Анонимный конкурс "Числительное" (Литературные конкурсы)

Ю.М.

После кино
(для повышенной критики)

Ты бродишь auf dem Landwege, здесь же скука.
Пятно луны - яркий день, глядя из колодца.
Курю. Тоска студит ребра, но стуку
пары век легче слиться с тишью, чем овцам
сгинуть в темени, с собой умыкая числа,
что перемахивают ограду: кривит шеи двоек
живой вес, впивается копье-единица
макушкой в живот, вот напрягся нолик
перед прыжком, и три гнется в восемь,
сбив с толку глаз, жженый на мониторе.
И вдруг сознаешь - лето кренится в осень.
Снаружи запахи дрейфуют в чернильном море.
Говоришь, моя грусть пугает. На жуткий глагол
таращусь, не узнавая, словно буддист - врагов.

Я умер вчера

Я умер вчера под бомбёжкой
на мирной багдадской земле.
Лежали свинцовые крошки
на низком восточном столе,
дрожали вдали минареты,
и плакал без слёз муэдзин -
я думал, что умер. А где-то
смеялся и пел Алладин,
вздыхала потёртая лампа,
светился волшебный халат...
А здесь, за несказочной рампой
игрался не первый джихад.

***

ты очень внезапен почти на кой почти в белоснежно-сером
и полон ответов и я спрошу и не разжимая губ
откуда ты знаешь что я могу и дальше таким размером
откуда ты знаешь что есть размер какой-то и я – могу?

ты очень забавен почти дурак раз умный поперся в гору
ты вряд ли ведомый а я вожу и не повернуть назад
откуда ты вынул того туза который решает споры
откуда ты ведал что будет спор и вынул того туза?

ты даже заманчив подчас сейчас беги опозорен славен
подмен дефиниций одно в одном и дальше одни слова.
откуда ты будешь какой родни каких положений-правил
откуда ты знаешь что я могу без правил и я – права?

Мысли

Тишина и мыслей ворох. День опять сгорел дотла…
Ночь спускается на город, фонари из звёзд зажгла.
Заглушу тоску я шуткой, легче спрятаться в толпе.
Нет тебя. Опять на сутках… вновь угон и ДТП…

Тормоза не для героя? ПДД? Да ерунда!
Кровь и смерть, чужое горе… Не привыкнуть никогда…
Хоть и шутишь ты порою, знаю, был на волосок…
Что ж так часто сердце ноет? Износилось? Вышел срок?

Вновь отшутишься, мол, служба, что опять труба зовёт,
По ночам сильней загружен - чаще бьётся наш народ...
Что ж, согласна,  крыть тут нечем, но ведь это, как сказать!
Звёзды падают на плечи за красивые глаза?

Бога я гневить не буду, мол, заел порядком быт,
Наше маленькое чудо – дочка рядышком сопит.
Радость наша, божья милость, всё шалишь в волшебных снах?
Словно солнце заблудилось в золотистых волосах!

Нам под старость быть в печали? Веселей день ото дня!
«Что мне папины медали? Их четыре у меня!»
Не закат любви был – вечер, поугасли жар и пыл,
Этот славный человечек наши чувства воскресил…
………
Спят дома и переулки, спят качели у двора.
Боль в виски стучится гулко - мыслям тоже спать пора…
Спят игрушки и тетрадки, спят сто тысяч «почему?».
Ночь укроёт нас, украдкой одеяло подоткнув…

***

У меня ты, увы, не ПЕРВАЯ.
Ты же вряд ли ведёшь статистику.
Я живу с молодою стервою,
Побеждая мораль софистикой.

Дочка в шоке: почти ровесницы.
И её этот факт не радует.
Это длится ЧЕТЫРЕ месяца.
Я же в пропасть всё глубже падаю.

До утра в кабаках тусуемся.
На заре возвращаясь пьяные,
Мы качаясь идём по улице
И смеёмся, такие странные.

И ведём себя легкомысленно,
Что порою до неприличия.
Меж собой и сатиром мысленно
Я пытаюсь искать отличия.

Но однажды ведь всё кончается,
Приедается даже лучшее.
И мы сухо с тобой прощаемся.
Я жалею? Ни в коем случае!

Сто сорок дней

Когда мой белый свет
Как будто чёрный дым
Рассеялся и краски проступили,
Гранитный парапет
Разбуженной Невы
Я гладила руками ледяными.
Вдыхая запах вод
Под клёкот голубей,
Считала дни до ветреного мая -
Как будто он придёт
И станет всё ясней,
А серое померкнет, угасая...

