ч.11
Варяжский конунг Хельг (Олег) и его время
Если отрыть любой учебник истории, изданный сейчас в РФ, да и еще ранее с канувших, а лету времен СССР или даже Российской империи, то там, о главном действующем лице нашего повествования - князе Олеге, можно прочесть что викинг (Хельг) он же др.-русск. Ольгъ, он же «Вещий Олег», год рождения неизвестен, но ум. 912 или 922 г.) — был вначале князем новгородским (с 879) и киевским (с 882). Хотя никаких документов до нас об этом не дошло! А доверять сфальсифицированной «Повести временных лет» у нас уже, увы, нет никаких оснований.
И часто этот викинг Хельг, в российской официальной историографии «рассматривается как основатель русского государства» под чисто условным названием «Киевская Русь»!
Это очень хитрое изобретение российских шовинистов, позволяющее им и сейчас оперируя этим «понятием», плести все новые и новые геополитические заговоры, наплавленные на захват стран Восточной Европы.
Последний раз такая попытка была осуществлена после 1945 года, когда СССР, Англия и США в качестве «победителей» разделили Европу на сферы своих интересов и тогда, появился блок стран «Варшавского договора», распавшийся в конце прошлого века. Так сказать последний ремикс той самой « Киевской Руси».
Справка: Шовинизм (франц. chauvinisme), крайняя форма национализма, проповедь национальной исключительности; противопоставление интересов одной нации интересам всех других наций, распространение национального чванства в форме «великросов», разжигание национальной вражды и ненависти с народами, некогда входившими в состав Российской империи.
А распространяемая сегодня в РФ идея «Русского мира» такого себе официального объединения «пятых колон» в формально независимых, от РФ стран, с целью дестабилизации их положения и есть лучшей иллюстрацией к этому определению.
Но, я немного увлекся, и уподобляться Остапу Бендеру, и возвращаюсь в тему повествования. И тут я займусь поиском ответа на вот этот риторический вопрос:
«Почему же спросите у меня уважаемый читатель определение «Киевская Русь» есть условным? «
А потому уважаемый читатель, что оно было искусственно придумано, через почти тысячу лет, после того как само то государство, в котором правил Олег (Хельг) перестало существовать.
Ведь термин «Киевская Русь» возник в первой половине XIX века. В современной историографии он используется как для обозначения единого государства, просуществовавшего до середины XII века, так и для более широкого периода середины XII — середины XIII веков, когда Киев, оставался центром страны и управление Русью, осуществлялось единым княжеским родом на принципах «коллективного сюзеренитета».
Но, если бы все только упиралось в историческую терминологию.
Ведь историки, эти «книжные черви», чего только бывало, не понапридумывают, каких теорий не создадут, копаясь в древних фолиантах!
И все, чтобы защитить еще одну пустопорожнюю докторскую диссертацию!
А в случае с «Киевской Русью» мы имеем дело не историческими шалостями ученых историков, уже с историческим пологом.
Ведь начиная с первого российского историка Карамзина, все остальные ученные «москали», среди которых было и даже есть сейчас, кстати, немало вчерашних, не менее ученых «хохлов» называемых в Украине _”манкуртами» и «запроданцами”, искусственно перенесли на новое государственное образования, образовавшееся вокруг Московского княжества и не имевшего никакого отношения к государству, существовавшему вокруг Киева, во времена викингского конунга Хельга!
И кстати об ученых «хохлах» тех уже дальних времен. То это все были выходцы из числа выпускников Киево - Могилянской академии (единственного на то время высшего учебного заведения в славянском мире!) и работавшими исключительно за деньги и чины, но как, хохлы они по-прежнему оставались на второстепенных ролях.
А суть этой лживой идеи, состояла в том, что якобы имел место добровольный перенос политического центра Руси в 1169 году из Киева. сначала во Владимир, а затем в Тверь и уже потом в Москву.
Но даже в современной нам историографии уже к счастью нет единства мнений на этот счёт.
И большая часть честных историков, не связанных с официальной российской пропагандой считает, что эта идея не находят подтверждения в источниках.
Другие историки, по-прежнему кормящиеся из рук властей, усилено вопят, что политический центр русской цивилизации переместился из Киева сначала в Ростов и Суздаль, а позднее во Владимир - на - Клязьме и поэтому «Киев по-прежнему остается «-матерью городов русских», сейчас правда временно оккупированным все теми же обуревшими в своей независимости хохлами!
Из этой ошибочной идеи, выходит и другая еще более бредовая идея о том, что украинцы и русские это народы – братья!, но при этом «русские», которые как нации или даже отдельного народ во время той же «Киевской Руси» не существовало, есть наши, наряду с бедными белорусами, нашими «старшими братьями»!
А в действительности славяне 8- 9 веков н.э. называли свое государство: Роу;сь, Русь, а греки греч. ;;;, позже греч. ;;;;; (Росия)
В Западной Европе закрепилось латинское название, Russia, Ruthenia, Ruscia, Ruzzia. В Скандинавии странах родом, из которых были Рюрик, Хельг и все их дружинники варяги, ее называли Gar;ar, Gar;ar;kа.
И Рюрик (Рорих) со своей дружиной прибыл не в Русь, он ведь и был главой того самого плени «росс», а в Гардарьику, в ее центр - город, ныне называемый «Старая Руса».
Где и подписал с представителями племени кривичей, словен и прочей там разной чуди свой договор на управление, вернее на обеспечение бесперебойного работы торгового пути из «Варяг в Греки»! И ничего более!!!
И он был не первый. Ведь и до него туда приходили викинги, но удерживались там недолго.
И уже через 150-200 лет после смерти Рюрика ( когда последний викинг покинул пределы нынешней новгородчины, возникло э славянского государство IX века. И возникло оно в результате объединения восточнославянских племен, среди которых еще раз повторяю для профанов, никаких «РУССКИХ» не было!
Но, вот начали объединять восточнославянские племена - варяги во главе со своим новым конунгом Хельгом которые и носили свое племенное название «росы»!
В современной же историографии наиболее часто отождествляют варягов как скандинавских «викингов», то есть варяги — славянское наименование викингов.
Под «варяжским вопросом» сейчас принято понимать совокупность проблем:
этническая принадлежность варягов в целом и народа русь как одного из варяжских племён;
роль варягов в развитии восточнославянской государственности;
значение варягов для формирования древнерусского этноса;
этимология этнонима «русь».
Все попытки разрешения сугубо исторической проблемы часто политизировались и привязывались к национально - патриотическому вопрос
Но уже ретроспективно русские летописцы конца XI века относили варягов к середине IX века («призвание варягов»).
