмыкнуть, но скулы сковались, словно на мой рот Тина наложила запрет, поднеся палец к своим губам.
В метрах трех от валуна, река забурлила, из нее показался точно такой же прибрежный камень и на нем, отражением, сидела Тина — девушка, как две капли воды, схожая с ней.
— Зачем позвала? — спросила она.
— Впусти нас, Праматерь... — ответила Тина.
— Разве не передан тебе Дар по Роду? От прабабок твоих!
— Я его потеряла... — потупилась Тина.
— Чего же ты ко мне пришла?!
— Просить, — вкинула Тина на нее взор. — Сполоха Правь с Явью переплела, если до Красной горки Юрьева дня вешнего не распутать, мой любый погибнет и я вместе с ним. Не жить мне без него.
— Так его любишь?
— Люблю, очень!
Отражение Тины поглядело на меня. Там, во сне, над колодцем была она — Земля Вода, отчетливо, осознал я. Девичья ипостась Матери Сырой Земли, вот почему Тина хранит девственность! Отражение — полное копия не только внешнее, но и внутреннее.
— Людям входа к нам нет! — проговорила Девица-Водица.
— Я знаю... — ответила Тина.
— Знаешь, и все равно просишь?!
— Да...
— Отражения просишь?!
— Да...
— А если не чист Огнь?! Готова ко всему?
— Да, Праматерь...
— Что ж, роняй семя...
— Иди ко мне, — подозвал меня Тина.
Подошел.
— Дай мне свой Огнь...
— А что будет? Если... — спросил я. От напряжения ситуации, член мой висел подкопченной колбаской и ни на что не реагировал.
— Я умру и стану изгоем Рода, навсегда... — из зеленых глаз Тины потекла слезинка. — Но ты меня же не обманывал, когда говорил, что любишь? Антошка, скажи... нет?
Много раз я говорил это  ничего не знавшее, по моему размышлению, слово, многим женщинам, что сейчас испугался. Задумался, а если я всё время врал Тине, врал самому себе, руководствуясь банальным животным инстинктом? Она же мне верит, и готова за эту веру умереть, даже больше чем умереть телом, она согласна на вечное изгнание от близких родных ей людей — своего Рода. Сомнение — ни в Тине, ни в том, что это происходит не во сне, — в самом себе, пронзающей болью, резануло мне душу.
— Тин, другого пути нет? — спросил я.
— Теперь, точно нет. Праматерь ждет...
Я посмотрел на висевший член — редкое явление, когда голый. Тина улыбнулась, подбадривая меня, брызнула зеленью глаз, спрыгнула с валуна, присела к нему.
— Хороший, красивый, вставай...
Она чмокнула его в самый кончик, я посмотрел на Девицу-Водицу — кто его знает, может тем Тина себя выдает. Земля вода улыбалась, было видно, что ей доставляет удовольствие нежной договор девушки с членом любимого.
Не трогая руками, Тина захватила его ртом и приподняла, обращая взор на меня, прыснула смехом, выронила и снова вобрала губами. Пальчиками, побежала по моему животу, груди — выше, выше. Словно дирижер, она задавала темп, метр, ритм, направление мелодии любви. Член окреп, восстал.
Она еще раз чмокнула его в самый кончик, поднялась, прижалась ко мне грудями с твердыми сосками и шепнула:
— Ты должен это сделать сам... Подари свое семя реке.
Я обнял Тину, провел левой рукой по ее спине, пальцами к ягодицам, прижал к себе. Ладонью правой обхватил член, который, как никогда, выглядел красавчиком, подрумянился от ласки ее губ. С мыслью: «С чего испугался? Я же люблю ее!», — стал оголил голову, закрыл, повторил...
Тина приложила губы к моей шее, пульсирующей жилке, и дышала в такт моего сердца, быстрее, шумнее...
Меня стало забирать удовольствие, подошло и неожиданно остановилось. Я провел средним пальцем левой руки меж ягодиц любимой, ласково, подушечкой, ткнул в чуть влажные лепестки. От неожиданности, Тина айкнула и подпрыгнула, член забился в оргазме, капли спермы брызнули далеко, и упали в реку, расходясь кругом.
Тина украла у меня поцелуй...
— Напугал, дурачек, — шепнула.
— И что дальше? — спросил я.
— Смотри, на воде круг, и жди...
В том месте, куда упала моя сперма, река забурлила, вздыбилась гейзером и опала, оставляя над водой мое отражение.
Тина жарко расцеловала меня.
— Получилось, получилось! Любый, любый, любый! — трижды повторила она и, взобравшись обратно на валун, попой, обратилась к Праматери: — Земля Вода, прошу тебя, соедини отражение с человеческим телом, как нас любовь соединила.
— Это твое желание?
— Да...
— Хорошо, я выполню его...
Земля Вода обратилась ко мне.
— Прошел ты великое испытание, молодец! Не один прошел с любовью своей. Огнь твой светоч, как и твое отражение! Воссоединись же с ним и откроется тебе дорога в Правь.
Я подошел к самому себе, оглянулся, взглядом спрашивая Тину — что делать? Она выкинула вперед руки и изобразила объятья. Облапить самого себя не получилось, отражение вошло в меня, я почувствовал, силы мои удвоились, — член снова встал.
