Господин администратор.
Рассказ
Предисловие
Каждый день на свет появляется примерно 360 тыс. человек, и примерно 160 тыс. в день умирает. Примерно для 200 тыс. человек на земном шаре нет вакантных мест для жизни.
****
Хмурое небо, серые дворовые постройки, в загородке из крупной металлической сетки гуляет десяток белых кур в сопровождении огненно-рыжего петуха. Они копаются в сырой посыпанной опилками земле, две клюют в большом деревянном корыте зеленое месиво, сопровождая свои действия ворчливым квохтаньем, и редкими визгливыми вскрикиваниями.
Скрипнула перекошенная дверца сарая. Оттуда, осторожно шагая, шаркая по земле большими глубокими галошами, надетыми на мягкие домашние туфли, прижимая к себе деревянное решето с белыми куриными яйцами, вышла Кристина. Поправила сползший на лицо платок, открыв белому свету еще молодое и привлекательное лицо, уставшей женщины. Закрыла дверь на вертушку, бросила взгляд на кур.
-Спасибо, - произнесла одним дыханием, изобразила призрак улыбки на лице и пошла к дому.
У крыльца сняла и аккуратно поставила галоши, поднялась на две ступеньки и скрылась в доме, тихо прикрыв за собой дверь.
В доме она прошла через темные, завешанные всяким хламом сени, открыла очередную дверь, вновь невидимой тенью скрылась за ней.
У входа, звонким перебором, вошедшую приветствовали китайские колокольчики «Музыка ветра». Она на мгновение задержалась, сделала глубокий вдох, как большую люстру включила улыбку и блеск в глазах, и решительно зашла в дом.
Теперь кухня, чистенькая веселая, с занавесками, салфетками, скатертью, начищенным до блеска самоваром, чередой ярких в цветочек чашек на горке. Молодая красивая улыбающаяся женщина поставила на стол решето с яйцами. Быстро сняла с головы платок, фуфаечку скинула с плеч и повесила у двери на гвоздик, торчащий из стены. Пригладила рыжие вьющиеся волосы, глубоко вздохнула и подошла к открытым дверям комнаты. Солнечная улыбка совершенно изменила ее лицо.
-Ты представляешь, Адам, они опять дали нам десяток, если так пойдет, придется яйца продавать.
Голос ее звучал, как колокольчики у двери. Ей никто не ответил, так же как и все последние два года, с тех пор, как муж ее Адам, перенесший тяжелейший инсульт, оказался полностью парализованном. Она не обращая внимания на молчание, весело прошагала по комнате, и присела на кровать.
На бледном изможденном лице Адама жили только глаза. Кристина поцеловала его в щеку, вытерла пальцем сбегающую к виску слезинку мужа и снова весело солнечно заговорила.
-Сейчас буду тебя кормить. Ты что хочешь? Кашку или кисель?
Она пристально посмотрела в глаза мужу, а потом улыбнулась и погрозила пальцем.
- Ах ты, сладкоежка, опять гоголь-моголь, ты же вчера ел его. Ну, хорошо, но завтра будешь есть овсяный кисель.
Лицо несчастного паралитика ничего не выражало. Огромные, черные глаза на бледном иссохшем лице, увлажнились, и снова слеза скатилась по виску вниз на подушку. Она вытерла слезу снова.
-Это хорошо, это просто отлично, мне кажется, это признак… ты встанешь скоро. Видишь, ты уже умеешь плакать. Так постепенно вернутся к тебе и все остальные чувства.
Она наклонилась и поцеловала его в губы. Потом резко встала и пошла на кухню, говоря:
-Все-все, иду, иду, сам не свой до сладенького.
****
В конце длинного стола для заседаний, на фоне огромного плоского экрана, разделенного на множество крошечных секторов, на которых непрерывно демонстрировались картинки из жизни людей, сосредоточенно изучая экран небольшого планшетника, сидел Господин Администратор.
Дверь зала заседаний отворилась и вошла группа сотрудников. Они деловито рассаживаются за стол. Господин администратор не обращает на них никакого внимания – он сосредоточен на своей работе. Сотрудники терпеливо ждут, не смея напомнить ему о том, что они уже здесь.
-Что у нас сегодня по выполнению плана? – спрашивает он, как бы у самого себя, не поднимая головы и не отрываясь от своего планшетника.
Встает худенькая девушка, одетая, как клерк юридической конторы, смотрит на свой планшетник и говорит.
-План, как обычно, но за нами все еще висит недостача …
-Какая недостача? – спрашивает Господин Администратор, поднимая голову, хотя ответ хорошо знаком и ему самому.
Девушка начинает мягко вибрировать, голос ее и без того неуверенный, начинает дрожать.
-Ну, это, когда нам пришлось отменить авиакатастрофу из-за Кевина Ростера, ученого из Пенсильвании.
Господин Администратор встает и подходит к мультиэкрану. Все сотрудники смотрят на него внимательно.
Каков он? На вид ему не более пятидесяти, но и не менее тридцати. Роста выше среднего, даже скорее высокого, худой, но скорее поджарый. Волосы с заметной сединой пострижены под «ёжик», аккуратная бородка, красивой рамой вместе с усами, обрамляющая, по-детски алые и пухлые губы, практически не знающие улыбки.
Одна рука в кармане брюк, второй он потирает лицо, то лоб, то подбородок.
-Да, помню, сколько недостача?
-Двести девятнадцать человек, - отвечает девушка.
-И что за это время мы не могли ее покрыть? - сердится господин администратор, - рассовали бы их по разным… катастрофам, терактам, эпидемиям.
Поднимается мужчина лет сорока, совершенно лысый в очках из черепашьего панциря, с толстыми линзами – администратор по экстремальным переходам.
