Дэниел проснулся, чувствуя себя отдохнувшим. Возле его кровати с чашкой густого кофе неутомимо дежурил Тим, ответивший на еще не заданный вопрос:
- С девушкой все прекрасно, выглядит она великолепно, а Барни просил передать тебе, что у нее шикарная фигура, а любит она тебя безмерно, так что, говорит он, пользуйся, а то кто-нибудь другой опередит, а ты этого не переживешь.
- Эта образованная сволочь, – процедил Нельсон, – уже меня выдала десять раз Свете.
- Ты ж сам его пригласил!
- Он толковый парень…
Нельсон встал, оделся, мимоходом глянул в зеркало, отражающее его во весь рост, спросил:
- Где она?
- За дверью караулит, я ее пускать не стал, ты все-таки полуголый, а она еще не отошла, наверное…
- Ты просто не знаешь Барни.
Нельсон вышел из палаты, к нему кинулась обниматься Света, ее губы покрыли все его лицо поцелуями. Дэниел, чтобы прекратить это безудержное безумие, резко отстранился, глянул в ее глаза долгим, всепроникающим взглядом, поцеловал ее нежно, но требовательно, она ответила с трепетом перед новым чувством. Горячие губы Светы согрели Дэниела, волнение отступило, как отступает вражеская армия перед башней, окруженной рвом, с блестящими металлом наконечниками стрел где-то наверху, куда не добраться из-за выстроившихся в ряд пушечных орудий. Все это настолько надежно и действительно, что у Нельсона впервые в жизни перехватило дыхание… от счастья.
Она прижалась к нему всем телом, а ее красивые изящные пальцы расстегивали пуговицы на его рубашке. А Дэниел подумал о Барни совсем скверно (настраивать девушку на скорый секс, когда она перенесла такое, после чего обычно становятся в лучшем случае феминистами, а в худшем – затворниками или идут в монастырь, очень гм… спорный вопрос, хотя он перевернул все и убедил ее в том, что чем быстрее она на это решится, тем быстрее исцелится, ха, секс со сверхчеловеком, с самоуверенным лордом, поделившимся излишком уверенности, но она уже испарилась, как только он вспомнил кровяные борозды на ее теле, но теперь же они исчезли? Исчезли? Он очень хотел удостовериться, что ее кожа невредимая, гладкая… Но на ней красный биорегулирующий костюм, наглухо застегнутый на молнию. Барни нарочно ее так нарядил, сексолог, мать его… Так как Тим отхаживал его в номере премьер-министра, то спальня Дэниела находилась напротив, он распахнул дверь, они прошли мимо его офиса, за следующей дверью скрывалась огромная спальня в викторианском стиле, все настолько дорого, изысканно и с технологическими наворотами ( автоматически зажегся мягкий приглушенный свет, мигнул дисплей кондиционера), Дэниел потянул за собачку на ее блузке, постепенно ему открылась ее грудь, его неторопливость, показная меланхоличность, а через нее буйствовали эмоции, так заводили Свету, что можно уже и не продолжать. Его обаяние в двусмысленности. Он не хотел демонстрировать, что он чувствует, но он и не мог этого скрыть полностью: да он увлекал именно этой импульсивностью, порывистостью. Человек и не должен полностью открываться, вдаваться в откровенность, пусть в нем лучше останется тайна, иначе, если все подряд начнут вдаваться в откровенность, то это все равно, что если бы люди ходили голыми, всем бы стали безразличны и секс и любовь, если это доступно, то зачем тогда оно? Люди стремятся к власти, деньгам, славе, потому что это досягаемо, но пока недоступно. Когда они освободились от одежды, а он начал целовать ее руки и грудь, из ее разума уплыли все воспоминания, потонув как уменьшившийся бумажный кораблик в морских волнах. Это неповторимое ощущение, все равно что после грязной болотной воды окунуться в родниковый водопад (она, конечно, понимала что родниковых не бывает, но для нее он именно родниковый, очищающий). Когда они достигли пика блаженства, она вдруг осознала, что они не предохранялись, а Дэниел действовал только преднамеренно, несмотря на знаменитую импульсивность и порывистость. Ее губы тронула улыбка.
