Тихо пищит, потому что нечем: всё в нём – стандартная пустота. Изредка, как наступает вечер, пересекается вдруг черта и прилетает весенний ветер, нежный, как музыка Дебюсси, что знает всё обо всём на свете, но рассказать не имеет сил.
Кроме ветров на пустых просторах есть ещё маленький океан. Нет там ни ГЭСов и ни «Авроры», но, если сделать шаг сквозь туман, можно порою услышать песни хора пустых бессловесных рыб, где не найдёшь ни вранья, ни лести: каждое слово у них – навзрыд, каждое слово корёжит кожу эхом, пронзающим глубину (правда, услышать их невозможно, толком не вслушаясь в тишину).
И многоцветный, и монохромный - просто не мир, а оксюморон. Здесь не считают потерь/уронов: мир себе сам ещё тот урон, он – чемпион по локальным войнам, армагеддонам, et cetera, хрупкий, попавший, скользя по склонам, вдруг под прицел моего пера, что, словно дротик в бумажном тире, резко срывает покровы снов…
Я обитаю в огромном мире. Немногословнейшем из миров.
апрель 2012