Под зеленью листвы
Фривольный Летний сад
За утончённым веером ограды.
Июль минул, увы,
Лишь липы шелестят
Над пышными нарядами Дриады.
Мне тихо и тепло.
Я подарю тебе
Такой же день и небо голубое.
Сто сорок дней прошло.
Ещё сто сорок дней,
И нас на этом свете станет двое...

Ночь. Брюссель. Аэропорт.

Я возвращаюсь из-за океана. Я блудный сын, пытавшийся бежать.
И беспокоят ссадины и раны, и ест тоска, как прут железный ржа.
Хоть Боинг - далеко не кукурузник, осточертело в воздухе висеть.
Но сели. Хвост слегка мотнулся юзом. И вроде всё. Аэропорт. Брюссель.
На языке горчайший привкус гадкий оставила зелёная вода.
И снова затяжная пересадка. И кажется, что я здесь навсегда.
Мой вылет только утром, значит долго глазеть на магазинчики, кафе.
И жжёт в душе, хотя ресницам волгло. Сожженье чувств сродни аутодафе.
Пестрят флажки Объединённых Наций... Стихает постепенно шум и гам...
И вот совсем один. И бьют двенадцать по сердцу, по сознанью, по мозгам,
как в колокол. А ну, какие мысли помогут эту ночь мне пережить?
Я сам в себе на 5 часов зависну. В себе, а не в сомнениях и лжи.
Тут одиночество - внезапная отрада. Хоть что потом - я знаю наизусть:
опять к вратам покинутого ада побитым псом я всё-таки вернусь.
Хоть и придёт раскаянье на смену надежде на желанный хэппи энд,
и снова лбом о собственные стены! И не помогут виски и абсент.
Да, ты пахнёшь теплом желанной плоти, но взгляд - всё то же лезвие ножа...
Преодолев границ воздушных сотни, от этого никак не убежать.
Последние минуты перед взлётом полны желанья бросить разом всё.
Бреду безвольно. Снова в самолёте. В привычный ад судьба меня несёт...

Из жизни цифр

Начать с НУЛЯ, с пустой страницы.
Все фишки бросив на ЗЕРО,
У края бездны очутиться,
Услышать сзади «лузер», но
При этом не остановиться,
И, как в замедленном кино,
Успеть схватить перо жар-птицы.  

Но если нам не все равно,
Не лучше ль просто потрудиться?
Построить дом, взрастить зерно:
Гречиху, просо, рожь, пшеницу…
Имея на руках синицу,
Забыть про жалкое тавро –
Начать сегодня с ЕДИНИЦЫ.

Ведь ЕДИНИЦА открывает
Собою натуральный ряд,
Сей факт безмерно окрыляет –
Теперь сам черт тебе не брат.
Уж нас-то  вывезет кривая,
Даст бог, вперед, а не назад.
Надежда душу согревает,

Но, как мистический обряд,
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний ПЕРВЫЙ град
Крушит, корежит и ломает,
Как будто нам напоминает:
ОДИН по жизни  – не солдат,
Поодиночке – убивают.

Давай  заботы и печали
Делить отныне на ДВОИХ.
Пусть цифра ДВА стоит в начале
Пути. Невеста и жених –
Скорей бы «горько» прокричали.
В ладонях маленьких твоих
Горит судьба, звезда, свеча ли…

И голос вечности затих,
Но ветры тихими речами,
Нашептывают этот стих,
А мы стоим, не замечая,
Как ночь задумчиво качает
Луной разбуженный  тростник.
Молчи. Прижмись ко мне плечами.

День и ночь

Днём пейзажи совсем не те...
Ну какая любовь - днём?
Мы привыкли любить в темноте.
Исключительно перед сном.
Пьём из форточки по глотку,
выключаем разум -
                 и тут:
всасываемся в пустоту
чёрных дыр
бесконтрольных губ...
Духи пращуров, души зверей
в нас вселяются - в искрах шерсть!
Мы сгораем в ночном костре...
Но будильник разбудит в шесть.
И пейзажи пойдут не те,
и невнятные чертежи...
Мы умеем любить в темноте -
и работаем, чтобы дожить...
Чтобы броситься в пустоту
чёрных дыр
бесконтрольных губ.
И счастливые мы потому,
и послушные на бегу...

« 90 – 60 – 90»

Символом  фигуры идеальной
Признаны песочные часы,
Если обладаешь тонкой талией,
Суждено красавицей прослыть.

И для  кинозвёзд  любого роста
Голливудский славится стандарт:
Сверху, снизу – только ДЕВЯНОСТО,
Талия ж должна быть ШЕСТЬДЕСЯТ.

Выглядеть гламурно так непросто
И носить изысканный наряд,
Прелести твои – по ДЕВЯНОСТО,
Талия, конечно, ШЕСТЬДЕСЯТ!

