- Как передает Рейтер, вчера днем на электронный адрес агентства поступила информация об изобретении гравитационного двигателя, пригодного для получения электроэнергии в промышленных масштабах. Автор изобретения решил остаться анонимным, как он объясняет, во избежание преследования в своей стране. Как было признано компетентными экспертами, материалы, ссылка на которые содержалась в письме, действительно являются описанием конструкции гравитационного двигателя, который может быть использован в промышленной энергетике. По мнению экспертов, данное изобретение будет способствовать полному отказу от сжигания органического топлива, что, в свою очередь, позволит остановить и даже обратить вспять процесс глобального потепления.
- Совет Объединенной Европы выражает признательность автору изобретения, передает агентство Франс пресс. В своем открытом обращении депутаты Совета выразили надежду, что гражданином какой бы страны не являлся изобретатель, он не будет подвергнут преследованию со стороны властей.
- Президент США, Спайдермен, предложил изобретателю гравитационного двигателя переехать в Штаты и пообещал создать ему все условия для работы и проживания. Также Президент подчеркнул огромную значимость этого изобретения для судьбы всего мирового сообщества и выразил от имени всех америкосов благодарность изобретателю.
- Как передает агентство Синь Хуа, правительство Китая на экстренном заседании решило отменить строительство АЭС под Куньмином и начать проектирование на этой площадке мощной гравитационной электростанции. Лидер компартии Китая, Ван Цзяо Дун, от имени всего китайского народа выразил признательность автору изобретения за его бескорыстный поступок.
- На фондовых биржах сегодня были остановлены торги в виду небывалого падения курса акций нефтяных компаний. Утверждается, что это вызвано появившимся в новостных лентах сообщением об изобретении гравитационного двигателя.
- Совет Объединенной Европы единогласно принял предложение группы стран балтийского региона о прекращении импорта нефтепродуктов из России и переходе на альтернативные источники энергии.
- По сообщению БелТА, правительство Лукоморья на экстренном заседании приняло решение о секвестре бюджета. Это вызвано предстоящим прекращением транзита российской нефти по территории страны. Лукоморский министр финансов выразил сомнение в том, что прогнозные поступления в бюджет будут выполнены хотя бы на 50 процентов.
- Российские телеграфные агентства сообщают о начале всероссийской стачки работников нефтегазовой отрасли. Протест рабочих вызван объявленным накануне беспрецедентным сокращением рабочих мест и массовыми увольнениями. Стачком выдвинул требования к работодателям. Основным требованием является выплата трехмесячного пособия всем уволенным в размере среднего заработка. Как утверждают работодатели, такое требование выполнено быть не может, поскольку в связи с сокращением спроса на газ и нефтепродукты их доходы катастрофически упали. По заявлению исполнительного директора Тюменской нефтяной компании, Германа Кхана, если рабочие не снизят свои требования, стачка может привести к банкротству компаний и, как следствие, к увольнению всех, еще оставшихся, работников.
- Сегодня в Астане застрелился известный российский бизнесмен, владелец компании «Сибнефть», Вава Иоселиани. По предварительной информации, мотивом к самоубийству явились огромные долги, оплатить которые не было возможности из-за сокращения спроса на нефтепродукты и беспрецедентного падения цен на акции компании.
Гендельман весь день сидел у телеприемника, переключая каналы. Новости, в основном, были малоутешительными. Мир, похоже, скатывался в очередной кризис. И кризис обещал быть нешуточным.
Светлана с трудом оторвала его от этого занятия, чтобы накормить, наконец, обедом. Была уже половина пятого, когда дед, наконец, появился на кухне. За обедом он имел отсутствующий вид. Задумчиво барабанил пальцами по столу, на вопросы внучки не отвечал, или отвечал невпопад, переспрашивал то и дело, что она ему только что говорила. Света поняла, что дедушку лучше сейчас не трогать и обедали они молча. А дед, едва закончив кушать, снова потянулся за пультом от телевизора.
Света только успела вымыть посуду, как зазвонил ее мобильник. Света сняла трубку. Звонила Марго.
- Света, привет! Слушай, твоего деда хотят обвинить в государственной измене! Представляешь, моему папаше доложили, что это, скорее всего, он устроил весь этот сыр-бор с гравитационным двигателем! Ну и тут папа весь пятнами красными покрылся, орал, типа он змею на груди пригрел, и все такое. А потом приказал твоего деда арестовать. Ну и тут председатель совета безопасности с ним минут двадцать обсуждал, что твоему деду инкриминировать. Решили его тему в институте засекретить, причем «задним числом», а самого в государственной измене обвинить, якобы он разгласил государственную тайну!