Свете снился сон, будто за ней мчится огромный снежный барс, она прячется от него среди гор, но он ее учуял, прыгает на нее, его большие тяжелые лапы давят ей на грудь, под непомерным весом животного она отступает, становясь на самый край перед бездной, но барс издает злобный рык, и она делает шаг в никуда…
Дэниела разбудил крик Светы. Открыв глаза, он увидел, как проснувшийся от тех же самых звуков, что и он, удивленный Оскар встает с груди Светы. Девушка проснулась, ее лицо приобрело осознанное выражение, когда она увидела перед собой Дэниела , она поняла, что никогда не была на севере среди ледяной пустыни , а сейчас она в тепле и под защитой любимого человека, но когда ее взгляд падает на зевающего и вытягивающегося после сладкого сна Оскара , ее взгляд затвердевает, как остывающий меч после выплавки . А светлые голубые глаза кота смотрят то на Нельсона, то на Свету в ожидании дальнейшей участи, но Света неожиданно усаживает кота обратно себе на грудь, восклицая:
- Да ладно, я долго не обижаюсь, какой ты красивый и породистый, Дэниел, а как ты его назвал?
- Оскар. Ты ему нравишься!- ответил Нельсон, проведя ладонью по щеке Светы. Кот спрыгнул с кровати и пошел на кухню, вальяжно размахивая хвостом. Дэниел поцеловал девушку глубоко, у нее все внутри перевернулось от возбуждения, а душа улетела, расправив крылья с новым оперением в другие измерения, где миры альтернативны и безграничны, как небо над головой.
- А мы … ты вчера кажется не…?
- О, да я забыл тебя спросить, кого ты хочешь: мальчика или девочку? – перебил Свету Нельсон с неизменной ухмылкой.
- Ну, раз ты такой расчетливый, то считай дальше, гений.
- Значит девочка. Родишь своему сыну сестру. Давай одеваться, а то здесь скоро и Генри и Ромео с Амалией появятся, а у нас не лагерь для нудистов, а поле военных действий развернется!
-А почему? – Света встрепенулась, ее упругие груди подпрыгнули, а Дэниел залюбовался ими, ее соски навострились.
- Потому что…- ответил Дэниел, проведя пальцем по ее груди.- Мы все по - приятельски влипли в паутину нашего дорогого Генри.
- А какие претензии у премьер-министра к тебе, это насчет того, что мы поженимся?
- Ну что ты! Наоборот , он даже свидетелем на свадьбу пойдет, мы этим запиарим межнациональные интимные союзы, то есть семью… У него будут одни ультиматумы Ромео, как в народном творчестве, пойди туда, не знаю куда, сделай то, не знаю что. А если я не вмешаюсь, а его заставят, то Ромео или с Тауэрского моста кинется или его транквилизаторами нашпигуют, как утку яблоками. Он истребит все неугодные расы для Генри, а наш Генри скажет, мило улыбаясь в камеру репортерам:
-Что сказал я ему так: пойди туда, не знаю куда, сделай то, не знаю что. А если он понял неправильно, то пусть теперь сидит в тюрьме строгого режима до востребования. Но зато для народа он сделает все, даже сам на алтарь ляжет и даст себя прирезать.
Это, в отличие от русских липовых вождей, у нас в крови: делать для народа все возможное.
У нас и самомнение и благосостояние в прямой зависимости находятся у народа.
Света встала, накинула шелковый халат, покрутилась перед зеркалом, подкрашивая губы блеском (помадой она не пользовалась и трендовый ныне татуаж тоже ей бы не пригодился). Ее пухлые губы призывно блестели, а ресницы она подкрасила чуть-чуть для подчеркивания естественной эстетики, она - олицетворение искренности и идеал Нельсона, сбывшаяся мечта, но мечта высшего порядка, как сверхновая сияющая звезда, она будет вдохновлять его всю жизнь.
Дэниел и Света решили не завтракать обоюдно, кусок в горло не лез, причем Света предложила выпить что-нибудь для храбрости, Нельсон, усмехнувшись, разлил по бокалам красное вино урожая года, какие изучают по истории в средней школе. Она сделала три глотка из бокала на тонкой ножке, никогда раньше не пила такое вино, ей очень хотелось опустошить бокал, но заметив, что кромка вина в бокале Дэниела даже не опустилась и на сантиметр, она отодвинула бокал от себя.
