Тетрадь по завещанию. повесть гл. 1 (Эротические рассказы)

Пахнуло дурманом, аромат полевых цветов разлился по комнате. Она явилась неоткуда, присела на корточки, возле моей кровати, улыбнулась.
На первый взгляд, она не была красавицей, из-за не накрашенной рыжести, ощущение полного отсутствия бровей, ресниц - густо усеянное веснушками лицо, вздернутый нос, ярко-красные губы. Но глаза! Словно озера, разливаясь синевой, они смотрели на меня, влажно блестя в ночи.
Огненно-рыжие волосы нежданной гостьи были рассыпаны длинными локонами, по обнаженным плечам, лоб украшал обруч с височными кольцами, червонного отсвета. Она встала, давая мне увидеть её всю  — зацелованную солнышком девичью грудь, живот, стройные ноги и пушок, пожаром, меж них.
— Ты кто? — спросил я.
— Сполоха, — ответила она и протянула ко мне обе руки. — Поднимайся! Красная горка ждет, пойдем.
— Не многовато красного? — ответил я и повернулся на бок, к ней спиной, снова засыпая.
После банкета, в честь день рождения Гелены, главного редактора, где я работаю её любовником и, по совместительству, журналистом, внештатным сотрудником, ужасно болела голова. Перебрал с горячительными напитками, ни красное вино, ни красные голые девицы меня сейчас не интересовали. Я хотел спать...  
Подоткнул кулаком подушку и лицом прямо в стебли полыни. «Откуда весной полынь?», — подумал я, то, что внезапно оказался на залежи, спросонья, до меня не дошло  
Сполоха, заливисто, рассмеялась.
— Это тебе наказание, за отказ идти со мной!
Перевернулся на спину, выдохнул.
В ночном небе горели звезды — крупно, серебром, и, надо мной, висел яркий полумесяц. Сполоха тянула ко мне открытые ладони, звала. Я лениво отдал ей свои руки, намерено прижав разбитое похмельем тело к земле, но она с легкостью поставила меня на ноги и потянула за собой. Побежала, побежал и я — в семейных трусах за обнаженной рыжей девушкой.
Заниматься гимнастикой, по утрам и вечерам, было не мое, я предпочитал телевизор, диван, бутылочку пива и женщин, приходящих ко мне, а не я к ним. В итоге, перечисленных предпочтений, к тридцати годам у меня нет жены, и выделился животик. Впрочем, пивной живот не мешал мне в работе любовником-журналистом, да и в близком общении с противоположным полом, помимо Гелены, не являлся помехой. Но ночные бега за голыми девушками, давно ушли в прошлое, юное, деревенское прошлое...
Так я думал, оказалось, ушли не навсегда. Я резво, стайером, несся за Сполохой, успевая разглядеть ее спину, попу, пятки и то, что мы бежали из июля в апрель...
Тропинка пошла на возвышенность, она замедлилась, и я её обогнал. Остановился.
— А ты красивая! — сказал я, помогая ей взобраться на горку.
— Красная... — ответила она.
— Горка?
— И горка, и я... красная!
— Устала?
— Я? Или ты — выдохся?
Сполоха взмахнула рукой, и я увидел себя потного, на ногах порезы от травы, в кровь, — загнанный потертый кобель с вываленным языком. Ведение исчезло. Я оглядел себя — ничего похожего, молод, бодр и весел, готовый бежать, как минимум, столько же — положенным путем, из весны в лето.
— Не нужно, — ответила она, на мою пионерскую готовность. — Уже пришли.
— Куда?
— К Матери...
— Куда?!! — снова спросил я, оглядываясь.
Сполоха не ответила, зашла за ворота, оставив их открытыми. Пока она меня отвлекала, просмотром самого себя, за моей спиной, на вершине Красной горки,  выросли частоколом хоромы... На востоке занималась красная заря.
Я вошел, словно меня кто подтолкнул. Частокол из остро-заточенных, ошкуренных и заветренных, бревен образовывал идеальный круг, в центре, под навесом, стоял квадратный колодец. Столбы, державшие над ним двухскатную крышу, были орнаментированы «хлябями небесными» — волнистыми и зигзаговыми линиями, в два продольных ряда, и, меж ними, каплявидными точками. Верхний карниз навеса украшало восходящее солнце с лучами, полукругом.
Сполоха стоял у колодца.
— Мать Земля-Вода, я выполнила твое повеление, — проговорила она наклонившись. — Привела тебе его.
Из колодца послышался всплеск воды. Сполоха улыбнулась и выпрямилась.
— Иди сюда, — обратилась она ко мне.
Было приятно идти босыми ногами по прохладному речному песку, его словно нанесло прибоем и устелило в хоромах, с внешней стороны заросших бурьяном.
Подошел. Сполоха присела и сдернула с меня трусы. Я не успел ничего сказать, как она, губами, припала к моему достоянию, увеличивая его теплой лаской своего рта. Через мгновение мне было не до вопросов, я поплыл в удовольствии.
Обрабатывая мой член, полным погружением в себя, она смотрела на меня синими озерными глазами, не давясь и не пуская на мошонку слюну. Это мне больше, даже чем ее язык вившийся бабочкой по головке, понравилось, не люблю когда Гелена, ласкает мое мужское достоинство, старается, а получается лишь рвота в ванной.
Я растворился в синеве взора Сполохи, в преддверии оргазма. Тепло её рта вело меня к нему постепенно, пока не обожгло...
Я закричал от боли, хотел оттолкнуть, но её ладони, на моих ягодицах, стали стальными, приковали. Она прижала меня к себе, до последней капли высасывая исток спермы.
Теряя сознания, я почувствовал  — член освобожден из «крематория», но, по-прежнему, горел огнем. Сполоха выпрямилась и, обливая меня, нырнула в колодец. Стало легче, холодная колодезная вода меня немного остудила, я нагнулся-выпрямился, натянул трусы, расправил резинку на животе и замер.
На уровне воды в колодце стояла девушка — русая, высокая, просторная рубаха до пят, расшитая солярными знаками по вороту, груди и подолу и руки – длинными пальцами застенчиво перебирают кончик толстой косы.
Лица разглядеть не успел, как только наши взоры встретились, она разбрызгалась мне в глаза мельчайшими каплями. Окончательно потушив огонь, которым Сполоха меня чуть не сожгла...
Проснулся я потный, на будильнике без двух минут шесть, пора. Выключил, чтобы не затрещал, встал.
«Присниться же такое!», — подумал я, включая свет в туалете. Полусонный, поднял крышку унитаза, загнул край трусов и... Струя была в приделах нормы, золотистая, но сильная резь меня встревожила не на шутку. Встряхивая последние капли, я усилено вспоминал — не трахнул ли я кого на банкете, без презика?
Выскочил из туалета в ванную, внимательно осмотрел член у зеркала. Насколько я понимаю в венерологии, член как член, нормальный, правда крайняя плоть неестественно красная и оголять голову больно.
— Не много ли красного? — пробормотал я, в ужасе опуская глаза ниже, на грязные, в речном песке ноги, — голени, в кровь, исхлестанные жесткой травой...