Все это Марго выпалила скороговоркой, на одном дыхании. Слышно было по голосу, как она волнуется.
Светлана ошарашено молчала в трубку. Она никак не могла привести в порядок мысли, которые заметались в голове, как сумасшедшие.
- Алло, алло! Света, ты меня слушаешь? Вам надо немедленно уезжать! Слышишь меня?!
- Да, да. Слышу, Марго. Спасибо, что предупредила. Я сейчас что-нибудь придумаю.
- Деду, деду скажи! Прямо сейчас! Или дай ему телефон, я сама скажу!
В дверях комнаты появился Сергей Яковлевич. Ему было достаточно одного взгляда на внучку, чтобы понять: его «ход конем» не удался.
- Дедушка! – умоляющим голосом произнесла Света, протягивая ему трубку.
- Алло! - Гендельман несколько секунд слушал взволнованный голос Марго, потом поблагодарил и дал «отбой».
- Света! Мы должны немедленно уехать. Ты уже все знаешь. Я не рассчитывал, что все так быстро произойдет, но, так уж вышло. Давай собираться. Тебя я здесь оставить не могу.
Света в растерянности смотрела на деда. Всю свою сознательную жизнь она помнила эту квартиру, прокуренный дедов кабинет, этот дом, во дворе которого играла в песочнице, когда была маленькая. Отсюда она впервые пошла в школу. Здесь прошли ее детство и отрочество. И теперь, от того, что все это предстояло вдруг бросить, она испытывала настоящий ужас. Она даже никогда не уезжала отсюда надолго. Только однажды с дедом в Анапу, когда ей было 11 лет. И всего на месяц.
- Не сиди, собери лучше все самое необходимое. Сим-карту из телефона достань. По ней могут определить наше местоположение. Давай я тебе помогу!
Сергей Яковлевич достал Светин рюкзак, с которым она, когда училась в школе, ходила в походы с классом, и стал собирать в него Светины вещи. Светлана, наконец, пришла в себя и принялась торопливо разбирать мобильник. Руки у нее дрожали, и она никак не могла подцепить ногтем сим-карту. Наконец с этим было покончено, и она кинулась помогать деду собираться.
Гендельман заранее подготовился на случай спешного отъезда. Его дорожная сумка была упакована, и ее оставалось только вскинуть на плечо. Светины сборы заняли десять минут. Последним в ее рюкзак последовал ноутбук с блоком питания.
Было самое начало лета. За окнами ничего уже нельзя было увидеть, кроме свежераспустившейся листвы росших во дворе лип и кленов. Деревья, не достававшие когда-то, в Светином детстве, и до второго этажа, выросли и уже были выше гребня крыши их старого трехэтажного дома. Вовсю цвела сирень, и ее запах вновь напомнил Светлане ее детские годы, когда они с подругами искали цветочки с пятью лепестками. Такой цветочек, по поверью, надо было съесть, чтобы в школе получить хорошую оценку. Но они с дедом уже заворачивали за угол, чтобы спуститься к остановке маршрутного такси. Дед сказал, что для них сейчас маршрутка – идеальный транспорт. Другой вопрос – куда они на ней поедут.
Традиционно обиженные Пожизненным Президентом жители Лукоморья бежали на запад. Чаще всего в Польшу. Население этой страны состояло, в основном, из людей, но на юге страны, на границе с Румынией, образовался большой анклав вампиров. А на севере, ближе к Литве, не менее многочисленный анклав оборотней. Каждая диаспора составляла не менее пятнадцати процентов населения, имела своих представителей в сейме и оказывала значительное влияние на все сферы жизни государства Польского. При этом вампиры испокон веков ненавидели оборотней, а те, в свою очередь, питали аналогичные чувства к вампирам. Поэтому, кто бы ни стоял у власти в Польше, будь то Король, будь то Президент, ему приходилось все время учитывать этот фактор и, по мере сил, гасить вспыхивающие то и дело конфликты.
С Лукоморьем у Польши отношения были не то, чтобы плохие, но все время находилось какое-нибудь «яблоко раздора». Арестуют, например, в Лукоморье пьяного дебошира, который в итоге окажется членом Союза Поляков, Польша в ответ начинает составлять списки лукоморцев, которым запрещен въезд на польскую территорию. Но в приграничных районах обоих стран существовал особый пограничный режим для местных жителей, имеющих родню по ту сторону границы. Таким жителям разрешалось без виз и других пограничных формальностей переходить границу и навещать родственников.