Что касается самих варягов, то они не ограничились «Гардарьикой» а еще большей своей частью пошли на более выгодную в материальном смысле службу - в Византию.
Так в исландских сагах варяги (v;ringjar) появляются при описании службы скандинавских воинов в Византии в начале XI века.
Византийский хронист 2-й половины XI века Скилица впервые сообщает о варягах (варангах) при описании событий 1034 года, когда варяжский отряд находился в Малой Азии.
Понятие варяги также зафиксировано в сочинении учёного из древнего Хорезма Аль-Бируни (1029 г.):
«От [океана] отделяется большой залив на севере у саклабов [славян] и простирается близко к земле булгар, страны мусульман; они знают его как море варанков, а это народ на его берегу.»
Аль-Бируни узнал о варягах, скорее всего через волжских болгар от славян, так как только последние называли Балтику Варяжским морем. Также одно из первых синхронных упоминаний варягов относится ко времени правления князя Ярослава Мудрого (1019—1054) в «Русской Правде», где выделялся их правовой статус на Руси.
В сагах викинги называли себя норманнами, употребляя термин «веринги» («варяги») только по отношению к скандинавским наёмникам в Византии.
Историк Сенковский также обратил внимание на то, что в договоре викинга Эймунда с князем Ярославом (Эймундова Сага) первый обращается к князю с выражением:
«Мы просимся быть защитниками этого владения…» Защитники на языке саги — varnarmenn. В Византии или на Руси слово защитники могло превратиться в верингиар (v;ringjar) по предположению историка XVIII века В. Н. Татищева.
Татищев также предполагал, ссылаясь на Страленберга, происхождение от varg — «волк», «разбойник»
В наиболее ранней из дошедших до нас древнерусских летописей, «Повести временных лет» (ПВЛ), варяги неразрывно связаны с образованием государства Русь, названном так по имени варяжского племени русь.
Рюрик во главе руси пришёл в новгородские земли по призыву союза славяно-финских племён, чтобы положить конец внутренним раздорам и междоусобицам. Летописный свод начал создаваться во 2-й половине XI века, но уже тогда наблюдается противоречивость сведений о варягах.
Во вступительной части ПВЛ летописец даёт перечень известных ему народов по происхождению от библейских патриархов:
«Ляхи [поляки] же и пруссы, чудь сидят близ моря Варяжского. По этому морю сидят варяги: отсюда к востоку до пределов Симовых, сидят по тому же морю и к западу — до земли Английской и Волошской. Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны [норвежцы], готы [жители Готланда], русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги [франки] и прочие.»
Когда, согласно летописной версии, союз славяно-финских племён решил пригласить себе князя, его стали искать у варягов: «И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие [народы] называются шведы, а иные норманны и англы, а ещё иные готландцы, — вот так и эти. […] И от тех варягов прозвалась Русская земля.»
В западноевропейских источниках X века имеются не всегда ясные упоминания о Рутении, находящейся на балтийском поморье.
В Житиях Оттона Бамбергского, написанных спутниками епископа Эбоном и Гербордом, имеется много сведений о языческой «Рутении», граничащей на востоке с Польшей, и о «Рутении», примыкающей к Дании и Поморью.
Говорится, что эта вторая Рутения должна находиться во власти архиепископа датского. В тексте Герборда описывается смешение восточных и балтийских рутенов:
«С одной стороны на Польшу нападали чехи, моравляне, угры, с другой — дикий и жестокий народ рутенов, которые, опираясь на помощь флавов, пруссов и поморян, очень долго сопротивлялись польскому оружию, но после многих понесённых поражений принуждены были вместе со своим князем просить мира. Мир был скреплён браком Болеслава с дочерью русского короля Святополка Сбыславой, но ненадолго».
Считается что под «рутенами» имеются ввиду язычники, которые опирались на племена Прибалтики. Однако не исключается, что это род рутенов (латинское «рыжие»).
Варяги в качестве наёмной военной силы участвуют во всех военных экспедициях первых русских князей, в завоевании новых земель, в походах на Византию.
Во времена Вещего Олега под варягами летописец подразумевал русь, при Игоре Рюриковиче русь начала ассимилироваться со славянами, а варягами называли наёмников с Балтики («послал за море к варягам, приглашая их на греков»).
Начиная с Владимира Крестителя, варяги активно используются русскими князьями в борьбе за власть.
У Владимира служил будущий норвежский конунг Олав Трюггвасон. Один из самых ранних источников по его жизни, «Обзор саг о норвежских конунгах» (ок. 1190 г.), сообщает о составе его дружины на Руси: «его отряд пополняли норманны, гауты и даны».
С помощью варяжской дружины новгородский князь Владимир Святославич захватил престол в Киеве в 979 году, после чего постарался избавиться от них:
«После всего этого сказали варяги Владимиру: „Это наш город, мы его захватили, — хотим взять выкуп с горожан по две гривны с человека“.
И сказал им Владимир:
„Подождите с месяц, пока соберут вам куны“.
И ждали они месяц, и не дал им Владимир выкупа, и сказали варяги: „Обманул нас, так отпусти в Греческую землю“.
Он же ответил им: „Идите“.
И выбрал из них мужей добрых, умных и храбрых и роздал им города; остальные же отправились в Царьград к грекам. Владимир же ещё прежде них отправил послов к царю с такими словами: „Вот идут к тебе варяги, не вздумай держать их в столице, иначе наделают тебе такого же зла, как и здесь, но рассели их по разным местам, а сюда не пускай ни одного“.»
Хотя русские наёмники служили в Византии и раньше, именно при Владимире появились свидетельства о крупном контингенте русов (ок. 6 тысяч) в византийском войске.
Восточные источники подтверждают отправку Владимиром воинов на помощь греческому императору, называя их русами.
Сколько варягов удавалось привлекать князьям из-за моря, можно оценить по дружине Ярослава Мудрого, который в 1016 году в поход на Киев собрал 1000 варягов и 3000 новгородцев.
Сага «Прядь об Эймунде» сохранила условия наёма варягов в войско Ярослава.
Предводитель отряда в 600 воинов Эймунд выдвинул такие требования за год службы:
«Ты должен дать нам дом и всей нашей дружине, и сделать так, чтобы у нас не было недостатка ни в каких ваших лучших припасах, какие нам нужны […]
Ты должен платить каждому нашему воину эйрир серебра […]
Мы будем брать это бобрами и соболями и другими вещами, которые легко добыть в вашей стране […]
И если будет какая-нибудь военная добыча, вы нам выплатите эти деньги, а если мы будем сидеть спокойно, то наша доля станет меньше.»