- Прошу прощения, но все группы на экстремальный переход были утверждены заранее, мы не можем вставить в эти списки ни одного лишнего человека, билеты проданы, места зарезервированы, командировки назначены, туры куплены.
-Да, а как же тогда получается, что в этих списках у вас оказываются люди к переходу не предназначенные? – зло отпарировал Господин Администратор.
Мужчина пожимает плечами.
-Ну, ошибки случаются у всех, да немного не досмотрели, но он же не должен был тогда лететь на этот симпозиум.
-Позвольте, как это не должен, - поднимается со своего места маленькая кругленькая женщина, с короткой стрижкой, - этот симпозиум главный шаг в его карьере, и мы заявляли о нем с самого начала, это отдел транспортировки недосмотрел.
Вскакивает с места старичок с всклокоченными волосами, очень похожий на Эйнштейна и, шамкая беззубым ртом кричит:
- Не надо все валить со здоровой головы на больную, - сотрудники посмеиваются - я не виноват, что начал извергаться этот исландский вулкан, кто его запустил? Мне пришлось импровизировать. Это был единственный рейс в Италию.
-Рейс был утвержден, - проговорил мужчина в очках, как туда смог попасть Кевин, ума не приложу.
Старичок растерянно пожимает плечами, открывает беззубый рот, как рыба на берегу:
- Но когда понадобилось отправить его на симпозиум, а его самолет не может лететь из-за извержения вулкана, этот рейс оказался единственным.
-Почему там оказалось вакантное место? – сердито спросил Господин Администратор, - кто выбыл и почему до срока?
Мужчина в очках снял очки, потер глаза и проговорил, с трудом подбирая слова:
-Это Адам.
Господин Администратор поморщился, потер затылок. Вернулся на место.
-Хорошо, давайте продолжать. Что у нас на сегодня.
Снова встала худенькая девушка – администратор по планированию.
- Сегодня для выполнения суточного плана по освобождению вакантных мест, подготовлено 160 тысяч судеб. На сегодня примерно сто двадцать тысяч судеб освободят вакантные места по причине истечения срока пользования, около двадцати тысяч, уйдут по причине невосстановимого износа, десять тысяч – самоубийства, и семь тысяч несчастные случаи и результат преступления, и три тысячи новорожденные и маленькие дети.
-Понятно, три тысячи … опять исправляем ошибки планирования, - проговорил Господин Администратор, потирая седой ежик на голове. – Есть возможность сделать внеплановый вброс?
Встает крупный брутальный мужчина с лицом скандинавского викинга – администратор перспективных проектов, и говорит густым басом с заметным латинским акцентом:
- Есть круизный лайнер «Лазурия», у него вот-вот накроется система навигации, можем помочь, план сделаем и долги закроем.
Господин Администратор поднимает голову, взгляд его становится заинтересованным.
-Сколько судеб?
Поднимается администратор планирования, быстро листает экран планшетника:
- Мы не рассматривали этот рейс еще.
-296 пассажиров, 222 члена команды, в сумме 518 судеб, - ответил брутальный администратор.
-Сколько из них мы можем принять? - спросил Господин Администратор.
- Примерно триста, - ответила худенькая девушка, поправляя очки на переносице.
Господин Администратор быстро защелкал клавишами компьютера, на экране появился круизный лайнер «Лазурия», плывущий в открытом море. Он встал и подошел к экрану. Пристально вглядываясь в картинку безмятежного отдыха людей спросил:
-Где это они?
- Тихий океан, путешествуют вдоль азиатского побережья, - ответил брутальный администратор.
Главный администратор еще немного постоял у экрана, потом вернулся на свое место.
- Проверьте каждую судьбу, и доложите мне, каков сухой остаток по каждому, какие перспективы, степень полезности, ну и все остальное, доложить через час. Все, совещание окончено. Всех, кого назвал, жду через час. Все встают и уходят, остается только одна женщина средних лет с лицом Богородицы, это администратор милосердия.
-Что? – коротко спрашивает Господин Администратор.
-Есть одна судьба, она очень хорошая, добрая, заботливая, от нее зависит…
-Я понял, нет. Ресурс исчерпан, если я сейчас буду оставлять всех хороших, другие хорошие не придут, и у них не будет шанса сделать то хорошее, что им предписано.
-Но она…
И он снова не дает ей договорить.
-Причина перехода?
-Невосстановимый износ… сердце…
-Тем более, вы свободны.
Она робко выходит из кабинета, потом оборачивается, хочет, что-то сказать, но машет рукой и уходит совсем. А Господин Администратор все любуется видами лайнера на просторах Тихого океана.