Гендельман был хорошо знаком с одним таким жителем. Лет тридцать назад, молодой студент, Стас Щастны, учился у него, когда Сергей Яковлевич еще преподавал физику в университете. Жил Стас под Гродно, у самой границы, и на Новый год и день рождения бывшего учителя обязательно звонил ему, чтобы поздравить, справиться о здоровье и поговорить о том, о сем. У Стаса была дочь, сверстница Светланы, Ядвига. Сам он жил и работал инженером на элеваторе в своей Лабне. Совсем недалеко от польской границы. Ядвига заканчивала школу. Но самое полезное качество Стаса для Сергея Яковлевича и его внучки заключалось в том, что - во-первых, - у Стаса был родной брат, Янек, который жил в Польше, в Раковице, уже двадцать восемь лет, с тех пор, как женился на своей теперешней супруге, Ванде. Во-вторых, и Стас, и его дочь Ядя, были оборотнями. Самыми настоящими. Причем «оборачиваться» они могли по собственной воле, что не так уж и часто встречается даже среди оборотней. При всем при этом Стас был отзывчив и никогда не отказывался помочь другу, в какую бы трудную ситуацию тот не попадал.
Вот это и предрешило выбор Сергея Яковлевича. Тем более, что ехать в Лабну нужно было по Гродненскому шоссе, а в том же направлении находилась его дача. А до дачи ходила маршрутка. Правда, на даче уже, скорее всего, их ждала засада, но заходить туда им не требовалось. Наоборот, надо было выйти из маршрутки у поворота на Тарасово, метров через триста от поста ГАИ на выезде из города. Потом добраться «автостопом» до первой остановки гродненской маршрутки и продолжить путешествие до Гродно.
Поездка по городу от станции метро «Академия наук» до станции метро «Пушкинская» прошла спокойно. Пассажиры тихо скучали на своих местах, только иногда окликая водителя с просьбой остановиться на той или иной остановке. Пересадка у метро «Пушкинская», вторая маршрутка – тоже никаких осложнений. Пост ГАИ проезжали с замиранием сердца. Но пузатый гоблин в милицейской фуражке и с полосатым жезлом спокойно продолжал смотреть вдаль, даже не взглянув на знакомый микроавтобус, мотающийся туда и обратно по семь раз на дню. Вот и поворот на Тарасово.
Светлана никогда раньше не выходила на этом месте из маршрутки. Запах летнего леса смешивался с выхлопными газами проезжающих автомобилей. Чуть впереди, на насыпи, рядом с шоссе стояли несколько человек, время от времени поднимая руки. Большей частью это были иногородние студенты, отъезжающие из города к себе домой. Пока Светлана с дедом дошли до шоссе, там уже осталась одна худенькая девушка с красным рюкзаком, в зеленых колготках, легкой белой с черным тунике и в кедах. Минут через пять она укатила на каком-то грузовике и Светлана с дедом остались одни на насыпи. Еще минут десять, наконец, возле них притормозил КАМАЗ, груженный какими-то металлическими шкафами. Водитель грузовика, молодой человек лет двадцати трех – двадцати пяти, распахнул дверцу кабины.
- Вам куда? Я еду до Нового Села.
- Нам до первой остановки маршрутки до Гродно – ответил Сергей Яковлевич.
- Залезайте. Это как раз там, где я сворачиваю. Пять тысяч с вас за двоих.
Дед подсадил Светлану в кабину, а после и сам вскарабкался по крутым ступеням. Водитель резко дернул рычаг переключения скоростей и дал газу. Машина с ревом начала набирать скорость.
- Меня Василием зовут – рассказывал водитель. - А вы куда путь держите?
- Вот, собрались навестить одного моего старого приятеля. Давно к себе приглашал. Он в деревне живет. Хотим недельку пожить на природе.
- Удачно вы выбрали время. Погода стоит – лучше не придумаешь. Вон, красота какая! – Василий обвел рукой расстилающийся впереди летний пейзаж. По правую сторону дороги шелестел молодой листвой лес, а по левую тянулись поля, покрытые ровными рядами зеленых всходов. Ослепительно сияло солнце. По широкой ленте шоссе двигались друг другу навстречу два бесконечных потока разноцветных автомобилей. От их стекол и хромированных деталей отражались солнечные лучи, ослепительно вспыхивая и вновь пропадая. Действительно было красиво. Но беглецов это не радовало.
Василий включил в кабине радио. Минут пять передавали музыку, наконец, наступило время краткого выпуска новостей. Скороговоркой выпалив свежие мировые новости – мировой кризис продолжал развиваться – девушка диктор перешла к новостям лукоморской столицы.