Таким образом ежегодная фиксированная плата рядового варяга на Руси составляла около 27 г (1 эйрир) серебра или немногим больше ; древнерусской гривны того периода, причём воины могли получить оговоренную сумму только в результате успешной войны и в виде товаров.
Наём варягов не выглядит обременительным для князя Ярослава, так как после захвата великокняжеского престола в Киеве он выплатил новгородским воинам по 10 гривен. После года службы Эймунд поднял плату до 1 эйрира золота на воина. Ярослав отказался платить, и варяги отправились наниматься к другому князю.
К этому времени сменился его этнический состав варягов.
Благодаря византийским хрисовулам стало возможным установить, что приток в Византию англичан (инглинов) начался видимо после 1066 года, то есть после завоевания Англии нормандским герцогом Вильгельмом. Вскоре выходцы из Англии стали преобладать в варяжском корпусе.
Норманский хронист XI века Готфрид Малатерра по поводу битвы 1082 года заметил: «англяне, которых называют варангами».
Византийский писатель XV века Георгий Кодин при описании придворной трапезы сообщает: «варанги восклицают императору многая лета на своём отечественном языке, то есть по-английски».
Из последнего свидетельства следует, что варяги приобрели привилегированное положение в византийском войске.
Чужеземцы и раньше использовались в качестве дворцовой стражи, но только варяги приобрели статус постоянной личной гвардии византийских императоров.
Начальник варяжской гвардии именовался аколуфом, что означает «сопровождающий».
В 1204 варяжская гвардия в последний раз проявила себя, обороняя Константинополь от рыцарей-крестоносцев.
Никита Хониат, свидетель этих событий, так написал про варягов-секироносцев после того, как рыцари ворвались в город:
«Ласкарис начал неотступно увещевать и поощрять собравшийся сюда народ к сопротивлению неприятелям.
Равным образом он возбуждал идти на предстоявшую битву и секироносцев с их бранными железными оружиями на плечах, говоря, что им также надобно не менее римлян страшиться бедствий, если управление римскою империею перейдёт к чужеземцам, потому что они не будут уже тогда получать такой богатой платы за службу и не удержат почтенного звания охранной царской стражи, но будут зачислены в неприятельское войско даром наряду со всеми.
Однако, несмотря на все его усилия никто из народа не отозвался на его голос и даже секироносцы обещали содействие только за деньги, бесчестно и воровски считая крайнюю опасность положения удобнейшим временем торговаться.»
И всю эту кашу первым заварил варяг Хельг.
И поэтому давайте вернемся к исследованию его биографии, чтобы через нее изучить состояние дел в Херсонесе Таврическом, главной теме нашего повествования.
Причем тут мы разберемся с его запутанной биографией, а в следующей части уже приступил к анализу его достижений и поражений.
И вот, что написано об Олеге в энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона. Этой я бы сказал -современной «Повести временных лет»….
«Олег— первый князь киевский из рода Рюрика.
Летопись говорит, что Рюрик, умирая, передал власть родственнику своему О., так как сын Рюрика, Игорь, был в то время малолетним.
По предположению Соловьева, О. получил власть не как опекун Игоря, а как старший в роду.
Три года оставался О. в Новгороде, а затем, набрав войско из варягов и подвластных ему племен чуди, ильменских славян, мери, веси, кривичей, двинулся на юг.
Сначала он занял Смоленск и посадил там своего мужа, потом перешел в землю северян и здесь, в Любече, также посадил мужа.
Добровольно ли покорились О. эти племена или после сопротивления — летопись не говорит.
Когда О. достиг Киева, там уже княжили Аскольд и Дир. Летопись рассказывает, что О. хитростью вызвал их из города и умертвил, а сам завладел Киевом и сделал его своей столицей, сказав: "се буди мати градом русским".
( под этим он имел в виду, что Киев станет главной военной базой ранее по сути бездомного варяжского рода-племени « Русов» и ничего более!
Никакой Москвы и никаких русских или как сейчас их называют «россиян» викинг Хельг, хотя и прослыл ВЕЩИМ, произнеся эти слова ну никак не предвидел в будущем - автор!
«Он строил города, с целью удерживать в своих руках покоренные народы и защищать их от нападений кочевников.
Им была наложена дань на ильменских славян, кривичей и мерю.
Новгородцы должны были платить по 300 гривен ежегодно на содержание дружины из варягов. После этого О. начинает расширять пределы своих владений, покоряя племена, жившие на восток и запад от Днепра.
В 883 г. покорены были древляне, находившиеся во вражде с полянами; на них была наложена дань по черной кунице с жилья. Северяне платили дань хозарам;
О. сказал им: "я враг хозарам, а вовсе не вам" — и северяне, по-видимому, без сопротивления, согласились платить дань ему. Радимичей О. послал спросить: "кому дань даете?".
Те отвечали: "хозарам". "Не давайте хозарам, а давайте мне" — велел сказать им О., и радимичи стали платить дань ему по два шеляга с рала, как раньше платили хозарам. Не все, впрочем, племена подчинялись так легко: по счету летописца, потребовалось 20 лет, чтобы покорить дулебов, хорватов, тиверцев, а угличей О. так и не удалось покорить.
Но вот настал 907 г. когда Олег . предпринял поход на греков, оставив в Киеве Игоря.
( Сам этот поход 907 года и подписанный мирный договор оспаривается в византийской истории и о нем упоминает только ПВД-автор)
«Войско О. состояло из варягов, ильменских славян, чуди, кривичей, мери, полян, северян, древлян, радимичей, хорватов, дулебов и тиверцев.
(Но, повторяю не было там никаких « РУССКИХ» кроме диких варягов «русов»! предводителями, которых были опять же только викинги: Карл, Фарлоф, Велмуд, Рулав и Стемир!)
«Ехали на конях и кораблях. По словам летописи, кораблей было 2000, а в каждом корабле по 40 человек; но, конечно, придавать абсолютное значение этим цифрам нельзя.
Летопись украшает рассказ об этом походе разного рода легендами.
При приближении русских к Константинополю, греки замкнули гавань и заперли город. О. вышел на сушу и стал опустошать окрестности, разрушать здания и храмы, мучить, избивать и бросать в море жителей; велел затем поставить лодки на колеса и, при попутном ветре, двинулся к городу.
Греки испугались и просили не губить города, соглашаясь давать дань, какую только О. захочет. Задумали они, затем избавиться от О. отравой, но О. догадался и не принял присланных ему греками кушаний и напитков.
После этого начались переговоры. О. послал к императору послов Карла, Фарлофа, Велмуда, Рулава и Стемира, которые потребовали по 12 гривен на корабль и уклады на города Киев, Чернигов, Переяслав, Полоцк, Ростов, Любеч и другие, так как в этих городах сидели мужи О.