Слишком часто поднимаем тосты,
Ждёт закусок аппетитный ряд…
Талия достигла ДЕВЯНОСТА,
Грудь и бёдра – ДВАЖДЫ ШЕСТЬДЕСЯТ.

Годы ощущаются так остро,
Только память возвратит назад…
На весах почти что ДЕВЯНОСТО,
И тебе, увы, за ШЕСТЬДЕСЯТ.

Юность и восторженные взгляды
Завершили свой победный срок…
Где часы песочные? Не надо!
Твой давно просыпался песок…

Начинается рассказ.
Проза жизни - без прикрас.
Да не в бровь, а в самый глаз ...
Это - РАЗ.
Мы, играючи сперва,
все обидные слова
наломали, как дрова.
Это - ДВА.
Отлюбили сгоряча,
обрубили от плеча;
с перебоями внутри.
Это - ТРИ.
Всё, что былью поросло,
выметаю помелом
к самой дальней из сторон …
К ЧЕТЫРЁМ!
Лихорадочно спеша
упустили верный шанс.
Не направить речку вспять.
Это - ПЯТЬ.
В мутных водах - ила взвесь;
От хвоста не гладят шерсть ...
На рожон не стОит лезть.
Это - ШЕСТЬ.
После оползня проблем
Я -  слепа, Ты - глух и нем.
На плетень упала тень ...
Это — СЕМЬ.
Не сыграть тебе и мне
на оборванной струне,
хоть и стонет нараспев
каждый нерв.
Был  нахален ты и крут,
только СЕМЕРО не ждут.
Если все к тебе - спиной,
ты - ВОСЬМОЙ.
На ДЕВЯТЫЙ круг в Аду
запроторили мечту.
Даже ниточку и ту
не найду.
ДЕСЯТЬ заповедей ряд
вспоминаю наугад...
А ДЕСЯТАЯ - твоя.
И не зря -
У соседки калачи
жаром пышут из печи;
Ты чужой запретный дар
возжелал!
   *****
По-простому говоря,
все усилия - зазря.
Упустил ты журавля,
И синица - не твоя.
Незатейлива мораль -
НЕ  УВЕРЕН, НЕ  ГУЛЯЙ !

Пропою я тебе эту песнь,
Ничего-ничего не скрою,
На изнанку вывернусь весь:
Ведь на свете нас только двое.

Ты всегда для меня была друг,
Хоть порой и случались разлады.
Мир тебе! Я ж попался в круг
Безысходности Дантова ада.

Ты цвети. Может быть за меня
Проживешь эту жизнь по-другому.
...Мне остались в полях зеленя
И дурман белоснежных черемух.

Мне осталась небесная даль
И страна, где живем с тобою...
Для тебя мне и жизни не жаль:
Ведь на свете нас только двое.

Крепость

Белые башни снаружи,
Черные стены внутри.
Скрежет ключа неуклюжий.
Камер открыто лишь ТРИ.

В каждой - тяжелые думы,
Узников прошлого след.
Сумрак сочится угрюмый
Остановившихся лет.

Душно в клети от рыданий:
Плачет здесь Вечность сама.
Стала музеем обманным
Крепость, чьи стены - тюрьма.

Маринка-малинка

Летняя тропинка,
ягода-малинка
меня манит вечером и днем.
Милая Маринка,
ты вкусней малинки.
Выходи, чтоб погулять вдвоем!
Летняя прохлада…
Стоя возле сада,
жду Марину вот уж ТРЕТИЙ час.
Не идет Маринка…
Чтож, поем малинку,
подслащу печаль в который раз.
Отцвела малина…
Но цветет Марина.
Не со мною рядом, а с другим.
Только знай, Маринка:
Ягоду-малинку
Называю именем твоим.

Нет горя без любви…

Презрев докучливые путы,
я много с ветрами бродил
в краю химер и грёз –
беспутно,
без горя,
без любви…
Один.

Отринул бестиарий Босха –
луч солнца чувства пробудил.
Касанье рук,
и взгляд:
«Не бойся…
Люблю тебя…»
Я – не один.

Не отобрать безумной буре
твоей невнешней красоты.
Горя – люблю,
любя – горюю,
нет горя без любви…
Я… ты…

Прохладна летним днём горячим
портретов каменная стынь.
«Простите…» -
и беззвучно плачет
от горя и любви –
наш сын.

Подари мне сказку

Спи, любимый... Ночь владеет городом.
Долгая дорога до зари.
Море шепчет сонно. В путь не скоро нам.
И мигают звёздам фонари.
Небо лёгкой шалью неизвестности
кутает уставший Аю-Даг.
Десять дней надежд, любви и верности
много или мало, мой чудак?