- Прокурором города Минска выдан ордер на арест известного лукоморского ученого Сергея Гендельмана. Он обвиняется в разглашении государственной тайны. Как сообщает наш источник в правоохранительных органах, сегодня утром планировалось произвести арест Гендельмана, однако он скрылся в неизвестном направлении. Ведутся поиски обвиняемого.
Светлана тревожно взглянула на деда. На лице Сергея Яковлевича не дрогнул ни один мускул.
- Ну вот, - прокомментировал Василий, - теперь уже и за ученых взялись. Чем им ученый-то помешал? Тайну, видите ли, государственную разгласил. Какую тайну? Сказали бы, хоть! Раз уж ее разгласили – чего теперь скрывать?
- Да это насчет гравитационного двигателя, наверное – отозвался Гендельман. –Вместо того, чтобы засекретить его конструкцию, этот ученый выложил все материалы в Интернет. Как вы считаете, он правильно поступил?
- Правильно, я уверен! Это же так необходимо всему миру! Парниковый эффект скоро нас вообще доконает, если никаких мер не предпринимать. А он – молодец. Придумал и всех научил, правда, теперь и сам пострадал. Ну, это еще с древности. Прометей тоже людям огонь принес. И тоже потом страдал. Такая судьба, наверное, у великих изобретателей. Ну, да ладно. Вон там я поворачиваю, а вы пройдете дальше, прямо, метров сто. Там остановка автобусная. Гродненская маршрутка там тоже останавливается. Удачного вам отдыха!
- А вам – счастливого пути. И спасибо, что подвезли, - сказал Сергей Яковлевич, передавая Василию помятую пятерку.
Когда Света с дедом сели, наконец, в маршрутку, уже стемнело. На первом сиденье дремала пара пожилых гномов. За ними несколько сидений были заняты молодыми людьми, парнями и девушками, которые оживленно болтали и слушали музыку через наушники, передавая их друг другу. Несколько мужчин среднего возраста и пожилая дама с девочкой лет десяти составляли оставшуюся часть пассажиров. Светлана с дедом пробрались по узкому проходу на последнее двойное сиденье и не без труда там устроились, запихнув cветин рюкзак на полку, а дорожную сумку под ноги. Дед откинул спинки сидений и они, наконец, смогли немного расслабиться. Света задремала, иногда открывая глаза и наблюдая проносящиеся мимо ночные пейзажи и встречные автомобили.
Гроза налетела внезапно. Первый порыв ветра был настолько силён, что корпус маршрутки содрогнулся, как от столкновения с невидимой мягкой стенкой. Водитель что-то буркнул удивлённо себе под нос, и тут же по крыше с шипением ударил ливень. Лобовые стёкла моментально залили потоки дождя, и спустя несколько минут они начали запотевать изнутри. Дворники не справлялись с потоками воды. Водитель снизил скорость, и время от времени одной рукой протирал участок стекла перед собой, сердито поругивая разбушевавшуюся стихию и парниковый эффект. Впереди в свете фар маячил «КАМАЗ», гружённый какими-то вязанками из дощечек. Потоки брызг из-под колёс мгновенно заливали лобовое стекло, когда маршрутка, в попытке обогнать тихоходный грузовик, неосторожно приближалась к нему. Наконец, водитель улучил подходящий момент, когда на встречной отсутствовал транспорт, вдавил газ, и маршрутка, выехав на встречку, рванулась на обгон. В ту же секунду мощный порыв ветра сорвал с кузова грузовика плохо закреплённую дощечку и швырнул её прямо в стекло маршрутки. Водитель рефлекторно дёрнул руль, машину закрутило, понесло боком по мокрому асфальту. Кто-то звизжал от ужаса. Дальше Света помнила – как в замедленной киносъёмке. Машина начала переворачиваться. С полок посыпались вещи. Потом последовал удар страшной силы, и всё завертелось перед глазами. Очнулась Света уже на обочине шоссе, в кювете. Ливень слегка стих, но всё ещё продолжался. Именно он привёл Свету в чувство. Сильно болела спина, руки были исцарапаны и саднили, одежда промокла до нитки. С трудом поднявшись, Света попыталась в темноте найти деда. Несколько раз она позвала его, прислушиваясь, но шум дождя заглушал звуки. Мимо изредка проносились машины, освещая фарами на несколько секунд придорожный кустарник. Никого не было видно. Когда глаза слегка привыкли к темноте, Светлане удалось различить впереди крутой склон. Там, видимо, начинался овраг, или пойма речушки, которую пересекало шоссе. Спотыкаясь, Света направилась в сторону оврага. И вот, когда она, наконец, оказалась на краю склона, её взгляду предстала догорающая на дне оврага маршрутка и мелькающие в отблесках пламени тени.
