Мой друг, мудрец и острослов,
Художник и поэт немного,
Ко всем невзгодам был готов
И жизнь берёг не слишком строго.
В эпикурействе, как Геракл,
Геройством мог бы он гордиться,
Когда бы не героев враг
Сокрытый в облике девицы.
Известно – этот камуфляж
Частенько бес предпочитает;
Кто с дамой шёл на абордаж
Уже наверно это знает.
А друг мой, хоть и одолел
Наук немало, тем не менее
Зачем-то к химии имел
Несправедливое презренье.
А что же бес? Как всякий враг,
А впрочем, как и друг порою,
Решил к отряду бедолаг
Пристроить нашего героя.
И там, где друг профаном был,
Он разместил свои ловушки.
И наш мудрец в них угодил,
Как, помнится, и Саша Пушкин.
А именно: проникнув в мозг,
Бес вторгся в химию процессов,
И друг мой мягким стал, как воск,
В руках красотки-поэтессы.
Он думать стал лишь как велят,
Он унижался, пресмыкался,
Он стал бы и хвостом вилять,
Когда бы таковой остался.
Но не осталось ничего
От прежнего его геройства,
И бесу новые его
И то противны стали свойства.
Красотка, как заведено,
Нашла другие идеалы,
А друг мой полюбил вино
И плакал, как ребёнок малый.
Казалось бы, такой пустяк,
Рецептор жалких фитонцидов,
А разум собственный, как враг,
И ты уже не индивидуум.
В слезах, соплях, пустых штанах,
В плену инстинктов самых низких…
Задумайся! Увы и ах!
Все помыслы – вокруг пиписки.
С прискорбием я заключу:
Чтоб вас судьба не доконала,
Учите химию! Учу
И я её, хоть запоздало.