Нервный жест плеч выдает напряжение.
Длинные волосы схвачены инеем,
Скованы болью черты и волнением.
Поза закрытая. Пальцы сплетенные.
Взгляд отстранен. На ресницах снежинки
Вдруг тяжелеют слезами солеными
И на ветру превращаются в льдинки.
Взгляд глаз напротив охвачен туманом,
Нотками лени и самодовольства.
Гаммами лучшего в мире обмана
Льются слова без теней беспокойства.
. . .
Так же очерчена линией ломаной
Иссиня-черной, манящей, таинственной.
Только ресницы сухие. Не скованы
Жесты. Изгибы бровей чуть воинственны.
Волосы длинны и так же распущены,
Отданы ветру – запутывать с лаской.
Краски лица гармоничны и сгущены,
Дышат спокойно, легко, без опаски.
Взгляд глаз напротив охвачен волнением,
Нотками паники, тихим отчаяньем,
Мощной волною себе непрощения
Той унизительной сцены прощания.
Тонкая нить перехвачена власти.
Так незаметно и очень легко.
Что предсказуемо было отчасти.
Больно, так больно в душе. Глубоко.
