За предельною странной чертой,
Пережившие почвы и воды,
Обретём мы когда-то покой
И сольёмся с пространством-природой.
Но когда до конца.… До конца
Мы в пространствах её растворимся –
Под сердцами вновь стукнут сердца…
Но родившись, мы не породнимся,
Но не встретимся мы никогда,
Столь сейчас горячи и любимы…
Но присвоит потомок тогда
Мне другое какое-то имя.
СМЕНА ЭПОХ
Чтоб не рабом, а господином,
Пребыл во всём вдруг человек, –
Придумать не ему ль машину,
Которая умнее всех?
Значки мелькают на дисплее
Под человеческой рукой…
Она выигрывать умеет
И в шахматы, и в «бой морской».
Её нельзя кнутом ударить
(Как сам себя ты истязал),
Не совратить и не состарить
Путём наветов и похвал.
И знать нельзя, чего ей надо,
Как отдыхать и дольше жить…
И самому себе в отраду
Её нельзя не обслужить!
Дизайнер ей создал породу,
Строитель выстроил жильё.
А господина ждёт работа,
Чтобы оплачивать её.
ДЕМИУРГ
Мгновенно гаснущая сетка,
В миг возникающая вновь –
Идёт живых основ разведка,
Интеллектроника умов.
Он может – ум, к познанью жадный, –
Одной песчинкой мир взорвать.
Но продолжает люд нещадный
С самим собою воевать
И синтезирует лениво
Игр дармовые пироги,
И человеконелюбивый
Век раздаёт их за долги,
И на мерцающих экранах
Из информационных цифр
Обратно, к ветви обезьяны
Стратег раскручивает шифр.
Вздымая скрюченные руки
В иные, в звёздные миры,
Он лживо произносит звуки,
Что словом были до игры.
Кривой зигзаг – его улыбка
Скользит по плоскому лицу…
А ты, искусство, не ошибка,
Попав к такому мертвецу?
УНИФИКАЦИЯ
А так ли видели вначале
Свои мечты, живя в ярме,
Но – колыбель ума качали,
Но – нянчили слова в уме?
Посыпанные пеплом густо,
К нему лишь тернии вели,
Пока не вываял искусство
И царь, и червь – язык Земли.
И зов суровый – отзвук новый
Разнил и друга, и врага
И заклинаньем делал слово,
А слово – пением стиха.
Что в ней – стиха единой строчке,
Всегда и тайней, и родней
Начал утробной оболочки
И математики древней?
Что в ней – так часто омертвлённой,
Но лишь усильем единиц
Осуществлённой, сохранённой
Для будущих склонённых лиц? –
В ней, настоящей, сформирован,
Сгущён энергией живой,
Прошедший, будущий и новый
Ум человека временной…
Но мракобесия пристанник,
Где действо с ложью снесено,
Вдруг слову предпочёл механик
Скрип шестерён не так давно.
Когда ж в гонительной године
Казнили мысль её враги,
Прогресс механика машиной
Создал чистилищ мешанину
И адом всем воздал долги,
Бессонный идол!
Молчаливо
Творила ад его рука
И совершенствовала лживо
Машиноветви языка.
И средь всеобщего молчанья
Владеет миром лязг и треск.
И в новоявленном звучанье
Нет и намёка на протест.
А в этой новой оркестровке,
То лья, то лязгая поковки
До монолитного куска,
Унифицировано ловко
Убит и признак языка.
ИНОЙ ПЛАНЕТЯНИН
А я – дельфин.
А я – надежда
Давно на промыслах твоих…
Я весь – в восторгах золотых,
И вся вода – моя одежда.
Ты изучал меня по байтам…
Ан руки кверху поднял ты,
Сколь актов знанья ни свершай ты
Пред совершенством наготы.
И, вольному в своей стихии,
Мне весел твой реченный стих…
Цивилизации иные
Я пережил, постигнув их!
И ты – участник белых пятен
Своей же логики глухой,
Себе ничтожно непонятен,
Решил – пора заняться мной?
Что ж, получи моё явленье!
И сквозь цветистые очки
Кругли беспомощно зрачки,
Наращивай свои сомненья.
Ведь я – не твой!
В других каналах,
На разных глуби рубежах
Меня природа утончала,
Тебя – дубина и рычаг.
Но как бы ни ожесточился
К тебе весь мой дельфиний род, –
Коль ты разумным проявился,
Нас общность, может быть, спасёт.
ГАРПУНЕР
Ну, ты, дельфин… какого чёрта
Так трудно пляшешь впереди…
В прицел... в прицел… замри, аорта,
Сиди, не дёргайся в груди.
Таю дыхание над бездной –
Вот-вот гарпун войдёт в того,
Кто славит удивлённой песней
Ему чужое существо…
Но ты мне нужен!
Жир, и мясо,
И шкура в выделке легка…
Ведь не точить пришёл я лясы
С тобой о формах языка.
Мои намерения те же:
Земной, морской ли – всё скоты…
Но неожиданней и реже
Ко мне выныриваешь ты,
И впрямь, как будто, понимая,
Что, хоть и ум я, да не тот,
Каким умы, увы, бывают
Вне человеческих забот.
СОН ДЕМИУРГА
Спал пианист перед роялем,
Как обессиленный творец –
Так много звуки угадали,
Так долго руки уставали,
Что обессилены вконец.
И это сразу стало горем.
И горю не было конца –
Средь рабства разных категорий,
Покинутых аудиторий
Плыл беспробудный сон творца.
Но вот, во сне – толпой бродячей
Вновь к безначалью первой тьмы
Вчера хохочущие скачут.
И ничего уже не значат
Сыны гармонии – умы.
И коротко мотив старинный
Ломая бешенной машиной,
Заместь гармоний всех – испуг,
Привычный издревле, звериный…
Что, пианист… что, демиург?!
ПРОБУЖДЕНИЕ БИТВ С ПРОДЛЕНИЕМ ЭПИЛОГА
Белыми хлопьями снега
Белые ангелы с неба –
Кутает строй величавый
Дали, деревья, дубравы.
Но возмутит изобильем
Навстречь им вихорь подмётный –
Дикие ангелы пыли
Чёрной, безудержной, плотной.
В битве извечно-великой
Ангелы – белый и дикий.
Серой завесой смиренья
Промеж них ангел забвенья…
Два демиурга – веками
Борются воздух и камень,
С дикими тихие рати,
С добрыми злобные братья.
Руку опустит уставший,
Ангелов белых пославший –
Верхняя рать прекратится
Стоит руке опуститься.
Тут же, как кто окликает,
Вихорь подмётный стихает,
И разнимают объятья
С белыми чёрные братья.
Дали, деревья, дубравы
Кутает строй величавый.
Сказочный и несказанный,
Падает снег безымянный.
У каменистых подножий
Пыль унимается тоже,
Также черна, но безбранна,
Также, как снег, безымянна.
В Небо с Землёй воплотившись,
Спят демиурги, смирившись…
Только на тихом рассвете
Голос послышится третий –
Третий, от битвы отставший,
Спящие силы познавший:
Это пещерные люди
Спящих по имени будят.
