Значит, я могу стать рядом в небе, прикоснувшись к ней...
И отряхни ты прах моих касаний с себя,
Посмейся, как ты можешь,
Как ты можешь, любя.
Есть шанс нам не быть здесь с людьми,
Чьи мысли лишь о том, что думаю о них «Они».
И сможем мы уйти
От этих чувств, что нас заполонили,
Парализуют по вся дни.
И я подозреваю, что я пел
Всю свою жизнь о том,
Что хорошо всё, всё all right.
И твои деньги, твоё время промотал,
Но хорошо всё, всё ведь fine.
Поскольку не остался я в плену
У чувств, что сковывали жизнь мою.
И у меня есть шанс уйти
От тех людей, чьи дни во мнениях других потеряны,
Не так ли?
Любой в толпу попавший с толку сбит,
В глубинах одиночества зарыт,
И против этого лекарства нет,
У нас есть пули,
Нет стрелков,
И это – точно не ответ.
И верно ль, что не сможем мы уйти,
От чувств, что нас заполонили,
Тех, которыми полны?
И мы останемся с людьми,
Решившими, что им важнее то, что думают о них другие, не они?
Не так ли?
И если небо всё же - кожа твоя,
И у меня есть шанс коснуться тебя,
То отряхни касаний прах моих ты с кожи своей,
Посмейся, как ты можешь,
Ну давай же, сильней…
Возможно, что единственною песней моей
Была баллада этих дней,
Когда и деньги я твои, и время промотал,
Но всё ведь хорошо, всё было fine.