В нарах мордовских. В застывших руках
Тонкий обломок графитного стержня,
Листик бумаги да сердце в слезах.
Боже, терпевший людские пороки,
Ты посмотри, как за слово Твоё
Четвертовали. А в небе высоком
Изголодавшееся вороньё.
Кожу срывали – он выжил без кожи,
Стихи отнимали – писал их опять.
Карцер – для тела, а душу тревожит:
Нет там бумаги и нечем писать.
Скорбна поэта судьбина лихая:
Холод могильный да крест за спиной
Только за то, что спины не ломая,
Слово, как знамя, вознёс над собой.