- Пожалуйста,- попросил Нельсон, сделав паузу.- Не смотри ты так больше на вино и не двигай бокал от себя, как человек, давший себе команду отказаться от спиртного во веки веков.
- У нас в России манерам учат разве что избранное дерьмо, а ему этот этикет служит больше для жеманности, чем для порядка, поэтому народ безотчетно пренебрегает правилами и законами. Это у вас там высшее общество, принцы…
- А я всего лишь лорд… – с наигранным разочарованием вздохнул Дэниел.
Взгляд Дэниела, прямой и долгий, срывающий все замки и заслонки с души, Света выдержала, рассмеявшись:
- Да уж, лорд с миллиардами, причем зарабатывающий фунты стерлинги своим умом, кто еще может быть круче тебя для учительницы русского языка и литературы.
Дэниел придвинулся к ней ближе, прошептав на ухо:
- Английского языка и мировой литературы…
- Если преподашь мне урок, - уголки губ девушки приподнялись.
Внезапно открылась дверь: в проеме нарисовался взъерошенный Тим с электробритвой в руке. Его щеки были покрыты пеной. Он притворил дверь и, схватив первое попавшееся полотенце, вытер им лицо, выдавая тираду:
- Дэн, Ромео тебя ожидает снаружи, Генри уже по ступенькам топает, благо я твой сверхскоростной лифт отключил вчера, чтобы лишнего люди не перемещались, миграции сейчас очень опасны, особенно в Россию и из России, каждый должен знать свое место, особенно премьер-министр…
Света спросила, а не переодеться ли ей во что - нибудь более нарядное, на что Тим ответил с растянутой до ушей улыбкой:
- Тебе, слава Богу, кроме этого замечательного халатика, больше нечего пока носить нельзя. Нам премьера отвлекать нужно, а у тебя фигура классная, сделаешь Нельсону одолжение, как вы говорите «один в поле не воин»? Он громко крикнул:
- Ромео, Амалия заходите же быстрей!
Ромео и Амалия вошли, причем Амалия ослепила всех блеском длинных рыжих волос. Из окна как раз падал свет на ее лицо: вопросительно изогнутые брови, глаза, прищуренные по - кошачьи, вся враждебность относилась исключительно к Нельсону. Ромео, заставив девушку усесться на диван, спросил:
- Дэн, я спрашивал у Тима, на что способен Генри, так после его рассказов, нам с Амалией в соавторстве реквием писать, автобиографичный. Ты что-нибудь предусмотрел?
- Тебе нет еще двадцать одного года, но и родителей всемогущих тоже нет. Но моя кандидатура уже получила одобрение с легкой руки европейского суда, мне по мейлу уже пришел вердикт, что я стопроцентно твой отец, а без моего согласия тебя никуда не увезут. Да, я уже позвонил в комитет, у тебя двенадцать часов назад появился ряд заболеваний, при каких служба в армии противопоказана. У Амалии такая же справка. На всякий случай… Вот распечатки…
Ромео взял предложенную пачку листов формата А4, на каждом стояло не менее пяти печатей, а текста столько, что он до вечера не перечитал бы, он только думал о том, сколько у Дэниела влияния, что он опережает премьер-министра. Наверное, у него первая в мире профессия в рейтинге самых успешных, кто еще может иметь столько власти? Нельсон забрал у него листы. В комнату вошел Генри: лицо походило на маску безразличия, дававшуюся ему с каждой минутой все с большим трудом, но его благородная кровь не разрешала фонтанировать всей гамме чувств. Он с величавостью уселся на кресло, противопоставив себя Дэниелу и его компании. Дэниел передал ему стопку листов, сверкнув белыми зубами в улыбке. Премьер-министр, мельком глянув, отложил их на круглый столик из вишневого дерева. Воинственность Генри угасла, в один миг он постарел лет на десять. Устало прикрыв глаза, он спросил:
-Да, Дэн, ты коварно обошел меня, оцепив свою территорию. Евросоюз и НАТО уже требуют от нас благотворительные взносы в честь пострадавших, филиалы фирм остановили там производство, причем филиалы британских фирм, экономический ущерб скоро составит…
Хорошо, что вывозят оборудование, эвакуируют наших специалистов. Но я хочу, чтобы запущенный процесс завершился, хочу, чтобы наш Ромео превратил здания в руины, а людей в мумии, потому что, сейчас все природные катастрофы связывают с происками вражеских государств, и если отойдут от натиска нашего мессии, то свалят вину на нас же… Эти страны всегда были угрозой, а под шумок с ними разобраться…
- Почти миллиард людей перебить - это страшнее, чем немецкий геноцид, хуже фашизма,– холодно отозвался Дэниел. – Ты вообрази, что тогда станет с миром? Глобализация – это не оружие, несущее смерть непокорным. Это культурное явление, надо бороться цивилизовано даже с коллективистскими культурами. Мы убиваем культуру, а не людей. Античеловеческая культура исчезнет. Но не люди. Я знаю много людей других рас, талантливых, выдающихся, потому что отказались от своих исконно аборигеновских культур. Ромео сделает так, что под землю уйдет их культура: буддистские храмы, мечети, библиотеки, с серверов сотрется информация, мы уничтожим их историю, у них не будет прошлого и настоящего, пока мы не создадим им будущее.