****
Ну, вот, наконец-то первый некоммерческий вдох. Почему не коммерческий? Сейчас объясню. Некоммерческое дыхание, это то, что дано нам жизнью, это как бюджетное финансирование, есть… положено, выделено, идет и все в порядке, и вдруг попадаешь в такую ситуацию, когда оно кончается… бюджетное финансирование… некоммерческое дыхание. И тогда включаются запасные механизмы. Дыхания не то чтобы нет… оно есть, но за отдельную плату. И чтобы его купить, надо что-то продать, от чего-то отказаться, и ты отказываешься, от других функций организма, которые тебе на тот момент кажутся не столь необходимыми. Сначала отказываешься от тех функций, которые делают твою жизнь приятной. Например, эмоции, потом пропадает аппетит, уходит сексуальное наслаждение, а вместе с ним и способность к размножению, и ты уже не способен зачать новую жизнь. Но это тебя не тревожит, главное ты живешь, дышишь. Потом пропадает сон. Но все это кажется безделицей, по сравнению с наслаждением сделать вдох. Чтобы маленькая порция воздуха, содержащая так необходимый кислород попала в твои легкие, распределилась по крови и погнала эту живительную влагу по венам и артериям, и жизнь в твоем теле продолжилась….А цена на коммерческий вдох все растет. И уже отказываться приходится от других функций, которые по значимости уступают дыханию. Например, от большей части движения – руки, ноги, спина, мышцы перестают сокращаться, атрофируются, экономя тебе ресурс твоего бюджетного финансирования на еще одну лишнюю затяжку воздуха. И ты лежишь, как овощ, открывая и закрывая глаза, рот, проглатывая пищу, которая поступает тебе за счет чужих двигательных функций. Но ещё остается функция мозга, ты еще живой! Но ты лежишь. Ты уже только внешними очертаниями напоминаешь человека. В тебе остается всего несколько чувств: слух, зрение, речь и пять функций: пищеварения, выделения, мышления и две обслуживающие первые три: кровообращение и дыхание, причем пятая служит четвертой, но четвертая не возможна без пятой. Периодически, отказывают каждая из пяти этих функций, потому что ресурс бюджетного финансирования исчерпан, и жизнь висит на волоске, но почему-то жизнь не хочет покидать это тело. Говорят, что всем руководит третья, и это она заставляет организм покупать вдох, когда кончается бюджетное финансирование, и организм уступает последние крохи функций и чувств, за один короткий, маленький, неполноценный вдох, но его хватает, чтобы снова заработали все оставшиеся функции. И если отказаться от функций чревато, то почему бы не отказаться от чувств, и сначала многие отдают слух, потом отказываются от речи, последним сдают зрение. Но мозг! Он все еще жив, он все еще заставляет биться сердце, он все еще командует желудком, приказывая переварить влитый в глотку бульон. И ты снова живешь. А вот если он забудет приказать тебе сделать вдох… то зачем тогда пищеварение, кровообращение…
****
Кристина закрыла своей рукой рот Адама, вытерла ему губы белой салфеткой, снова поцеловала его.
-Ну вот, все, покушал, пока хватит, я пойду сейчас в огород, ты останешься один, далеко не уходи, двери никому не открывай. Понял?
Огромные черные глаза глядели в потолок не мигая.
-Молчание – знак согласия.
Она встала, забрала тарелку и пошла в кухню. Он не изменил ни позы, ни выражения лица, только слезинка снова скатилась с его левого глаза, на подушку.
Когда его глаза впервые перестали закрываться, она позвала доктора. Он приходил один разве две недели, а тут внеплановый визит, он долго отговаривался, ну что за причина – глаза у Адама не закрываются, да как он вообще еще жив. Удивительно.
Доктор заглянул в его глаза, посвятив фонариком и со вздохом произнес.
-Боюсь, что он уже ничего не видит. Глазной нерв скорей всего перестал функционировать, поэтому глаза у него и не закрываются, возможно, они бы страдали от пересыхания, но странно, что осталась слезная реакция. Он плачет, и глаз увлажняется.
Доктор встал, вытер руки предложенным Кристиной полотенцем. Собрал свой чемоданчик и молча пошел к выходу, там остановился и произнес:
-Не понимаю, за что он так мучает вас, что вы ему сделали? За какой такой грех, можно заставлять людей жить, отнимая у них надежду на лучшее с каждым днем, с каждой минутой.
Он хотел быстро уйти, чтобы в очередной раз не услышать, что он ДУРАК. Но не в этот раз. Сегодня Кристина думала о другом. Его слова немного отвлекли ее, но не переключили. Кристина не поняла, о чем или о ком говорит доктор, хотела еще пожаловаться, что вчера вечером, ей самой стало плохо. Она кормила Адама, и вдруг в глазах все потемнело, сильно заштормило вокруг, и она упала на пол, потеряв сознание. Когда очнулась, увидела, что муж перестал моргать. Он просто смотрел в потолок. А она не сказала доктору о своей болезни, ей нельзя болеть, если она будет болеть, кто будет ухаживать за Адамом.
Доктор на прощанье оставил рецепт глазных капель, и приказал капать каждый час, чтобы глаза не пересыхали, долго объяснял какие компоненты капель на что влияют, на возбуждение глазного нерва, на обменные процессы в тканях, имеет противовоспалительные свойства, а потом просто сказал: чтобы не засохли.
Кристина вышла в огород, взяла большую двуручную корзину и лопату и принялась копать картошку, подкапывая и вытаскивая из земли высохшие картофельные плети с несколькими клубнями на корнях, потом она с яростью врывалась в рыхлую землю руками, перебирая каждый комочек, и вытаскивал еще три-четыре клубня.
Волосы выбились из-под платка, суставы ныли от тяжелой физической работы, пот заливал глаза, и струился дальше, липкой соленой струйкой заплывая в рот. Она слизывала его, и работала дальше, потому что вытереть пот грязными руками было бы значительно худшим вариантом. Одна корзина наполнена, она оттащила ее в сарай, высыпала прямо на пол, и снова вернулась на поле. Больше половины поля уже было выкопано. Оставалось еще работы дня на три. Кристина мысленно отмерила себе сегодняшнюю норму – десять длиннющих боровков, потом бросила на землю корзину, перевернула ее, и села. Под левой лопаткой снова гнусно заскулило сердце. Он подняла к небу глаза, и сделала вдох, пока еще не коммерческий, у нее еще был ресурс.
-Здорово соседка, - услышала она густой бас за спиной, - бог в помощь.
Кристина обернулась, за утлой оградой, отделяющей ее огород от соседского, стоял Петря, ее сосед, грузный мужчина средних лет, с длинными рыже-седыми усами.
-Ничего, здорова, - откликнулась Кристина, - как сам?
-Да мне чего, живу себе и живу, - ответил Петря, после смерти жены, он действительно, жил себе, но как бы и не жил, то есть функции его организм выполнял замечательно, но вот чувства его покинули, и единственное их проявление было это жалость к соседке - Кристине, - много тебе еще осталось, говорят дожди в конце недели.