Русские послы требовали, затем, чтобы Русь, приходящая в Царь-Град, могла брать съестных припасов сколько хочет, мыться в банях, для обратного пути запасаться у греческого царя якорями, канатами, парусами и т. п.
Византийский император принял эти условия с некоторыми изменениями: русские, пришедшие не для торговли, не берут месячины; князь должен запретить русским грабить греческие села; в Константинополе русские могут жить только у св. Мамы; император посылает чиновника переписать их имена, и тогда уже русские берут свои месячины — сначала киевляне, затем черниговцы, переяславцы и т. д.; входить в город они должны без оружия, в количестве не более 50 человек, в сопровождении императорского чиновника, и тогда уже могут торговать беспошлинно.
Императоры Лев и Александр целовали крест при заключении этого договора, О. же и мужи клялись, по русскому обычаю, оружием, богом своим Перуном и скотьим богом Волосом.
Летопись передает, далее, что О., возвращаясь домой, велел русским сшить паруса шелковые, а славянам — полотняные, и что воины, в знак победы, повесили свои щиты на вратах Царя-Града.
О. возвратился в Киев с золотом, дорогими тканями, овощами, винами и всяким узорочьем.
Народ дивился ему и прозвал его "вещим", т. е. кудесником, волхвом: "бяхо бо людие погани и невеголоси", заключает летописец.
В 911 г. О. послал своих мужей в Константинополь утвердить договор, заключенный после похода.
( А вот договор 911 года имеется. Но византийские историки описывают, что он был заключен после нового военного вторжения Олега в Византию, и не был продолжением договора 907 года)
Были посланы 5 мужей, присутствовавших при заключении первого договора, и, сверх того, еще 9: Инегельд, Гуды, Руальд, Карн, Фрелав, Рюар, Актеву, Труан, Бидульфост — имена, большей частью звучащие не по-славянски и показывающие, что дружина состояла тогда в большинстве из скандинавов.
После заключения договора, император византийский одарил русских послов золотом, одеждой, тканями и, по обычаю, приставил к ним мужей, которые водили их по церквам, показывали богатства и излагали учение Христовой веры.
Затем послы были отпущены домой, куда и возвратились в 912 г. Осенью того же года, по сказанию летописи, О. умер и похоронен в Киеве на Щековице ("П. С. Р. Лет.", I, 16).
Место погребения О. занесено в летопись по преданию, не вполне достоверному; есть и другое предание, по которому О. умер во время похода на север и похоронен в Ладоге (Архангел. лет., стр. 10-11).
Со смертью О. связано в летописи известное сказание, послужившее мотивом для стихотворения Пушкина: "Песнь о вещем О.". По счету летописца, О. княжил 33 года, с 879 (год смерти Рюрика) по 912 г.; но хронология первых страниц начальной летописи крайне спутана и неточна.
И тут у нас появляется еще один важный вопрос:
А был ли Херльг (Олег) христианином?
И поиски ответа на этот вопрос приведут нас к истинной причине смерти Хельга. Он был убит новгородскими волхвами, сумевшими его отравить!
Так что и тут А. Пушкин написав «Песню о Вещем Олеге» первым сфальсифицировал российскую историю!
Но обо всем, давайте по порядку и не спеша.
Оказывается Олег был христианином и это доказал украинский историк А.Ю. Чернов. Вот его статья, поэтому интересному вопросу. Передается в сокращенном виде.
ДОКУМЕНТ О КРЕЩЕНИИ ВЕЩЕГО ОЛЕГА
«В представлении историков и литературоведов князь Олег –закоренелый язычник. Как язычник он и гибнет. Покажем, что это всего лишь миф, не позволяющий в силу априорной психологической «установки» понять логику русско-византийских договоров Олега 907 и 912 годов.
….
Долгое время считалось, что византийские источники об Олеге не помнят.
Однако в Хронике Псевдо-Симеона(последняя треть X века), повествуется, что у росов был некий могущественный правитель, от коего «росы получили свое имя после того, как им удалось избежать последствий того,что предсказывали о них оракулы,благодаря какому-то предостережению или божественному озарению того, кто господствовал над ними».
Кроме того, замечено, что Константин Багрянородный в книге «De Cerimoniis Aulae Byzantinae»упоминает об участии русских судов в критской экспедиции 910/911 годов, вероятно, посланных Олегом, а в арабском труде «Табаи-аль-Хайя-ван»,принадлежащем историку конца XI – начала XII в.ал-Марвази (написан около 1120 г.) русские,по преданию, достигли Константинополя «несмотря на цепи в заливе»
(В. Ф. Минорский предположил, что имеется в виду именно кампания Олега 907 года).
Кроме того, в морском трактате, приписываемом традицией Льву VI,примерно 905 годом датируются сведения о «скифских ладьях»,а в трактате «Тактика» упомянуты морские сражения с арабами (906 г.) и росами.
Этих свидетельств достаточно, чтобы констатировать: и поход Олега, и договор 907 года – отнюдь не выдумка русского летописца.
Из «Повести временных лет» мы знаем, что в Киеве при Олеге словене, чудь и русь прозвались Русью. Текстологическое совпадение с текстом Псевдо-Симеона («могущественный правитель, от которого росы получили свое имя») свидетельствует, что и предшественник Нестора, и Псевдо-Симеон пользовались какой-то неизвестной нам византийской хроникой.
Итак, Псевдо-Симеону известно, что у стен Царьграда Олег ослушался своих прорицателей, но не погиб.
Что сделал Олег, мы знаем – заключил мир с греками. И он должен был погибнуть, когда б отведал вынесенного ему отравленного вина. Отвергнув дары, Олег заслужил прозвище Вещий и посрамил волхвов, предупреждавших, мол, замиришься – погибнешь. (Что, скорее, угроза, чем пророчество).
После византийского похода, как указывает русский летописец, Олег пять лет живет «в мире со всеми».
Но 912 году русский князь заключает на удивление выгодный ему договор с греками. По доброй воле, безо всякой новой угрозы со стороны Руси, византийские императоры даруют Олегу беспрецедентные торговые льготы.
Текст договора, найденный Нестором в великокняжеском киевском архиве, был подписан Олегом 2 сентября.
Никто, впрочем, не обратил внимания, что это день святого Маманта, а именно у его церкви по договору 907 года греки повелели русским селиться в Царьграде. (В том же контексте имя Маманта возникнет и в договоре Игоря.)
Уже одного этого достаточно, чтобы вновь напролет, но очень медленно перечитать все то, что относится к данному сюжету в Повести временных лет.