- Да? Так красиво и по- доброму? А если эти страны будут развиваться не по плану, если они отыщут свой ход, а?
- А когда мы негров привезли из Африки, они разве не ассимилировались? Верят также в Бога и Иисуса. Раньше они были «нигерами», а теперь всех людей подразделяем на черных и белых, уравновесили же…
- Ну, хорошо. Да здравствует вождь, пока работает твоя идея,- сказал Генри, слабо растянув губы в подобие доброжелательности. Благосклонность относилась именно к Ромео, а он почувствовал шаткость своего положения в системе миссионерства, почувствовал, будто на него откуда-то сверху, внезапно свалились бетонные блоки от взорванного дома, под их тяжестью его сплющило, он растянулся на земле, суча руками и ногами, как ангел. А он всего лишь человек, пусть и экстраординарный. К действительности его вернула боль: взбудораженная разговором Амалия сжала его ладонь, а блестящие красные ногти вонзились в кожу. Он молчал, пока она сама не заметила свою оплошность , ойкнула, слишком быстро оторвала руку от его ладони, так что потекла кровь.
Но и ты долго не проживешь, если что…- медленно проговорил Нельсон, обращаясь снова к Генри. – С таким-то здоровьем… Без моих консультаций…
- Семейная жизнь, близкие друзья - это так на тебя не похоже - с упреком проговорил премьер- министр.- Ты был готов разрывать драконам пасть, ты же бросался в костер политики, волоча за собой Ромео, а теперь ты стал осторожным, уже, наверное, и светофор ждать будешь, хотя для тебя проезд открыт везде.
- Для того, чтобы соблазнять у меня есть жена… Я буду делать все для страны, но по- разумному, я не позволю тебе мучить близких мне людей и подвергать их излишнему риску.
- А себя?
- Я уже сказал, что буду делать все.
Генри поднялся, его сдержанная улыбка означала тайное ликование, он подошел к Свете, она ощутила, как Дэниел слегка подтолкнул ее локтем. Она встала с какой-то королевской грациозностью, зная, что за ней наблюдает ее будущий муж, она гордо приподняла голову (впоследствии Нельсон скажет ей, что вела она себя больше, как царица, чем принцесса, слишком неестественно и чересчур высокомерно , на что она ему заметила, чтобы он посмотрел на себя сначала, а потом только оценивал других). Тем не менее, Генри поцеловал протянутую Светой руку, а посмотрев ей в глаза, спросил:
-А когда свадьба?
- Завтра,- ответил Нельсон. – Собираешься возглавить палату лордов и заявиться на венчание всей труппой?
- А как же, пусть повеселятся на твоей свадьбе, попутешествуют по России, увидев взрыв кремля.
- А взрывать когда будете?
- Завтра.
- Сэкономим на фейерверке.
- Это же памятник культуры, это достояние…- вдруг возмутилась Света.
- Да, этот памятник уже всех достал! - криво улыбнулся Нельсон.
- У культуры памятников не бывает,- рассмеялся Генри. – А если где-то и установили, то это нехороший знак. Ты кто по профессии?
