Обвивая белым жёлтый: мёд и молоко...
Платонически сугубо, мимолётно так,
Ты ласкал сухие губы уличных зевак.
Я шептал тебе “Постой-ка!”, наполняя горсть.
В сердце тонкого востока ты - нечастый гость.
Совершенно без усилий нам разбавил стресс,
Белый, трепетный мессия, засланный с небес.
Пел ты нежную осанну лицам и ушам.
Согревал парадоксально твой морозный шарм.
Не галопом, не нахрапом, от большой души
Нам на лысины и шляпы мягко порошил.
Коротка была сиеста, кончился пикник.
Зябкой сапою залез ты к нам за воротник.
Отметелил нас прилежно, всем сорвал режим.
В белом танце с бабой снежной был неудержим.
Так, пророк или пройдоха, ты пробрался к нам.
Подпустил переполоха местным племенам.
То, холодный и кусачий, запер нас в домах.
То, завидев Стену Плача, таял на глазах.
Истощив свои затеи, бабник и нахал,
Ты в объятьях Иудеи мирно задремал.
И, раскрашен добела искусным маляром,
Отдыхал Ерушалаим под твоим ковром.