Цитирую в переводе:
В год 6415 (907). Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи: этих всех называли греки «Великая Скифь».
И с этими всеми пошел Олег на конях и в кораблях; и было кораблей числом 2000. И пришел к Царьграду; греки же замкнули Суд, а город затворили.
И вышел Олег на берег, и начал воевать, и много убийств сотворил в окрестностях города грекам, и разбили множество палат, и церкви пожгли.
А тех, кого захватили в плен, одних иссекли, других замучили, иных же застрелили, а некоторых побросали в море, и много другого зла сделали русские грекам, как обычно делают враги.
И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу.
Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав к Олегу: «Не губи города, дадим тебе дань, какую захочешь». И остановил Олег воинов, и вынесли ему пищу и вино, но не принял его, так как было оно отравлено. И испугались греки, и сказали: «Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом». И приказал Олег дать дани на 2000 кораблей: по 12 гривен на человека, а было в каждом корабле по 40 мужей.
И согласились на это греки, и стали греки просить мира, чтобы не воевал Греческой земли.
Олег же, немного отойдя от столицы, начал переговоры о мире с греческими царями Леоном и Александром и послал к ним в столицу Карла, Фарлафа, Вермуда, Рулава и Стемида со словами: «Платите мне дань».
И сказали греки: «Что хочешь, дадим тебе».
И приказал Олег дать воинам своим на 2000 кораблей по 12 гривен на уключину, а затем дать дань для русских городов: прежде всего для Киева, затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка, для Ростова, для Любеча и для других городов: ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу.
«Когда приходят русские, пусть берут содержание для послов, сколько хотят; а если придут купцы, пусть берут месячное на 6 месяцев: хлеб, вино, мясо, рыбу и плоды. И пусть устраивают им баню – сколько захотят. Когда же русские отправятся домой, пусть берут у царя на дорогу еду, якоря, канаты, паруса и что им нужно».
И обязались греки, и сказали цари и все бояре:
«Если русские явятся не для торговли, то пусть не берут месячное; пусть запретит русский князь указом своим приходящим сюда русским творить бесчинства в селах и в стране нашей. Приходящие сюда русские пусть живут у церкви святого Маманта, и пришлют к ним от нашего царства, и перепишут имена их, тогда возьмут полагающееся им месячное, – сперва те, кто пришли из Киева, затем из Чернигова, и из Переяславля, и из других городов. И пусть входят в город только через одни ворота в сопровождении царского мужа, без оружия, по 50 человек, и торгуют, сколько им нужно, не уплачивая никаких сборов».
Цари же Леон и Александр заключили мир с Олегом, обязались уплатить дань и присягали друг другу: сами целовали крест, а Олега с мужами его водили присягать по закону русскому, и клялись те своим оружием и Перуном, своим богом, и Волосом, богом скота, и утвердили мир.
И сказал Олег: «Сшейте для руси паруса из паволок, а славянам копринные», – и было так. И повесил щит свой на вратах в знак победы, и пошел от Царьграда.
И подняла русь паруса из паволок, а славяне копринные, и разодрал их ветер; и сказали славяне: «Возьмем свои толстины, не даны славянам паруса из паволок».
И вернулся Олег в Киев, неся золото, и паволоки, и плоды, и вино, и всякое узорочье. И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и непросвещенными.
Таков рассказ летописца об обстоятельствах первого договора Олега.
Договор сугубо торговый, в нем прописаны льготы русским купцам и регламент их поведения в Константинополе. О дани греков русским говорится, скорее, как о единовременной выплате городам, принявшем участие в походе (Новгород не назван). И ни о каком военно-политическом союзе Византии и Руси речи не идет.
Однако перед нами лишь сокращенный вариант текста, и свидетельство Константина Багрянородного об участии русского флота в критской экспедиции говорит о том, что пункт о военной помощи в первом договоре все же был.
Летописец приводит только две подлинные цитаты из договора.
И если по первой («Когда приходят русские…») нельзя определить, от имени кого декларируется сказанное, то вторая цитата («Если русские явятся не для торговли, то пусть не берут месячное...») однозначно свидетельствует, что перед нами перевод с греческого списка. Подтверждением тому строки: «Приходящие сюда русские пусть живут у церкви святого Маманта, и пришлют к ним от нашего царства и перепишут имена их…».
Договор заключен в Константинополе, и далее летописец упомянул о том, что императоры-соправители Лев и Александр «имшеся по дань» (обязались уплатить дань) «и рот; заходивше межы собою, целовавше сами крестъ, а Олга водившее на роту и мужи его по Рускому закону, кляшася оружьем своимъ, и Перуномъ, богомъ своимъ, и Волосомъ, скотьемъ богом, и утвердиша миръ».
Совсем иное дело – подписанный Олегом в Киеве текст договора 912 года.
Договор начинается верительной грамотой послов (как показал С. М. Каштанов, это обычная практика в византийском внешнеполитическом делопроизводстве):
В год 6420 (911). Послал Олег мужей своих заключить мир и установить договор между греками и русскими, говоря так: «Равно другаго свещания, заключенного при тех же царях Льве и Александре. Мы от рода русского – Карлы, Инегелд, Фарлоф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Рюар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид – посланные от Олега, великого князя русского, и от всех, кто под рукою его, – светлых и великих князей, и его великих бояр, к вам, Льву, Александру и Константину, великим в Боге самодержцам, царям греческим, для укрепления и для удостоверения многолетней дружбы, бывшей между христианами и русскими, по желанию наших великих князей и по повелению, от всех находящихся под рукою его русских.
«Его» – то есть Олега.
И далее говорит Олег, то есть следует сам текст договора, составленный при участии грека Иоанна (видимо, византийского посла) и им же переведенный на греческий еще в Киеве. С этим-то текстом, но уже в греческом варианте, Олег и отправляет посольство в Царьград:
Наша светлость, превыше всего желая в Боге укрепить и удостоверить дружбу, существовавшую постоянно между христианами и русскими, рассудили по справедливости, не только на словах, но и на письме, и клятвою твердою, клянясь оружием своим, утвердить такую дружбу и удостоверить ее по вере и по закону нашему.
Таковы суть главы договора, относительно которых мы себя обязали по Божьей вере и дружбе.
«Божья вера»… Это выражение может показаться ошибкой, ведь православные императоры веру в Велеса и Перуна «божьей» не могли признать по определению.
Кроме того, в этом, пусть и невероятном случае, в тексте были бы упомянуты и Перун, и Волос, как в том же договоре 907 года. Но языческий элемент в этом договоре полностью отсутствует (вопреки И. Я. Фроянову, утверждающему обратное, но мотивирующему свое заключение лишь тем, что греки названы «христианами», а киевляне «русскими»).