- Преподаватель английского языка и литературы,- ответил Дэниел.
- Как быстро,- многозначительно сказал премьер - министр.- А всего двенадцать часов прошло.
C таким образованием и про памятники вести беседу? Ты бы лучше рассказала нам художественным языком об Уайльде, чем переходить на такие темные темы.
- И Петре Первом? – уточнила девушка после тактичного намека Генри на то, как прошла их ночь с Нельсоном.
- А это аргумент! – сказал Генри, взглянув на часы на стене, затем подошел к Амалии, поцеловал ей левую руку (правую, с обагренными ногтями она спрятала за спиной), проговорил мягко, - Дэн создал для твоего парня беспроигрышный вариант, причем вот эти юридические документы сделали нашего мессию неуязвимым… даже для меня, так что спите мирно вдвоем в постели… ночью, а днем Ромео будет менять людей, менять мир.
- А откуда вы русский знаете, причем без акцента? – спросила Света у всех присутствующих.
- Когда был союз,- начал Генри, - все страны ненароком оборачивались в его сторону, замирая от ужаса: у союза, как показала Вторая Мировая было бесчисленное множество зомбированного пушечного мяса и огромные природные ресурсы, а финансовые возможности сводились к производству военной техники, но привилегированные деньгами располагали так, что могли Альпы снести, если вздумается, двенадцать месяцев в году по курортам разъезжали, на золотых унитазах нужду справляли, ну, все прочее типично русского размаха. С тех пор мало что в России изменилось. Люди перестали играть в оловянных солдатиков, в них появился незнакомый Европе налет вульгарности, мы-то рассчитывали вас раскрепостить, а вы середины не знаете. И эти идиотские песни с хрипами в голосе: русский парень от пуль не бежит, русский парень от боли не стонет, русский парень в огне не горит и так далее, русских-то много, никто и не заметит, если кто-то там в конце отряда пойдет ко дну или сгорит, спасая собственный дом. А нас учили русскому, чтобы разбить все это. Ну, на все вопросы ответил?
- Почти,- ответила Света.
- Если еще будут проблемы, я дам тебе номер скайпа Генри,- предостерег от дальнейшего расспрашивания Свету Нельсон. – Гуд бай, Генри, а то моя жена совсем завалит тебя вопросами.
Когда дверь за Генри захлопнулась, Ромео ощутил себя в капкане немощи, он спросил:
- Дэниел, а как ты мне поможешь осуществить эту операцию разрушения основ цивилизаций Востока и Азии, а? Я вчера-то пока над землетрясениями думал, чуть с ума не сошел от боли. А Генри мне поставил сейчас задачу быть избирательным: уничтожать культурные строения, трансформировать сознание. У меня уже голова кружится от таких пунктов, я в Кембридже на дипломата учусь только, еще диплом не получил и с такими отрывами от образования, подозреваю, что окончу его не на «хорошо».
- Через пол часа ты я и Тим вылетаем в Китай,- проговорил сквозь зубы Дэниел, ему надоела эта болтовня, - а когда ты все уладишь там, по всему миру пойдет цепная реакция.
Дэниел надел черное пальто классического покроя, черные перчатки (в Китае температура понизилась до минус сорока градусов), одолжил у охраны две винтовки для себя и Купера (Ромео психологически не мог убивать, а стрелять с закрытыми глазами -чревато для здоровья окружающих). Тим поделился с Клеверовым оранжевым спортивным костюмом, а сам надел серый со светящимися белыми вставками вдоль рукавов, чтобы быть таким же однотонным, как и Нельсон. Когда Света увидела Дэниела, то бросилась ему на шею с восклицаниями:
-Какой ты элегантный и сексуальный, обещай мне, что вернешься таким же…
- А если я не буду сексуальным, то не возвращаться?
- Ненавижу твой сарказм! Я же люблю тебя.
-Тогда используй прилагательные правильно!
- Дэн, ты так похож на гангстера, на интеллигентного грабителя банков, что если выйдешь на улицу, то она опустеет так же быстро, как бокал виски в пятницу,- расхохотался Купер. – С этой винтовочкой ты прямо с Бродвея снизошел к нам, будничным.
