превращающее в личность −
в смертника,
зеркалится остальным виноградом,
оставаясь одним в их многих
влажных, зияющих лампой глазах.
Мысль о глядящем на меня насекомом
забавна, ведь я здесь один,
кто смотрит.
Когда один, ты − собственная тень,
слепое пятно посреди шевеленья
прядей и пальцев, рельефа лица и рубашки.
Попрощавшись, друг уносит под глазами
кривую прорезь твоего смешка,
сутулую усталость движений,
потрескивание событий в пламени - голос.
Став черной дырой, валишь комнату в себя
(что за тяжесть − ковёр, телевизор,
шифоньер в концентрических разводах лака,
бетонные тонны, девять этажей),
перематывая плёнку диалога. Куришь.
Отблеск лампы у него между век..
неужели, как может быть,
что он сейчас где-то тоже − дыра?