Кристина посмотрела на небо.
-Не хотелось бы, мне работы еще дня на три, потом надо будет на базу свести, поможешь?
-Конечно, свою повезу, и твою заберу, - ответил Петря, меряя взглядом оставшийся фронт работы. – Ты… это может помочь, я свою выкопал уже, могу тебе…
-Нет, спасибо, я сама, думаю до дождей успею.
-Ну, как знаешь… а как там Адам? Ножкой еще не пошел? – спросил Петря.
- Нет, - усмехнулась Кристина, - но мы над этим работаем.
Петря ушел. А Кристина снова с яростью схватилась за работу.
****
И снова зал заседаний Главного Администратора. За столом худенькая администратор по планированию, старичок - транспортный администратор, кругленькая с короткой стрижкой администратор перспектив судеб, брутальный администратор перспективных проектов и администратор экстренных переходов лысый очкарик. И САМ!
-Ну, наверное, я первая доложу, - предложила худенькая администратор по планированию.
-Нет, сначала о перспективах судеб.
Худенькая села, встала кругленькая.
-У нас нет возражений на этот рейс, там нет ни одной перспективной судьбы.
-Не может быть, неужели целый лайнер никчемных людей, а дети? – удивился Господин Администратор.
- Ну, по детям мы договорились с отделом планирования, - ответила кругленькая.
-Детей, а их на лайнере двадцать семь человек, и еще около ста пассажиров и членов команды мы спасем, - ответила худенькая.
-Кто входит в число спасенных? – спросил Господин Администратор.
- Пятьдесят пять человек, чей ресурс еще не выработан даже на четверть, пятьдесят четыре человека, в том числе и некоторые из тех, у кого не выработанный ресурс, необходимы для выполнения своих основных жизненных функций. Это родители или близкие родственники детей с лайнера, это люди, включенные в финансовые, деловые, научные, социальные и разные другие цепочки, от которых зависит их безотказная слаженная работа. Таким образом, сверх плана, мы сегодня освободим 391 вакантное место, закроем недостачу и будем иметь фору в 172 вакантных места.
-Фора, хм, - грустно улыбнулся Господин Администратор, - у нас ежедневная плановая недостача двести тысяч человек, планета перенаселена, и мы могли бы работать с опережением, но…
Все понимали это НО! Есть вакантные места, но нет вакантных судеб.
Худенькая явно была довольна собой, что совсем не радовало Господина Администратора, девочка стала хорошо работать, скоро придется ее менять…
-С отделом кадров связывались? – спросил Господин Администратор.
Со стула вскочила кругленькая.
-Да, они сегодня просят всего десять мест, - отрапортовала она.
-Всего… - вздохнул Господин Администратор, - а что гении больше не нужны?
Кругленькая с грустью посмотрела на корабль на экране и проговорила:
-Нужны, но нет свободных судеб, все гениальные судьбы сейчас в работе, и пока даже перспектив нет, ближайшие тридцать –шестьдесят лет не будет.
-А талантливые и одаренные? – спросил Господин Администратор.
Кругленькая отрицательно мотнула головой.
- Просто понимаете у них процесс более длинный, чем у нас, и больше судеб надо задействовать в процессе, да и талантливых вакансий с каждым разом все меньше и меньше.
Последнюю фразу она проговорила с какой-то особенно грустной ноткой.
-Вот так вакансии есть, а судеб нет? – удивляется Господин Администратор, - а как со злодеями?
- По ним перевыполнение, к тому же отдел кадров не дает квоту на увеличение единиц, - ответила кругленькая.
- А равновесие? – для чего-то спросил Господин Администратор, хотя сам прекрасно знал ответ на этот вопрос, и посмотрел куда-то в стену зала.
-Соблюдается, относительное, за счет Африки и Китая, - подтвердила кругленькая.
- Хорошо, все подготовлено для перехода? – спросил Господин Администратор у транспортного старичка.
- Все, - обиженно проговорил старичок, - только имейте ввиду, изымая эту транспортную единицу сейчас, не ждите от меня, ее в скором времени. У меня нет дополнительных транспортных единиц, пригодных и для транспортировки и для перспективных проектов.
Но эмоции транспортного старичка мало интересуют Господина Администратора. Он повернулся прямо в кресле к большому экрану, на котором все еще плыл в свое последнее путешествие лайнер «Лазурия». Он смотрел, а все остальные ждали. Он снова развернулся к сотрудникам. Оглядел каждого, остановил взгляд на лысом очкарике – администраторе экстренных переходов.
-А почему вы молчите?
-А что я должен говорить? Вы же все решили. Я только не пойму, почему мы должны закрывать ваши грехи за счет экстренных переходов. А как быть с теми судьбами, которые были отобраны на тот рейс, их жизненный ресурс давно исчерпан, они давно должны были перейти, но до сих пор здесь.
Он замолчал. Господин Администратор встал, прошелся вдоль стола, руки в карманах брюк, остановился за спиной у лысого очкарика.
-Все?
-Все.
-Мне кажется, вам пора подумать о переходе в другой отдел, - спокойно проговорил Господин Администратор.
Очкарик снял очки, потер глаза.
-В какой прикажете? – не без труда проговорил он.
Господин Администратор снова внимательно осмотрел очкарика, прислонился к нему, как будто понюхал, и проговорил:
-Думаю, вам надо перейти в другой сектор.
Все ахнули.
-Как в другой сектор? – дрожащим голосом проговорил очкарик, - это же все надо начинать сначала, с нуля…постойте, а кто же тогда на мое место.
Господин Администратор прошелся за спинами у сидящих сотрудников, остановился за спиной у худенькой и сказал:
-Она.
Худенькая тоже подскочила.