Необъяснимой и дикой ошибкой перевода с греческого, на которую, впрочем, также никто не обращает внимания, представляется и фраза: «Наша светлость, превыше всего желая в Боге укрепить и удостоверить дружбу…».
Как можно удостоверить «дружбу в Боге», если сам ты язычник и в Бога не веруешь?
Ниже мы покажем, что никакой ошибки тут в обоих случаях нет.
Пока же продолжим наше «медленное чтение»:
Первыми словами нашего договора помиримся с вами, греки, и станем любить друг друга от всей души и по всей доброй воле, и не дадим произойти, поскольку это в нашей власти, никакому обману или преступлению от сущих под рукою наших светлых князей; но постараемся, насколько в силах наших, сохранить с вами, греки, в будущие годы и навсегда непревратную и неизменную дружбу, изъявлением и преданием письму с закреплением, клятвой удостоверяемую.
Так же и вы, греки, соблюдайте такую же непоколебимую и неизменную дружбу к князьям нашим светлым русским и ко всем, кто находится под рукою нашего светлого князя всегда и во все годы.
Далее следуют главы договора, и мы их опускаем…..
А вот и концовка. Для удобства разобьем ее на синтагмы:
На оутверженье же и неподвижение быти межи вами христьяны и Русью бывшии миръ състворихомъ Ивановомъ написаниемъ на двою харотью царства вашего – и своею рукою предлежащимъ честнымъ крестомъ и святою единосущною Троицеюединого истиньнаго Бога нашего извести, и дасть нашимъ посломъ (Ипат. Стб. 27–28).
Обычно переводят так:
«В знак крепости и неизменности, которая должна быть между вами, христианами, и русскими мирный договор этот сотворили мы Ивановым написанием на двух хартиях – Царя вашего и своею рукою, – скрепили его клятвою предлежащим честным крестом и святою единосущною Троицею единого истинного Бога вашего и дали нашим послам».
Но, во-первых, во всех списках Ипатьевской летописи: «единого истинного Бога нашего», а во-вторых, выражение «на двух хартиях – Царя вашего и своею рукою» бессмысленно и грамматически, и даже ритмически.
«Своею рукой» синтаксически относится к глаголу извести («скрепил»). Речь о том, что Олег скрепил обе копии своей рукой, видимо, начертав на списках святой крест и призвав в свидетели Троицу.
И потому по Ипатьевской летописи перевод должен быть таким:
На утверждение непоколебимости, которое должно быть между вами христианами и Русью, сей мир сотворили мы Ивановым написаниемна двух хартиях царства вашего и своею рукою скрепили его клятвой предлежащим честным крестом и святою единосущною Троицею единого истинного Бога нашего и дали нашим послам.
Итак, русский «великий князь» с помощью византийского дипломата Иоанна изготовляет две хартии.
Это или два греческих списка для двух императоров; семилетний Константин, в расчет не принимается, или греческий текст и идентичный ему русский.
Своей рукой князь скрепляет христианской клятвой оба пергамена. (Удивительно, но даже С. М Каштанов, отметивший, что договор 912 года полностью составлен от лица русских, внимания на это не обращает.)
Затем Олег вручает договор с
воим послам, и далее, как и положено в византийском делопроизводстве, следует клятва послов:
Мы же клялись царю вашему, поставленному от Бога, как божественное создание, по вере и по обычаю нашим, не нарушать нам и никому из страны нашей ни одной из установленных глав мирного договора и дружбы.
И это написание дали царям вашим на утверждение, чтобы договор этот стал основой утверждения и удостоверения существующего между нами мира. Месяца сентября 2, индикта 15, в год от сотворения мира 6420.
Клятва послов опоясывает договор (вспомним, что текст и начинается с их слов).
А клятва византийских императоров отсутствует, и это говорит о том, что летописец берет текст из русского списка договора.
Напомним, что договор 907 года цитируется в обратном переводе с греческого, а, значит, предположение А. А. Шахматова, полагавшего, что договор 907 года не существовал и цитаты из него в ПВЛ лишь сделанное летописцем извлечение из договора 912 года, – ошибочно.
Упоминание об «Ивановом написании» (ничего подобного нет в договоре Игоря) отсылает нас к договору Святослава, который подписывает договор в собственном стане. А гарантом того, что язычник Святослав действительно клялся (богом Перуном и богом Волосом) выступает высокопоставленный греческий монах (синкел) Феофил.
Из комментария летописца к первому договору Олега мы знаем, что «Олега с мужами его водили присягать по закону русскому, и клялись те своим оружием и Перуном, своим богом, и Волосом, богом скота, и утвердили мир».
Но в том и дело, что Олег подписывает договор 912 года в Киеве (и безо всякого нового похода на Царьград), и из Киева отправляет посольство в Константинополь.
И как невозможна клятва здоровьем чужых отца и матери, так немыслимо, чтобы Олег клялся христианским Богом, не приняв крещения.
Собственно, видимо, это и подтверждает внесением своего имени в текст договора грек Иоанн, и вот почему во всем договоре Олега не нашлось места даже для упоминания о русских языческих «богах».
Обойдены они и в клятве послов, где тактично заявлено, что русские послы клянутся «по вере и по обычаю нашим».
Эта дипломатическая тактичность сквозит и в договоре язычника Игоря:
«Великий князь наш Игорь, и бояре его, и люди все русские послали нас к Роману, Константину и Стефану, к великим царям греческим, заключить союз любви с самими царями, со всем боярством и со всеми людьми греческими на все годы, пока сияет солнце и весь мир стоит.
А кто с русской стороны замыслит разрушить эту любовь, то пусть те из них, которые приняли крещение, получат возмездие от Бога Вседержителя, осуждение на погибель в загробной жизни, а те из них, которые не крещены, да не имеют помощи ни от Бога, ни от Перуна, да не защитятся они собственными щитами, и да погибнут они от мечей своих, от стрел и от иного своего оружия, и да будут рабами во всю свою загробную жизнь».
И еще:
«Мы же договор этот написали на двух хартиях, и одна хартия хранится у нас, царей, – на ней есть крест и имена наши написаны, а на другой – имена послов и купцов ваших. Мы же, те из нас, кто крещен, в соборной церкви клялись церковью святого Ильи в предлежании честного креста и хартии этой соблюдать все, что в ней написано, и не нарушать из нее ничего; а если нарушит это кто-либо из нашей страны – князь ли или иной кто, крещеный или некрещеный, – да не получит он помощи от Бога, да будет он рабом в загробной жизни своей и да будет заклан собственным оружием.