Ужас охватил девушку, сжал сердце острой болью. Она кинулась вниз, не разбирая дороги, споткнулась обо что-то мягкое и упала, цепляясь руками за мокрую траву и кустарник. Позади кто-то тихо застонал, пошевелился.
- Дее-даааа! Позвала Светлана.
- Я тут! – послышалось сзади – цел, кажется. Сергей Яковлевич приподнялся и сел. Света, оскальзываясь на мокром склоне, кинулась к нему. Ощупывала лицо, руки, плакала. Он успокаивал внучку, слегка похлопывая по спине:
- Всё хорошо, всё нормально! Ты сама – как? Цела?
- Да цела, цела! Ты хоть в порядке? Встать можешь?
- Вроде, ноги целы. Спину вот ушиб сильно и голову. Когда ударило, задние двери открылись и нас выбросило. А потом – не помню.
- Что делать теперь?! Маршрутка горит, люди вон – суетятся. Надо помочь, наверное?!
- Сейчас, внучка, сейчас…
Дед, кряхтя, поднялся, и они вдвоём заковыляли вниз, хватаясь за кустарник и редкие деревца.
Странное чувство дежа-вю: такое бывает, когда кажется, что всё происходящее сейчас уже когда-то было. В памяти Сергея Яковлевича нарисовалась чёткая картина: он открывает глаза. В десятке метров от него – горящий немецкий танк. Пахнет горелой резиной и пороховой гарью. Тело – как и сейчас – всё болит, глаза заливает кровь, сочащаяся из рассеченного осколком лба. Он, Митрандир, маг высшей категории, командир 122 полка Красной Армии, уже вторую неделю в полном окружении, вместе с остатками личного состава, отбивает яростные атаки гитлеровских войск. Сознание постепенно проясняется. От разорвавшегося неподалёку фугасного снаряда его, видимо, слегка контузило. Но танк он подбил.
Магических сил уже не осталось. Вся накопленная энергия и его самого, и волшебного посоха истощилась ещё позавчера. Поэтому на танк он вышел со связкой гранат, как простой рядовой боец, и ему удалось подбить адскую машину.
Теперь нужно уйти с открытой простреливаемой местности. Он переворачивается на живот, превозмогая боль, и по-пластунски ползёт к спасительным бетонным стенам укрепления. Пули свистят над головой, вздымают фонтанчики песка то слева, то справа, то прямо перед ним. Позади раздаётся стрёкот автоматных очередей – это вервольфы поднялись в очередную атаку.
Ещё эпизод. Их осталось двое – он, и командир взвода, младший лейтенант Николай Серов, маг второй категории. Глубокой ночью девять человек рядового состава по приказу Митрандира покинули укрепрайон и по одному или мелкими группами отправились к лини фронта, откатившейся далеко на восток. У Серова повреждены ноги. У него самого – два лёгких ранения. Они прикрывают отход товарищей. Сейчас утреннее затишье. Гитлеровцы готовятся к атаке. Магическая энергия Митрандира за четыре дня слегка восстановилась. Ноги Николаю он подлечил за полчаса, и теперь надо отходить самим. Но есть большая вероятность, что фашисты их захватят в плен, и магией с пытками заставят работать на себя. А главное – посох, сильнейший артефакт, который ни в коем случае не должен достаться врагу. Разумеется, магический посох слушается только своего хозяина, но кто может поручиться, что обессиленному магу не сотрут память и не вложат в мозг гитлеровскую идеологию? Тогда – катастрофа! И они решают сами временно стереть друг другу все воспоминания и навыки, связанные с магией, а заодно – и все сведения, связанные со службой и собственной личностью. Осуществить это вдвоём – практически невозможно: маг, первым лишившийся памяти и навыков, не сможет стереть память другому магу. Но он находит выход – создать временного клона Николая. Клон сотрёт память самому Митрандиру и развеется с рассветом. Посох же было решено спрятать в развалинах укрепления, предварительно наложив на него маскирующее заклятие.
Так и поступили. Посох аккуратно заложили кусками бетона и битого кирпича в горловине разрушенного подземного хода, что вёл к соседнему, уже захваченному врагом, ДЗОТу. Теперь он выглядел, как сухой дубовый сук, лишённый коры. Потом Митрандир создал клона младшего лейтенанта и стёр память настоящему Николаю. Настала очередь лишиться памяти самому. Но, то ли клон Николая был невнимателен при произнесении заклинаний, то ли что-то ещё пошло не так, только память Митрандиру он стёр не на год и не на два. Почти на сотню лет. И вот только сейчас она возвратилась – практически случайно – при ударе головой.