-За что, Господин Администратор, разве я плохо работала, за что?
-Ты, девочка, перестала за цифрами видеть судьбы, а он – жест в сторону очкарика - наоборот, за судьбами перестал видеть свою работу, - это он сказал спокойно, а дальше сильно повысил голос, обращаясь к очкарику: - Так ведь?
Очкарик снов надел очки и смиренно промолвил:
-Так, Господин Администратор, в какой сектор прикажете?
- В отдел кадров, в сектор обычных людей.
-Слушаюсь, когда прикажете передать дела?
-Сегодня, после подведения баланса, список внеплановых мне на стол, и готовьте переход, как только будете готовы, начинайте, когда час икс?
-Примерно в двадцать четыре часа по Гринвичу, - ответил брутальный.
Худышка со своего планшетника перенесла список с личными делами на комп шефа.
-Все свободны, - сказал Господин администратор и углубился в изучение списка, он не заметил, как пулей из кабинета вылетел лысый очкарик, как кряхтя и скрепя заковылял к выходу транспортный старичок, широко шагая ушел брутальный, и выкатилась кругленькая, не заметил и того, что худенькая осталась у стола.
-Господин Администратор.
Он нехотя оторвался от монитора.
-Что?
-Кому и когда прикажете передать дела моего отдела? – спросила она.
-Я пока не решил, иди. Пока будешь вести оба отдела, иди.
Она вышла. А он смотрит. На его маленьком экране мелькают фотографии и описания обреченных, металлический голос компьютера представляет.
- Галина Петрова, Россия, 49 лет, бухгалтер, степень расходования ресурса 68%, незавершенные обязательства 0. Сиоту Косаки, Япония, 75 лет, бизнесмен, торговля, ресурс 65%, обязательства 0….
-А что значит незавершенные обязательства…
Господин Администратор не поворачивая головы отвечает:
-Это значит, что этих людей никто уже не ждет и не любит, и никто по ним не будет страдать, что делает их переход легким и непринужденным. Ты давно здесь?
-Ты же знаешь, я понял, что этот наглядный урок был для меня.
Господин Администратор улыбнулся и обернулся. На одном из кресел для посетителей сидит Адам, вернее это то, что когда-то было Адамом. Высокий стройный, черноволосый мужчина, с выразительными черными глазами.
-А сколько у меня? – спросил Адам.
-Чего?
-Ну, про ресурс не спрашиваю, там наверно процентов девяносто девять и девять десятых, но вот обязательства? – отвечает Адам.
-А сам не догадываешься?
-Кристина?
-Да.
-Так значит это из-за нее, я не могу перейти?
-Не только, - ответил Господин Администратор, - просто я пока еще не решил, что с тобой делать. Мне хочется просто так освобождать твое вакантное место.
-Ха, и из-за этого, ты не пустил меня в тот самолет, и ничего не придумал лучше, как стукнуть меня инсультом.
-Ну, извини, за убогую фантазию, - впервые улыбнулся Господин Администратор, - а кому плохо, ты лежишь, ждешь своего часа, я спокоен, ты не попадешь ни в какие списки, не вляпаешься в экстренные переходы, не перехватят тебя случайные вербовщики, Кристина при деле, и она довольна, она любит тебе, а ты думал, что с ней будет, если тебя не станет? Она же без тебя пропадет.
-Не пропадет, ей всего тридцать пять, выйдет замуж, еще детей родит, - с грустью в голосе проговорил Адам, - отпустит ты нас, я уйду, и всем будет хорошо.
-Ой, слушать тебя противно, ты сам-то понимаешь, что ты говоришь? Во-первых, Кристина никогда не сможет никого любить кроме тебя. Так уж у вас записано в ваших судьбах, она просто жить без тебя не сможет.
-А, во-вторых? – поинтересовался Адам, и было заметно, что «во-первых», ему не нравится, - что, во-вторых?
-А во-вторых, - Господин Администратор задумался, - ты кем был при жизни?
-Я еще не умер, - рассердился Адам.
-Ага, вот..., - рассмеялся Господин Администратор, - ты сам ответил на свой вопрос, в тебе столько жизненной энергии, что я не могу отдать ее просто так, ты же видишь, гениев все меньше и меньше, значит, твою энергию просто распылят на несколько судеб, а я хочу сохранить ее в этой концентрации.
-Для чего?
-Для жизни.
-Смешно, смешно слушать о жизни, от человека, который управляет смертью.
Господин Администратор крутанулся в кресле, повернулся к Адаму лицом, вперил в Адама гипнотический взгляд и проговорил, четко расставляя ударения и акценты:
-Приятно, когда тебя все еще принимают за человека.
-А кто ты, в самом деле, кто они все твои сотрудники, я наблюдаю за вами два года, вы не меняетесь, девочка всегда девочка, у кругленькой никогда не отрастают волосы, почему?
-Потому что они величины постоянные, должно же быть в этом постоянно меняющемся мире быть хоть что-то постоянное, - ответил Господин Администратор.
-Получается, что в этом постоянно меняющемся мире постоянна только смерть? – спросил Адам.
-Нет, еще настоящая любовь.
****
Миллионы людей каждый день встречаются и миллионы расстаются. Кто когда анализировал за что любят? За красоту? Нет, потому что любят всяких, толстых, худых, кривых, косых, безногих, безруких, любят всех и всяких, и все. За ум? Самая большая глупость думать, что можно любить за ум? Ничего подобного. Умом возлюбленного можно пользоваться, восхищаться, подражать, но не любить. Любовь это то чувство, которое уму противопоказано, любовь и рациональность, вещи совершенно противоположные и взаимоисключающие друг друга.