А некрещеные русские кладут свои щиты и обнаженные мечи, обручи и иное оружие, чтобы поклясться, что все, что написано в хартии этой, будет соблюдаться Игорем, и всеми боярами, и всеми людьми Русской страны во все будущие годы и всегда.
Если же кто-нибудь из князей или из людей русских, христиан или нехристиан, нарушит то, что написано в хартии этой, – да будет достоин умереть от своего оружия и да будет проклят от Бога и от Перуна за то, что нарушил свою клятву».
Заметим, что и в клятве веротерпимого язычника Игоря Перун не назван Богом, но дважды противопоставлен христианскому «Богу Вседержителю». (И все же договор Игоря содержит ряд ограничений для русских купцов, и условия его для русской торговли куда менее льготные.)
Переписав договор 912 года, летописец рассказывает, куда именно греки повели послов Олега:
Царь же Леон почтил русских послов дарами – золотом, и шелками, и драгоценными тканями – и приставил к ним своих мужей показать им церковную красоту, золотые палаты и хранящиеся в них богатства: множество золота, паволоки, драгоценные камни и страсти Господни – венец, гвозди, багряницу и мощи святых, уча их вере своей и показывая им истинную веру.
И так отпустил их в свою землю с великою честью. Послы же, посланные Олегом, вернулись к нему и поведали ему все речи обоих царей, как заключили мир и договор положили между Греческою землею и Русскою и установили не преступать клятвы – ни грекам, ни руси.
Из этого следует, что договор 912 года с его беспрецедентно выгодными для Руси условиями (с этим согласны все российские историки) был предложен греками Олегу за его крещение и обещание крестить Русь.
Попыткой начать процедуру крещения Руси надо объяснять и последовавшую осенью 912 году поездку Олега в Ладогу (см. Новгородские и Архангелогородские летописи).
Целью этой поездки, как утверждает Архангелогородский летописец, сохранивший наиболее архаичную версию рассказа о гибели Олега (мнение Б. А. Рыбакова, которое трудно оспорить), было посрамить волхвов, предсказавших князю смерть от его коня до того, как Олег принял власть по смерти Рюрика.
Конфликт Олега с волхвами, требовавшими не заключать с Византией мирного договора, начинается еще под стенами Царьграда в 907 году (см. Хронику Псевдо-Симеона).
Но в Ладоге Олег неосторожно произносит: «Воистину солгали мне волхвы наши, да придя в Киев, побью волхвов» (Архангелогородский летописец).
И тем сам приговаривает себя к гибели на языческом капище Велеса в местности, и ныне именуемой «Заморье».
Договоры 907 и 912 годов действительно не «пересекаются», а потому надо рассмотреть две гипотезы: или первый договор дополнен вторым, или похода 907 года и впрямь не было, но из договора 912 года летописцем по каким-то причинным изъяты и перенесены на 907 год часть статей единого развернутого договора.
Однако сравнение с договором Игоря делает вторую гипотезу избыточной:
ДОГОВОР 945 г. (Д–945)
1. Преамбула о мире и любви.
2. См. 2 в Д-907 (дан в виде ссылки).
3. Требования к русским приносить не печати, а грамоты. Санкции к нарушителям.
4. См. 4 в Д-907.
5. См. 5 в Д-907.
6. См. 6 в Д-907.
7. См. 7 в Д-907. Добавление: ограничить покупку русскими шелка (паволок).
8. Подтверждение пункта 3 из Д-907 с добавлением запрета зимовать в Царьграде.
9. См. 2 в Д-912. Пункты: А) О беглецах; Б) О краже.
10. См. 4 в Д-912.
11. Запрет русским воевать Корсунь. (Херсонес Таврический!)
12. Обещание греков давать воинов русскому князю по его просьбе.
13. См. 3 в Д-912.
14. Запрет русским чинить препятствия корсунцам в ловле рыбы в устье Днепра и зимовать там.
15. Требование к Руси, чтобы она не пропускала черных болгар к Корсуни.
16. Еще о суде:
А) Требование не судить греков русским судом за все злодеяния (кроме убийства, кражи и увечья);
Б) Об имуществе убийцы;
В) О нанесенном увечье.
17. Требование к Руси поставлять воинов греческому царю по его приказу.
18. Клятвы обеих сторон.
При сравнении последовательности статей обнаруживаем, что пункты 2–8 в Д-945 года переписаны (с мелкими изменениями) из Д-907, пункты 9-10 и 13 взяты из Д-912, а пункты 14–17 – новые.
Такая прямая последовательность говорит о том, что и русские, и греки при составлении Д-945 использовали тексты Д-907 и Д-912 (хотя греческая дипломатия взяла верх над русской, переиграв ее в целом ряде навязанных Руси дополнений и ограничений).
Другое дело, что с первого договора Олега прошло уже без малого сорок лет, и стороны предпочитают не просто возобновить старые договоренности, а заново прописать все условия византийско-русского соглашения.
Патриарх Фотий еще в 860-х, после неудачного похода Аскольда и Дира сообщал, что «крещен свирепый народ рос».
Мы не знаем условий того первого греко-русского договора. Но Олег убил киевских варягов и тем похоронил упования Византии на дружественную им Киевскую Русь.
Закончим наш сюжет цитатой:
Известие Повести временных лет 912 года, повествующее о «научении» русских пословв Константинополе при императоре Льве VI «вере»и «показании» им «истинной» веры,должно рассматриваться как свидетельство оглашения –катехизации части русов,что подтверждается независимым сообщением Ал-Марвазио крещении русов в 300 году хиджры (912 г.).
В середине – второй половине X в. (ПВЛ 944 г., 983 г.) русская летопись впервые твердо свидетельствует о русских христианах в Киеве, что непосредственно предшествуетстановлению канонической организации Русской Церкви в 988-996 гг.
Александр Мусин. О распространении христианствав древней Руси IX-XIV веков на основе данных археологии и письменных источников."Исторический вестник", № 6 (2 за 2000 г.).
Фраза Ал-Марвази в переводе звучит так: «И было их (русов – А. Ч.) воспитание таким, пока они ни приняли христианство в месяцах 300 года хиджры». (С точки зрения персидского автора христианство «притупило мечи» русов и они позднее обратились к исламу. Последнее, казалось бы, немыслимое свидетельство, впрочем, подтверждается «Повестью временных лет»: см. рассказ о том, как Владимир выбирал веру.)
Загадочного этого пассажа Ал-Марвази, персидского философа, историка и поэта XI века, касаются не многие. Один из этих немногих украинский историк Михаил Брайчевский пишет: «Наиболее интересной представляется дата: 300 г. хиджры соответствует 912 г. нашего летоисчисления. Имеется в виду год смерти Олега Вещего…».