Рано утром кончится иллюзия
тихого семейного житья.
И свободы выбора окклюзия
неизбежна. Знаем ты и я.
Было ль что-то общее и личное,
если завтра снова ты с женой...
Отдых этот - выход из цикличного
в сказку... И от правды выходной...

Быстрой сильной птицею железною
нас домой доставит самолёт.
Ты - в Москву, я - в Ригу. Небо - бездною,
что две жизни снова разведёт.
Вновь звонки и писем многоточия.
И бессонниц кружево. Одна...
У любовниц у'зки  полномочия,
коротка и призрачна весна.

Спи, любимый... Ночь владеет городом.
Долгая дорога до зари.
Море шепчет сонно. В путь не скоро нам.
Подари мне сказку... Подари...

р.s.Окклюзия — взаимодействие двух потоков возбуждения между собой.
Сущность О. заключается во взаимном угнетении рефлекторных реакций.

Пиво без водки - деньги на...

Деньгами не по мне сорить  
(десяток горсть карман мой греет),
и слышно стало птичьи трели,
и видно всполохи зари.
И, словно в бурю или в шторм,
вниз-вверх кадык мой торопливый,
как парусник, волнам на диво  
летит, спешит познать ничто.  
Седьмого неба горизонт,  
играя, пенится янтарно.
Омою нёбо тем нектаром,
что пить без водки не резон.

О цифрах и не только...

В тени – за СОРОК ДВА, с верхушки клёна
Путь солнца начинается во двор.
Какие мысли в кухне раскалённой?
Посуда ждёт хозяйку до сих пор.

Изгрызла кончик ручки – сочиняю,
ЧЕТЫРЕ слова, чёрточка, пробел.
Где цифру прицепить – в  начале, с краю?
ДВЕНАДЦАТЬ ровно….в доме столько дел.

А я убью сейчас ДВУХ зайцев сразу –
Нарежу для компота  яблок – ПЯТЬ!
СТО градусов нужны, подбавить газу,
В кастрюлю слив ДЕСЯТОК покидать…

Компот готов, а стих, увы – не вышел.
СЕДЬМОЕ августа…вселенская жара.
Стекает равнодушно солнце с крыши…
А что тетрадь? Убрать давно пора.

Не двенадцать.

За кордонами сна, как всегда, трепыхается жизнь. Хоть за воздух держись, просмолённый эфирным захватом. Эти волны агрессии словно спасательный круг для того, чей испуг – быт – жизнеутверждающий фактор. Вот и я продолжаю играть в поддавки (новый сет), скорбно сетуя на достоверности злую случайность: я – к тебе отношусь, ты – ко мне. Испаряется пот. Политес поэтесс чуть крикливей сварливости чаек. «Не хочу относиться» - ударом прохлады в жару. Маску шут поменял на безликость – колпак с бубенцами. Я – вибрация звука, прогнавшая страх отнестись грязной псиной к луне – вой нести, и к тебе, и ко мне… И я помню урок за кордонами сна: полный штиль, шил туманный покров тёмный лес – галактический сумрак, и зверей величавая суть приходила ко мне. Комья знаний барсук раскопал, и олень нёс сердечность. Вепрь силой стремленья прокладывал путь. Чтить следов неземную печаль хищный тигр стремился и быть равным средь них и свободным меня научил. И движенья планет рокот плыл, и они приходили. Разорви гороскоп – не двенадцать священных зверей. Не двенадцать послушных детей, ждущих смерти как жизни. Про другое. Другие. Другим. Но распахнута дверь. Зверь иной здесь хозяин – приматов достойные дети. В суете, тесноте, духоте Относиться хотят. И кричат, и свистят, и отчаянно липкости чают. Это плен. И культурных ужимок дресс-код правит жизнь. Политес поэтесс чуть крикливей сварливости чаек.

Старинные сказки зачахли от пыли быта.
Сражаться за чудо выходит само собой.
Смурными ночами стучат за окном копыта,
Кольчуги звенят и вороны кличут в бой.

Безумен и жалок, в помятых бумажных латах, -
Не витязь, а писарь с чернильным пером-копьём.
Дыханье натужно, мешается с конским храпом.
Отравленный ветер со злостью наотмашь бьёт.

Трёхглавое лихо кусает и треплет многих.
Коварное время: на каждый ответ - семь бед.
А мне, словно встарь, мерещатся три дороги,
Но надпись на камне стёрлась. Подсказок нет.

Для удобства голосования список произведений размещен на странице Пленника Утопии.
Переходим по ссылке:
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/283783/