Так за что же люди любят друг друга? Вот встречаются двое… а кстати, как встречаются? Вот здесь разнообразию методов нет предела. От банальной встречи в транспорте, на вечеринке, на работе, до судьбоносных столкновений в экстремальных ситуациях. Тут отдел планирования судеб иногда совершает чудеса. Чтобы родить гениального математика. Администраторам пришлось устроить две природные катастрофы и банкротство трех авиакомпаний, в результате которых в одном аэропорту встретились: он из России, она из Новой Зеландии. От чего вспыхнуло, и на чем развивалось это чувство? Никогда не просчитать ни на одном компьютере. Но через девять месяцев родился мальчик, который занял вакантное место математического гения.
И так продолжаем. Любовь. Есть, возникла, это хоть и не просто, но все же часто встречающееся явление. А сколько оно может длиться? Мгновение, день, год, десять? Всю жизнь? Почему? И на этот вопрос тоже ответить никто не сможет, даже отдел планирования судеб. Не планируют они вечную любовь, это любовь планирует продолжительность жизни. Это любовь и только любовь способна удержать умирающего на пороге перехода, поднять с постели безнадежного. Почему? Очень просто, одна списанная судьба накрепко связана с другой, которой еще не срок. Вот она ее и держит.
****
Господин Администратор и Адам вместе смотрят на экран, где по-прежнему плывет судно. На палубах прогуливаются и загорают на лежаках люди.
-Смотри, это Мария Хамицкая, пятьдесят три года, хорошо выглядит, а сколько у нее расход?
-48% , обязательств 2 категории, - ответил компьютер.
-Почему ее определили к переходу? – спросил Адам.
Господин Администратор повернулся к компьютеру, стал просматривать досье Хамицкой.
-А, понятно, степень отрицательного влияния больше пятидесяти процентов.
Снова крутанулся в кресле и продолжил наблюдать за уходящей жизнью на лайнере.
-Что это значит? – не понял Адам.
Господин Администратор пожал плечами, увеличил лицо Хамицкой на экране, присмотрелся повнимательней и произнес:
- Стерва, наверное.
Адам усмехнулся.
-А что все стервы подлежат ликвидации?
Господин Администратор поднял вверх длинный костлявый узловатый указательный палец и назидательно произнес:
-Не ликвидации, а переходу, ты до сих пор не усвоил, что судьбы не исчезают, они просто меняют свои воплощения, - он снова повернулся к компьютеру, и продолжал говорить, одновременно читая с экрана, - а ну, все понятно преподаватель ВУЗа из России, ой, сколько народа она завалила, оставила без стипендии, отправила в армию, сколько голосов подано за ее переход.
-А перейдя, она тоже будет стервой? – спросил с любопытством Адам, и его заинтересованность порадовала Господина Администратора.
-Нет, стервозность, как и многие другие отрицательные влияния на судьбы других это наслоение на судьбу, которая дана ей была … - он снова посмотрел в экран компьютера, о судьба у не была прекрасная, отличные родители, которые ее любили и баловали, любящий муж, трое прекрасных детей. Живи и радуйся, делай счастливыми других, но она проявила эгоизм высочайшей степени.
-Это как? – не понял Адам.
-Она не делилась счастьем с другими, жила для себя, обижая даже близких, родителей, брата, мужа, и они очень быстро израсходовали свой жизненный ресурс. Они все ушли один за другим, но она так и не поняла, что это было ее испытание. Она обозлилась и стала свою злость срывать на беззащитных студентах. Из-за нее пострадали очень многие. Вот, - указание пальцем в экран, - один спился, второй попал в армию в зону боевых действий, был ранен – инвалид, третий слег с тяжелой болезнью. Девушка стала проституткой и… да, ей пора на переход – девочка из-за несданного экзамена покончила собой. А Хамицкая, взяла очередную взятку и поехала в этот круиз.
-Послушай, - оживился Адам, - что получается, это же перспективный проект, значит не запланированный переход, значит, она бы вернулась домой и продолжила свою подлую жизнь? Почему ее не перевели раньше? Девочка была бы жива.
-Не все так просто, у девочки скорей всего тоже было какое-то назначение, а у Хамицкой… ты забываешь, у нее еще ресурс не выработан, и обязательства второй категории, - он снова всматривается в компьютер, листает странички, - она помогает своей дочке растить двоих внуков.
-Как все сложно, - произнес Адам, - значит, ее тоже держит на земле любовь.
****
Кристина, пошатываясь, вышла из сарая. Закрыла дверь на вертушку. Пошла к дому. Остановилась перед крыльцом. Бросила на землю корзину из-под картошки. Лопата осталась стоять прислоненная к стене сарая.
Села на ступеньки. Сняла с головы платок, вытерла им лицо. Надо встать, встать идти домой, там Адам. Надо сварить ему кисель, вымыть его и смазать пролежни, переодеть и перестелить постель, сделать уколы. А вставать совсем не хочется. И вдох застрял где-то между ребрами. Она выпрямилась, подняла голову к небу. И вот он некоммерческий вдох. Пока не коммерческий, но… какой-то не такой, как будто из дальнего кармана. Как будто в том мешке, где она всегда брала вдохи, они кончились, но тот, кто дает их пошарил в складках мешка, и нашел, маленький, скомканный, пыльный, но живительный вдох. Он нерешительно, но толкнул сердце, и боль отступила, а волна крови прихлынула к мозгу, и прояснился взгляд, и появилась мысль, и она приказала: Встань и иди, Адам ждет.
Она поднялась, и вошла в дом. Из-за забора выглянул Петря. Тихо крадучись прошел по двору, взял корзину, у сарая взял лопату и пошел в огород Кристины.