Историк и связывает это свидетельство персидского автора со смертью Олега и прекращением гонений на христиан, которые, по его мнению имели место в Киеве с 882 года, то есть с убийства Аскольда.
http://www.krotov.info/history/10/988/braychevsky_02.ht
СПРАВКА:
Хиджра – (араб., буквально – переселение), переселение Мухаммеда и его приверженцев (мухаджиров) из Мекки в Ясриб (Медину), завершенное в сентябре 622 (около 24 сентября). При халифе Омаре I (правил в 634–644) год хиджра был объявлен началом мусульманского летосчисления.
Поэтому хиджрой стала называться и мусульманская эра.
Хиджра отсчитывается с 16 июля 622 года. Ее год состоит из 12 лунных месяцев, каждый из которых в среднем равен 29 суткам 12 час. 44 мин. Нечетные месяцы мусульманского календаря состоят из 30 дней, четные из 29; обычный лунный год состоит из 354 дней, каждый третий (високосный) из 355, тогда как европейский солнечный – из 365 и 366. Из-за разницы в днях одна и та же дата года по хиджре (например, начало нового года) приходится каждый год на разные числа григорианского календаря. По мусульманскому календарю в каждом 30-летии 19 обычных и 11 високосных годов. 32 года по григорианскому (Г.) календарю равны 33 годам Х. Перевод года Григорианского календаря на год хиджры.: Х = Г – 622 + (Г – 622)/32.
Для точного перевода дат по хиждре на европейский солнечный календарь существуют синхронистические таблицы (см. Цыбульский В.В. Советские календари стран Ближнего и Среднего Востока. М., 1964).
Персидский автор Мухаммада ‘Ауфи (ХIII в.), и турецкий историк Шукруллы ибн Шихаба (ХV в.) повторяют рассказ Ал-Марвази о том, сколь пагубно сказалось на русах принятие ими христианства.
Якобы после крещения русам пришлось отказаться от набегов на соседние народы, а поскольку русы жили лишь грабежом, то, вконец обнищав, они обращаются к той вере, которая дает не только небесный, но и земной прибыток.
И потому князь русов Буладмир просит шаха Хорезма разрешить ему участвовать в джихаде – священной войне за утверждение ислама».
(Вот уж действительно хорош князь Владимир, этот нынешний Святой и Равноапостольный по канонам РПЦ МП!
А если быв он скоропостижно надорвав все свои силы в своем гареме, не умер, то наверно Русь бы приняла ислам??? Да и княжеский гарем бы удалось узаконить!)
Буладмир – это, конечно, Владимир Красное Солнышко, а он и впрямь в 887-м отправлял послов в Хорезм, чтобы те посмотрели, какова там вера и пригласили мусульман в Киев на религиозный диспут с немцами, иудеями и греками.
Историки, впрочем, ссылаются на то, что Владимир в 912-м еще не родился. Но в хорезмийском рассказе речь и не идет о мгновенном обнищании русов: кризис, очевидно, наступает спустя десятилетия…
О том, что в хрезмийской легенде спрессованы как минимум восемь десятилетий истории начальной Руси, говорит следующая подробность: шах благосклонно принял посольство Буладмира, послав росов воевать прикаспийские и причерноморские города.
Вспомним хотя бы восточные походы Святослава в Поволжье и Дагестан, на Тмутаракань, на Саркел.
В частности, это привело к тому, что с востока каганат атакуют гузы («турки», как именуют их Ибн Мискавейх и Ибн-ал-Асира). И только вмешательство призванных хазарами на помощь хорезмийцев вынуждает гузов отступить.
Ал-Марвази – современник Ярослава Мудрого. Но он помнит, как под ударами русский князей X века пал Хазарский каганат, как Русь утвердилась в Причерноморье и на Северном Кавказе.
И, не стесняясь, выдает желаемое за действительное: для него все победы Руси объясняются тем, что она в свое время приняла ислам. Если верить Ал-Марвази, русы восточными походами пополнили киевскую казну, а заодно произвели «исправление веры».
Отчего и стали самым могучим из известных народов.
Видимо, Ал-Марвази знал больше, чем написал. Он несколько удивлен тому, что трехсотлетняя годовщина хиджры была ознаменована не чем-то, а крещением русов. Эту странность и пытается осмыслить вышедшая из-под его пера легенда.
…Такое случается, когда простое совпадение оказывается на удивление точным: мало того, что 300 лет – дата круглая, так еще и месяц совпал, а, возможно, даже и день. Вспомним, что Олег подписывает договор в Киеве 2 сентября.
Добраться до Царьграда его послы должны были к двадцатым числам того же сентября, то есть именно «в месяцы хиджры» (те месяцы, когда Пророк совершил свое переселение, а это июль–конец сентября 912 года).
Видимо, в руки Ал-Марвази попали какие-то письма, записки или донесения арабского купца, дипломата, а, может, просто путешественника, находившегося в сентябре 912 года в Константинополе, видевшего посольство Олега и встревоженного вестью о крещении русских.
Иными словами, в фундаменте легенды Ал-Марвази должен лежать конкретный документ весьма проницательного современника Вещего Олега, решившего, что крещение русских послов должно коренным образом изменить геополитическую ситуацию в Средиземноморье и по всей ойкумене. Отталкиваясь от этого документа, и строит поучительный свой рассказ о неисповедимости господних путей персидский философ Ал-Марвази.
Стоит преодолеть «психологическую установку», навязанную нам мифом о закоренелом язычнике Олеге (русы, как сообщают арабские источники, охотно принимали крещение и на Востоке часто объявляли себя христианами), и становится понятным не только сам текст договора 912 года, но и мотивировки сторон: Олег «сшивает» Северную и Южную Русь в единое протогосударственное образование для того, чтобы пробить торговый путь из Варяг в Греки и обеспечить процветание своей страны.
Для этого мало пойти под стены Константинополя и одержать победу, для этого надо стать христианином и крестить Русь.
Крещение в Царьграде княгини Ольги (по одной из версий древнерусского предания она – дочь Олега), и крещение Руси ее внуком Владимиром, последовавшее через 77 лет после договора 912 года, подтверждают историческую объективность Олегова выбора».
А мы теперь смело модем считать что Хельг и верхушка его варяжского войска приняла христианство. Хельг прибыл в Новгород чтобы разогнать прежних волхвов и начать процесс крещения с Новгорода.
Но, в результате заговора волхвов он был убит. Так в очередной раз в Гардарьике прервался процесс ее полной христианизации.
(конец ч.11)
Все рисунки и карты к этой части находятся тут:
http://narodna.pravda.com.ua/history/50295f1870d85/