А он идёт отважно и упрямо.
Порой он замирает на ходу
И в Темноту с испугом шепчет: «Мама!»
Волчонок, что не знал доныне зла,
Что жил лишь просто радуясь, играя....
От выстрелов Февральский Снег алел.
Никто не выл от боли, умирая.
В Метели затерялся чёрный след;
Вой одинокий Мглу пронзал напрасно.
И в этой растревоженной Ночи
Волчонку всё казалось бело-красным.
И будут долго в Темноте гореть
Две меркнущих, но не погасших точки.
Увы, законы «волчьи» у людей,
А у Волков они совсем не «волчьи».
И он бежал, бежал, бежал, бежал,
Пока Огни и звуки не исчезли,
Пока уже совсем не стало сил....
Вокруг Метель, а за Метелью- Бездна.
Он Снег кристалльный языком лизал,
Он вспоминал о братьях и о маме-
Волчице и о папе-вожаке,
С седою шкурой, сером и упрямом,
И ласковом, и строгом, ведь любовь-
Не только ласка. В въюжном Мире Тёмном
Он выл и вспоминал родную кровь
И красный Снег, ещё не заметённый.
Он помнил лица- всех до одного,
Он помнил запах пороха и дроби,
Из тысяч он узнал бы их одних.
Дрожал он не от страха. До озноба
Он ненавидел всех людей и Псов,
Что сдуру человеку покорились.
Но Ветер выл и Волка заметал,
И, как назло, в ту Ночь Метель бесилась.
….Но чужаки как примут чужака ?
Не примут вовсе? Загрызут чужого?
….Волчица покачает головой,
Согреет и оближет, как родного.
Он станет сыном серому и ей,
Их детям- братом, Прошлое- забудет....
….О нет! Он ещё долго будет выть!
Однажды в Ночь он отомстит вам, люди!
Он вырастет и станет Вожаком
Одной огромной и отважной Стаи,
Он будет первым, но пока что лишь
На шерсти Снег, не замерзая, тает.
16 Ноября 2003