И опять светло, солнечно, счастье в доме. Щебеча, как птичка весной, Кристина летает из кухни в комнату, все время, говоря с Адамом. Рассказывая ему, какая уродилась картошка, а сколько банок она законсервировал, им хватит на всю зиму и сладкого и полезного. И витаминчики, и все самое полезное, они безбедно переживут и эту зиму, а денег от продажи картошки хватит на всю зиму ему на лекарства, а весной он поднимется, обязательно, весной все просыпается и всходит, и он встанет.
Она сбросила у стиральной машины грязное белье, вымыла руки, взяла в холодильнике коробку с ампулами, и снова вернулась к кровати. Набрала в шприц лекарство, перетянула руку мужу, ввела лекарство в вену, зажала ранку. Присела на кровати, продолжая держать Адама за руку.
-Я сейчас схожу к Марте, принесу молока, сварю тебе овсяный кисель, и не спорь, будешь пить его, и без разговоров, Марта говорит, что овсяный кисель, это все равно, что материнское молоко, она всех своих деток на овсяном киселе вырастила, а ты у меня сейчас, как маленький, - она прилегла рядом с ним, прижалась, - совсем как мой ребенок, и я выращу тебя, подниму. Вот только полежу немного.
Она прижалась щекой к груди мужа. Скорее почувствовала, чем услышала глухие удары сердца. Она удовлетворенно улыбнулась. Она делала так всю жизнь. По крайней мере, ту часть жизни, когда она была женой Адама. Она помнит тот самый первый раз, когда почувствовала стук его сердца. Они оба были счастливы в тот момент, и ее сердце билось в унисон с его сердцем, и тогда ей захотелось, чтобы их сердца остановились одновременно. Она сказала ему об этом, он засмеялся и сказал, что согласен, но лет через тридцать или пятьдесят. Прошло пятнадцать лет. И она вспомнила тот страшный момент. Инсульт случился с ним в машине по дороге в аэропорт. Она была за рулем. Он сидел рядом и курил в открытое окно, потом как-то поперхнулся, закашлялся и стал медленно заваливаться на нее. По началу она даже решила, что он разыгрывает ее по своему обычаю. Он любил такие штучки и часто их проворачивал. В свои почти семьдесят он любил поханжить, говоря, что он старый, немощный и ему недолго осталось. Порою изображал внезапную смерть, и делал это по-актерски гениально: Закатывал глаза, медленно падал, стонал, хрипел и даже пускал слюни. А когда она перепуганная понимала, что это розыгрыш, то сердилась, а он говорил: а что ты хочешь, так и будет когда-нибудь.
Она сама привезла его в клинику. Ее долго к нему не пускали. Потом сказали, что в глубокой коме. Конца следует ожидать в самое ближайшее время. Она не поверила этому. Обозвала доктора дураком и потребовала, чтобы ее пустили к нему в палату. Доктор сначала пытался с ней спорить, давя своим многолетним опытом работы и научным авторитетом, на что она ответила. Что Адам не умрет, он просто не может умереть, потому что она не может остаться без него. Доктор грустно улыбнулся и разрешил ей войти в палату.
Она сначала сидела рядом, а потом просто легла рядом с ним, положив голову мужу на грудь, как делала каждый день. И не заметила, как уснула под этот мерный глуховатый стук. Проснулась от того, что стук прекратился. Нет, сначала она думала, что ей это показалось. Прислушалась. Нет, не бьется. Сквозь вату сонного сознания медленно продирается мысль, что что-то не так. Точно – прямая линия на дисплее и тонкий, противный, пронзительный писк. Все остальное было как в кино, она все это видела будто со стороны. Как вскочила, побежала в коридор, как кричал и звала на помощь, как потом трясла и била по щекам Адама, и кричала сорванным голосом:
-НЕ ПУЩУ!!!! АДАМ, НЕТ,,, НЕ ПУЩУ!!!
И не пустила, она буквально вырвала его тогда и рук смерти. Он к ней не вернулся, потому что так и остался без сознания, но и не ушел.
Сердце его стучало тихо, но размеренно. Стук, стук, стук… Она улыбнулась, закрыла глаза, и дыхание стало ровней, веки порозовели, она уснула.
****
-Я хотел у тебя спросить, - нерешительно проговорил Адам.
-Я не имею права, - ответил Господин Администратор.
-Не имеешь права? – удивился Адам, - да разве ты тут не Главный… Администратор?
Главный Администратор грустно улыбнулся и проговорил.
-Главный, но всего лишь Администратор.
-Значит, он есть? – снова нерешительно спросил Адам.
Господин Администратор лишь загадочно улыбнулся, не сказав ни «да», ни «нет».
-Слушай, а кто исправляет твои ошибки, ведь ты же ошибаешься? Ты же не… ты не можешь не ошибаться?
И снова молчание.
-А если ему не понравится твой выбор?
На этот раз Господин Администратор не смог промолчать.
-Тебе еще рано об этом знать, и вообще иди отсюда и не мешай мне работать.
Господин Администратор демонстративно отвернулся от Адама и углубился в изучение досье. В этот момент двери зала распахнулись, и вошла худенькая Администратор планирования.
-Господин Администратор, пора начинать. Вы согласны со всеми кандидатурами?
Господин Администратор повернулся к ней.
- А как идет выполнение сегодняшнего плана?
-Все по плану, 98 процентов уже освоено. Но до часа Х мы все успеем, - маленький индикатор, похожий на мобильный телефон запищал в ее кармане, - остался последний, план практически выполнен.
-Молодец, ты стала прекрасным работником, думаю, тебе на пользу пойдет работа в отделе экстренных переходов, - он встал, приветливо улыбнулся, пожал девушке руку, потрепал ее за плечо, - так пойдет, ты скоро и меня заменишь.
Она рассмеялась.
-А вы куда, тогда пойдете?
-Я? Ой, я все время мечтал поработать в отделе вакансий, создавать новые вакансии, разве это не прекрасно. Жаль что, все равно их количество ограничено, жаль, что все не могут быть гениями, да даже талантливых вакансий так катастрофически мало, что человечество рискует выродится в среднюю биомассу, биороботов.