Когда они вышли к своим, они не помнили ничего. Ни звания, ни номера части, ни того, как до последней возможности удерживали своё укрепление. Особист долго мучился вопросом: сразу расстрелять возможных фашистских лазутчиков, либо отправить их под конвоем в тыл для дальнейших разбирательств. Наконец их судьба решилась – сначала Николая, а потом и его самого под конвоем отправили в особый отдел фронта. После этого Митрандир больше его не видел.
Недели и месяцы допросов и недоверия, затем несколько лет – лагеря на Колыме. Там Гендельман и получил свои нынешние имя и фамилию. Реабилитация в 1956 году, учёба в Лукоморском Политехническом, аспирантура и, наконец, Институт Тепло- и Массообмена Академии наук Лукоморья. Вот краткая послевоенная биография Гендельмана, которую он помнил ещё до возвращения стёртой памяти.
Всё это промелькнуло в голове, как вспышка. Сложилось, как рассыпанная мозаика, в цельную картину и стало неотъемлемой частью личности Сергея Яковлевича. Как будто он помнил это всегда. И тут же вернулась реальность – горящая маршрутка в кювете, чьи-то стоны, суетящиеся силуэты в бликах пламени и потоки дождевой воды, хлещущие по плечам.
Мгновение спустя в голове Митрандира сложился ясный план действий. Сейчас он был полон магической энергии, накопившейся за почти сотню лет. Щелчок пальцев, заклинание – и поток дождя собран в невидимую воронку над горящей маршруткой. Секунда – и пламя гаснет. Ещё заклинание – над местом катастрофы разворачивается невидимый купол, заслонивший от потоков небесной влаги. Мановение руки – вверху появляется яркий, как маленькое солнце, файербол. Теперь картина хорошо видна: первое, что бросается в глаза – гномиха, зажатая внутри салона прогнувшейся конструкцией кузова и её супруг, безуспешно пытающийся освободить несчастную с помощью металлической трубки от кресла. Несколько пассов руками, пара заклинаний – металл со скрежетом разгибается. Пленница на свободе в радостных объятиях мужа. Теперь – пострадавшие. Ещё пятнадцать минут уходит на сращивание костей и залечивание ран. И только после Митрандир замечает округлившиеся глаза внучки, которая почти потеряла дар речи от увиденного.
- Света, я всё вспомнил! Это долго рассказывать, но я – маг, причём, высшей категории. Потом всё объясню и расскажу - не удивляйся ничему. А пока нам надо уходить отсюда. Встреча с милицией не входит в наши планы, а она сейчас будет здесь. Приготовься, возьми меня за руку: мы телепортируемся!
Сергей Яковлевич уже было поднял руку, но что-то вспомнив, передумал. Быстро огляделся, щёлкнул пальцами, и в его руке оказался Светин рюкзак.
- На вот, держи своё имущество – улыбнулся дед. Света, как зомби – молча, не переставая удивлённо смотреть на деда – протянула руку и взяла рюкзак. А дед ещё раз щёлкнул пальцами, и дорожная сумка повисла у него на плече. Она имела неприглядный вид: застёжка-молния от удара разошлась, кусок полотенца и ещё какие-то вещи нескромно выглядывали наружу. Дед огорчённо взглянул на свой багаж, хмыкнул, провёл пальцем вдоль молнии, и сумка благополучно приняла первоначальный вид, который имела до аварии.
- Ну, теперь, кажется, всё. Держи меня за руку!
Светлана нерешительно взяла протянутую дедом руку. Рука была тёплая и знакомая. Это немного успокоило девушку, а дед что-то тихо произнёс, и на месте, где они только что стояли, остался только синий дымок, который через секунду рассеял налетевший порыв ветра.
Пейзаж мгновенно изменился. Теперь они стоят на вершине холма, среди заросших подлеском развалин старинных крепостных сооружений. Глыбы бетона толщиной в несколько метров, когда-то представлявшие собой мощную крепостную стену, растрескались и беспорядочно покосились. Часть развалин засыпано землёй, но кое-где стены ещё сохранились в первозданном виде, во всей своей грозной красе, сурово уставившиеся прищуром бойниц на запад.
Митрандир снова что-то произнёс, и маленький светящийся шарик сорвался с его правой руки, принялся описывать в воздухе всё расширяющиеся концентрические круги, как бы обшаривая местность.
- Деда, мы что, уже в Польше? Несмело спросила Светлана.