Земля Вода улыбнулась и проговорила:
— Мне пора...
Тина кивнула и стала расчесывать правую сторону своих русых локонов. Река как бы развернулась, и теперь вытекала из солнца, что вставало на востоке. Занималась заря.
Она вскочила ножками на валун и закричала:
— Эге-гей!!! У меня получилось! — спрыгнула в мои объятья, обнаженными бедрами, скользнув, по стоявшему члену.
Мы стояли, смотрели в глаза друг друга и молчали. Нам не хотелось говорить, просто соприжались телами.
— Теперь тебе придется ублажать двоих, — проговорил я, только через какое-то время.
— И ничего, и не двоих! — ответила она. — Сейчас холодно станет, Антошка...  Замерзнешь. Побежали в палатку...
Апрельское утро вступило в свои права, обдавая нас прохладой, в раскинутую на углях костра палатку, мы влезли покрытые пузырьками, Тина прижалась ко мне и затихла, согреваясь.
— Неугомонный какой! — шепнула.
— Кто?
— Он! Давай его мне, меж ножек... зажму...
Она приподняла ногу, я просунул стоявший член, опустила.
— Ой, холодный!..
— Зато ты теплая.
Тина хмыкнула и уткнулась носом мне в грудь.
— Зачем, так сделал? — спросила.
— Как?
— Вот, так! — Тина закинул руку себе за ягодицы, чуть просунула и, пальчиком, тихонько ткнула мне в канал головки.
— Тинка...
— Ага... Мне тоже хотелось крикнуть, Антошка!
— Так и крикнула бы...
Тина немного отстранилась.
— Антошка! Поцелуй мне груди, замерзли.
Я припал к девичьим соскам, всасывая их, лаская языком. Тина обхватила мою голову, прижала, ее ягодицы, бедра стали сжиматься-разжиматься, массируя мне член.
— Еще, еще... — шептала она, втягивая носом запах моих волос.
Я почувствовал, как ее клитор увеличился и влажно уткнулся мне в ствол, потерся... Согретая плотью головка члена разбухла и стала изливаться. Тина чуть приподняла ногу, давая ему больше свободы, он спружинил вверх, тукнул в лепестки раскрытого естества. Она пропустила меж нами руку и, ухватив его, стала водить по промежности...
— Антошка, любый...
Закричала. Затрепетала, птицей, в моих руках... Я нашел ее губы своими, от возбуждения дыхание Тины было свежим, словно родниковая вода.
Понежась пару часов, подремав друг у друга в объятьях, мы оделись и стали собираться. Сложили палатку, прибрали следы своего отдыха и в машину. Первый крестец нам встретился около полудня, до этого проселочная дорога была ухабистой и извилистой, но никакие другие ее не пересекали.
— Останови не доезжая, — проговорила она.
— Здесь?
Тина кивнула и полезла на заднее сидение, раздеваться, расплетать косу. Вышла она из автомобиля в обруче с височными кольцами, собрала русые локоны, соединив ладони на затылке, они легли дорогой к ягодицам. Встала ко мне спиной. Чуть развернулась, кокетливо мелькнув подмышкой поднятой правой руки. Распушила волосы и разогнула локоть, указывая пальчиком.
— Туда...
Нагнулась, показывая мне розовый персик меж ног и, засмеявшись, побежала в машину. Села рядом.
— Одеваться не будешь?
— Там, за поворотом еще один крестец, — она чмокнула меня в щеку. — Поехали...
Дальше наш путь часто пересекали лесные дороги, Тина то и дело одевалась-раздевалась, плюнула и решила ехать голой. Лес становился все дремучей и дремучей, временами словно наступал вечер, солнечные лучи не пробивались через его густую крону. Иногда мне казалось, что едем по кругу, если бы не нарастающая густота леса. Дорога виляла, но не преподала, не рассыпалась на тропинки. Земля Вода впустила нас в свои владенья.
Неожиданно, лес перед нами расступился, автомобиль выехал на большую, залитую солнцем поляну, на противоположном краю которой стояла одинокая изба. Настающая деревянная изба с кирпичной трубой на двухскатной крыше.  
— Чертоги Бабы-Яги... — проговорил я, останавливая машину.
— И ничего, и ни Яги! Скажешь тоже, — округлила зеленые глаза, Тина и полезла назад, одеваться.
— А ты милок, поди, думал, в глухом лесу коттедж встретить?
Я вздрогнул, повернул голову к дверце. Через стекло автомобиля, меня рассматривала женщина пенсионного возраста — поверх длинного платья рубахи, накинута лоскутная безрукавка, в руках посох и плетеная корзинка. Что-то сильно ударило о капот. Желтые глаза рыси словно прожгли лобовое стекло, когтистая лапа проехала по нему стеклорезом.
— Здравствуйте, а мы к вам, — быстро накинув плащ и вынимая русые волосы из-под воротника, поспешила выйти к женщине Тина. — В гости...
— Васька, домой! — крикнула та.
Рысь спрыгнула с капота, я вытер пот со лба...