-Ну, не могут же все быть талантливыми, - возразила худенькая.
-Могут, - возразил Господин Администратор, - могут, талантов ведь, безграничное множество, но они распределены неравномерно.
-Да, действительно, - грустно подтвердила худенькая, - у некоторых много разных талантов, а у других ни одного.
-Да, нельзя отнять тот или иной талант у одной судьбы и отдать его другой, мы только можем поддерживать статистическое равновесие, появления талантов и гением на земле.
В кармане у девушки снова запищал индикатор уходящей судьбы, он вынула его, посмотрела на дисплей.
- Сегодняшний план выполнен, ушла последняя судьба.
-Тяжело уходила? – спросил Господин Администратор.
-Нет, заслужила легкий переход.
-Чем? – спросил Господин Администратор.
- Добрыми делами и самоотверженной любовью.
Индикатор в руках худенькой начал отчаянно пищать. Началось.
****
На улице заметно стемнело. Дверь сарая открыта настежь. В открытой двери было видно, что куча картошки заметно выросла. С улицы во двор вошла Марта с кринкой молока в руках.
-Божешки мои, она все картоплю роить, да бедная ты моя, - проговорила Марта, заглянула в сарай, обернулась и испугалась, встретившись лицом к лицу с Петрей.
-Фу, скаженный напугал, ты что ли?
-Я, - устало проговорил Петря.
Обошел Марту, неся на плече корзину. В сарае высыпал из корзины на пол картошку.
- Уф, все, последняя, - проговорил он, бросил корзину, присел на колоду для рубки дров. Достал из внутреннего кармана небольшой черный кисет, вынул оттуда трубку и начал набивать ее табаком.
-Ой, ты что ей все картоплю выкопал? – удивилась Марта, потом наклонилась к уху и тихо спросила: - и что она не сопротивлялась.
-Не, не хотела, чтобы помогал, я сам, она ушла в дом, так тишком.
-И что она ни разу не выглядывала? – еще больше заволновалась Марта.
-Не-а, - прикурил и выпустил струю дыма Петря.
- И за молоком ко мне не пришла, уж не с Адамом ли что? Пойду, зайду.
-Ага, только ты это слышь, Марта, не говори ей, ладно, я пойду.
Он встал с колоды, прикрыл сарай, запер на щеколду и пошел прочь со двора.
Марта подошла к окну дома, заглянула, увидела кровать и спящую на ней Кристину.
-Ох, умаялась, бедная.
Поставила на крыльцо кринку и ушла.
****
Червяк, ползет по земле, сокращая примитивные мышцы своего примитивного тела, подчиняясь инстинкту. Человека инстинкт заставляет ходить. Но человек лишенный основных функций, практически всех чувств, превращается в червяка, ползущего по земле, но отличается от него тем, что червяк знает, куда ему ползти, а человеку ползти некуда. И он бы рад, стать червяком, особенно в те моменты, когда появляется потребность ползти, но даже этого примитивного инстинкта ему не дано. Потому что он за последний вдох отдал все.
О остается только лежать. Лежать просто глядя в потолок. Ожидая своего последнего вдоха, сначала некоммерческого, потом покупного. И все, ждать больше нечего, просто наблюдаешь, как гаснут лампочки на пульте жизни. Кровообращение – погасло, сердцебиение погасло, мозг…
****
Уставший, посеревший, со всклокоченной бородой Господин Администратор, нажал кнопку на пульте управления и большой мультиэкран погас.
-Почему? – услышал он у себя за спиной истеричны крик Адама. - Почему она, почему не я? За что? Ты же говорил, что нас с ней держит любовь, что же моя любовь была недостаточно сильна?
Господин Администратор встал и подошел к Адаму, взял его за руку, пожал ее, похлопал его по плечу.
-Извини, но у нее был слишком большой процент невосстановимого износа… сердце… я ничего не мог сделать, мог только продлить ее мучения.
-Я хочу перейти вместе с ней.
-Извини, у вас разные судьбы.
-Как это разные? Мы же с ней пятнадцать лет вместе прожили, мы любили друг друга, мы были счастливы.
-Ну, это было временное явление, просто ее судьбе нужна была некоторая практика, теперь она готова, для большого дела.
-Значит, наш союз был обречен с самого начала?
-Нельзя так говорить - обречен, разве ты не доволен своей судьбой, да и она была с тобой счастлива, но именно из-за того, что вам мало было отпущено, вы и были счастливы, какая у вас разница в возрасте?
-Тридцать три года.
-Ну, а чего же большего ты еще желал?
-Ей будет хорошо? Я могу знать о ее новой судьбе? – спросил Адам с надеждой в голосе.
-Она будет счастлива, - ответил Господин Администратор.
-А я, что теперь будет со мной? – спросил Адам.
-А тебе, дорогой, хватит бездельничать, пора приниматься за работу, принимай отдел планирования.
-Я?
-Ты.
-Почему?
-Потому.
Адам понимающе кивнул головой. Господин Администратор нажал кнопку на пульте и проговорил по громкой связи.
-Всем сотрудникам, явиться в кабинет Главного Администратора.
****
На хмуром осеннем небе вдруг засияло тусклое солнышко. В загородке квохтали куры, роя лапами сырые опилки. На крыльце так и осталась стоять кринка с молоком. Над домом вдруг появились два белых аиста, они покружилась немного над крышей, сели на нее. Один аист был чуть крупнее, и крепче, а второй меньше и изящней. Они встали рядом, прижавшись друг к другу, и замерли. Потом один прошел по коньку крыши, важно выхаживая, взмахнул крылом и улетел, следом за ним поднялась в небо и его подруга.