- Нет, пока ещё нет. Телепортироваться туда – не штука, но куда мы там без документов, без денег? Можно, конечно, сделаться невидимыми, но рано или поздно нас вычислят. Там ведь тоже есть маги, пусть послабее меня, но не дураки – найдут способ засечь и мою магию, и нас, горемычных. Нам нужно официально пересечь границу, а вот как - я пока думаю. Теперь, когда магия вернулась ко мне, это не станет большой проблемой. Достаточно получить штамп в паспорте. А пока мне надо отыскать магический посох. Какой же я маг без посоха?
- У тебя был посох?
- Да. И сейчас я его верну. За эти годы в нём накопился предельный заряд магической энергии. Такие вещи оставлять без присмотра рискованно, но обстоятельства тогда сложились такие, что по-другому поступить было нельзя. Я израсходовал практически всю его магическую энергию, да и свою – тоже. В таком состоянии мы легко могли попасть в руки гитлеровцев, и страшно представить, что они могли тогда со мной сотворить. Пришлось спрятать посох здесь и почти на целый век обо всём забыть. Так уж получилось.
- Я помню, когда нас водили в музей Отечественной войны, там было три магических посоха – их хозяева, маги, участвовавшие в боях, погибли, но бойцы спасали такие магические вещи наравне с боевыми знамёнами. Нам ещё сказали, что несколько таких посохов, среди которых – самый сильный, посох Митрандира, считаются утерянными безвозвратно. И сам Митрандир пропал без вести.
- Вот, внучка, я и есть Митрандир. Просто мы с моим подчинённым магом стёрли друг другу память. Стирали на два года, а получилось – до сегодняшнего дня.
Глаза Светланы широко раскрылись от удивления:
- Так это ты выжег четыре дивизии вервольфов и почти месяц удерживал со своими бойцами часть линии Сталина? Ты же герой! О тебе во всех учебниках истории написано. И в энциклопедии!
Дед скромно опустил глаза:
- Тогда, внучка, все были героями. Жаль, в живых остались единицы. Каждый внёс свой вклад в меру своих сил и возможностей. И в тылу, и на фронте. Зло, шедшее с запада, надо было сдержать любой ценой. И мы это сделали. Так что не один я – герой. Просто на всех места в учебниках не хватило. Миллионы их, достойных вечной памяти!
Тем временем светящийся шарик замер над холмиком метрах в пятидесяти от них.
- Вот, надеюсь, и нашёлся посох – очнувшись от воспоминаний весело заметил Митрандир. Он быстро зашагал к месту, над которым светился поисковой шарик. Света поспешила за ним. Через минуту дед уже производил какие-то магические манипуляции над холмиком. Света восхищёно наблюдала, стоя рядом. Медленно в воздух поднялись сначала куски дёрна, потом какие-то кирпичи, камни, и, наконец, из образовавшейся ямы медленно выплыл и лёг в протянутую Митрандиром руку корявый потемневший от времени дубовый сучок. Заклинание – и в руке деда засиял голубым кристаллом в наголовьи великолепный магический посох, изготовленный древними магами из чёрного дерева. Он был весь покрыт рунами и непонятными изображениями. Светлана почувствовала, как внутри неё что-то сладко сжалось - даже пришлось громко сглотнуть, чтобы это чувство отпустило – и волосы на голове буквально зашевелились.
- Чувствуешь магию? Ты должна чувствовать, как-никак, внучка мага, хоть и не инициированная ещё.
- Да, точно – чувствую! Дед, а что, у меня тоже есть магия?
- Должна быть обязательно! Когда всё уляжется, я обязательно тебя инициирую и начну обучать. Сейчас не время ещё. Эта магия только лишние неудобства доставит. Сперва надо хотя бы вводный курс пройти, иначе начнёшь чудеса творить непроизвольно, да такие, что… в общем, поняла?
Светлана засияла от радости.
- Поняла! Эх, скорее бы наша эпопея заканчивалась! Я уже скучать начинаю по школе и по друзьям. Выпускной класс, а я занятия пропущу…
- Об этом не волнуйся. Маги не учатся в обычных школах. Есть специальные. Конечно, то, что ты уже знаешь, останется при тебе, но магический курс придётся пройти с самого начала. Так что готовься – дед ласково потрепал внучку по плечу – с друзьями увидишься уже в другом качестве, и лет через пять.
- Ох, как долго! А быстрее – нельзя?
- Нельзя, к сожалению. Очень многое надо будет узнать и выучить.
- Жаль. Ну а теперь – куда?
- А теперь – на погранпереход. Кажется, я уже знаю, как мы пройдём паспортный контроль. Только посох надо снова замаскировать.
С этими словами Митрандир что-то произнёс и провёл вдоль посоха рукой. Артефакт послушно принял вид обыкновенной лёгкой тросточки.
- Готово. Теперь займёмся документами и нашим внешним видом. Доставай паспорта, я над ними немного поработаю.
Светлана
До сих пор не могу привыкнуть к деду-магу! Ну, был уважаемый учёный, всё обычно, буднично, и вдруг – такое! Оказывается он – вообще легенда: герой войны, прославленный боевой маг, командир полка… с ним рядом всё время чувствуешь теперь восхищение. И вот – бывает же! – сколько ему пормыкаться пришлось, сколько пережить. А теперь – снова неприятности с этим его изобретением. Он, конечно, всё правильно сделал, по совести. Только вот страна у нас такая – вместо того, чтобы им гордиться, хотят в тюрьму посадить. Но теперь сложновато им будет: мы в Польше уже.
Как проходили границу – можно было целый детектив писать. Во-первых, дед наложил на нас личины. Меня все видели, как молодую женщину лет двадцати трёх-двадцати пяти, а его – как представительного чуть полноватого мужчину с тросточкой. И походили мы на успешного бизнесмена с молодой женой. Сумку свою он превратил в дорогой кожаный чемоданчик, а мой рюкзак так и остался в прежнем виде. Он его только почистил от грязи и пятен. Конечно, в паспортах фото стали соответствуовать нашим личинам. А надпись фамилии была заколдована таким образом, что менялась каждый раз, когда на неё падает взгляд. Вообще-то, основная фамилия была – дед сказал - «Атрощенко», но написанная от руки выглядела, как «Атро» - куча крючков - и «ко». Вот число этих крючков и менялось всякий раз: то четыре, то пять, то шесть. Надо было видеть лицо таможенника, который сверял нашу фамилию со списками «невыездных»! Он: то в компьютер, то в паспорт, то в компьютер, то в паспорт, то головой трясёт, то глаза протирает. А глаза с каждым разом всё шире и шире открываются, и челюсть нижняя отваливается. Наконец, пошёл, позвал товарища с соседнего поста. И они вдвоём – умереть, не встать! – каждый раз по-разному читали. В конце концов, плюнули и шлёпнули штамп. Пожелали счастливого пути, повесили табличку «технический перерыв» и пошли обедать. Решили, наверное, что это от голода у них в глазах двоится. Или от жары. Я чуть не хихикнула вслух!
Когда к польским таможенникам подошли, те только взгляд на паспорта бросили, штамп лукоморский увидели – ничего не спрашивали, свой поставили, и всё. Дальше - поездом до Варшавы, тем же, на который в Гродно сели. Когда в купе зашли, дед личины с нас и заклятие с паспортов снял, но штампы-то там уже подлинные стояли! Так что на вокзале в Варшаве мы уже в обычном нашем виде вышли. Проводница, правда, могла что-то заподозрить, но дед ей глаза отвёл - она на нас и не взглянула. Эх, мне бы так уметь! Я, правда, на экзамен «шпоры» только для памяти пишу, не пользуюсь, а вот на централизованном тестировании мне бы умение отводить глаза точно пригодилось! Тогда можно было бы и телефон достать, а в нём и интернет, и калькулятор с формулами. Триста баллов точно были бы обеспечены!
Впрочем, что это я? Мне же теперь в магическую школу! Уже предвкушаю… эх! Скорее бы наши приключения заканчивались.
Там же, на вокзале, зашли в салон мобильной связи и купили «симку» для моего телефона. В нём и радио есть. Правда, здесь только польские каналы, но кое-что понять можно.
Слушали с дедом новости: у него один наушник в ухе, у меня – другой. Лукоморские власти с ног сбились, разыскивая его. На весь мир, козлы, объявили деда чуть ли не изменником Родины! Знали бы, кого! Ух, на его месте я бы им такое наколдовала, такое! Пожизненный наш с горшка бы не слазил неделю. Нет, не так! Пускай бы у него ослиные уши отрасли - вот хохма была бы! - и усы облезли. Только Марго с Коллином жалко, он ведь их папа. Родителей, конечно, не выбирают. А они – нормальные ребята. Вот Марго нас предупредила, спасибо ей! А то сидел бы дед уже в тюрьме. Ладно, вот выучусь на мага – тогда решу, что с «пожизненным» сделать.
А сейчас мы едем к дедушкиному знакомому на дачу. Хорошая у деда память – все телефоны помнит! Я вот без своего телефона – как без головы, даже одноклассников номера вспомнить - проблема. А он, говорит, привык на память выучивать. Раньше же таких девайсов не было: или в блокнот записывай, или запоминай.
Продолжение: Три демиурга. Варшавское приключение
