Находка (Эссе)

Я нашла его давно. Хотя, «нашла» - не совсем подходящее слово; правильнее сказать – «я столкнулась». Этот небольшой бар буквально вынырнул у меня на пути, в момент, когда мне было до отчаяния плохо и я мечтала провалиться сквозь землю и очутиться в аду. Под землю я не провалилась, но желание про ад исполнилось – более злачного места я не видела. Небольшое заведение на первом этаже старинного здания выходило на крошечную площадь почти в самом конце города. Несмотря на микроскопические размеры, площадь вмещала в себя монумент и небольшой, постоянно журчащий фонтан. Именно благодаря этому бар, который я тогда обнаружила, вскоре стал моим любимым местом. Раньше я даже подумать не могла, что ад, наполненный до краёв громкой музыкой, спиртным, драками и человеческим сбродом, утром становился вполне уютным, распространяя запах свежемолотого кофе, корицы, в котором было здорово просто сидеть и слушать чистую, несмолкающую песню фонтана на площади и воркование голубей.
В этом кафе меня многие знали, и я знала многих также, большинство – зрительно. Я не рисковала знакомиться с этими посетителями не потому, что боялась, - я всегда умела за себя постоять, - а из брезгливости. Я видела большинство завсегдатаев в таком виде, до которого мне лично не позволило бы докатиться самолюбие. Пьяные, оружие, дерущиеся, снимающие девиц на ночь, не удосуживая даже увести их в отель, чтобы воспользоваться их услугами, - ночные работницы без возмущения и скандалов обслуживали своих клиентов прямо в туалетах или подсобках. Каждый раз, когда, казалось, жизнь не удалась, я шла сюда на ночь, не беря никого из друзей. Этот бар существовал только для меня одной. Как бы противно не было, я наблюдала за всем этим царством разврата и пороков на протяжении всей ночи. Утром, когда стихала музыка, и охранники выпихивали вон последнего, в хлам пьяного посетителя, я заказывала себе чашку ароматного капучино, и, растягивая удовольствие, долго пила кофе, глядя на рождение нового дня. Невыспавшаяся, с головной болью, пропахнувшая алкоголем и табачным дымом, я была счастлива – ведь наступил новый день. Я надолго посылала к чёрту все проблемы, твёрдо зная, что тот бедлам, который творится у меня в душе, рано или поздно даст начало чему-то новому и светлому, подобно тому, как полная пьяного угара ночь уступает место новому утру, наполненному запахом кофе и корицы.
Этот бар был моей душой; кто мог знать, что в один прекрасный день моя душа перевернётся вверх дном,, и никогда больше не придёт в нормальное положение.
Однажды ад отказался уходить. Пришёл рассвет, стихла музыка, бармен занимался уборкой, но кое-что было лишним. Это «кое-что», вернее, кое-кто, сидел за дальним столиком в противоположной стороне от меня. Признаться, в предрассветных сумерках я не сразу его заметила, а, заметив, сперва подумала, что он пьяный. Но парень не был пьян, хоть перед ним и стояло несколько пустых бокалов.
Я решила просто подождать, пока он уйдёт или его насильно выставят отсюда. В ожидании я искоса, незаметно наблюдала за ним. Я явно знала этого юношу, хоть и не была с ним знакома. Здесь он бывал постоянно, и был одним из тех, кто был более всего мне отвратителен. Молодой, но до сумасшествия эпатажный, он редко приходил с компанией, предпочитая пить в одиночестве; зато нередко оказывался зачинщиком драк, и переспал  почти со всеми девушками, которые тут появлялись. Он вёл себя вызывающе, гордо, но в то же время с какой-то изысканностью.  Говорил он редко, но, если начинал ссору, все вокруг сразу замолкали. Мне не нравился такой тип людей, говорят тихо, но их всегда слушают, хотя такие личности очень редко попадаются. Этот парень никогда не смеялся, и, должна признать, я никогда не видела его в той отвратительной стадии полного опьянения, когда человек превращается в немое животное. Он так цинично вёл себя с девушками, которые хотели составить ему компанию, что порой мне хотелось подойти и дать  ему пощёчину. Я была уверена, что молодой человек – из богатой семьи, ведь лишь только богачи ведут себя с такой чудовищной вседозволенностью. Кроме того, он строил из себя аристократа, и всегда носил дорогую, но изысканную одежду, его стиль был потрясающим – за это я про себя прозвала его Мефистофелем.
Утро понемногу отвоёвывало свои права, первые лучи восходящего солнца позолотили стёкла-витрины и металлическую поверхность барной стойки, заиграли бриллиантовыми бликами в струях фонтана. Бармен открыл окна для проветривания, а парень за столом начинал меня бесить. Что он забыл тут утром? Вопреки своей воле, по мере того, как в помещении светлело, я отмечала новые детали во внешности парня. При свете дня он оказался моложе, чем я предполагала. Молодой Мефистофель был одет с иголочки, как всегда. Но не только дорогой пиджак, шёлковая рубашка и модный галстук привлекали внимание, миловидная внешность парня также приковывала взгляд. Правильные черты лица были чёткими, плавная линия скул и профиля, высокий лоб, большие глаза, чуть взъерошенные пряди тёмных волос, контрастировавшие с несколько бледной кожей, - он был хорошей моделью для живописца. Но это не давало ему права портить мне утро своим присутствием!
Я сверлила его взглядом несколько минут, но, не получив никакой реакции, гневно фыркнула и заказала себе кофе. Парень же продолжал сидеть, изредка потягивая спиртное из полупустого бокала, и устремив взгляд в одну точку, словно глубоко задумавшись над чем-то. Над чем ему было думать? Молодой человек, почти юноша, с неплохим достатком и бурно проведённой ночью, и с таким выражением лица, будто он решает разом все мировые неприятности.  Хотя… моя язвительность улетучилась. Быть может, он ищет выход из трудного положения. Мало ли, вдруг у него действительно неприятности?
Я одёрнула себя, заметив, что слишком много думаю о малознакомом парне, который ещё два часа назад был мне более, чем неприятен. Странно, но чем дольше я на него смотрела, тем больше он мне нравился.
Вздохнув, я ещё раз взглянула на серебристый фонтан за окном, допила кофе, оставила деньги и направилась к выходу. Правда, до двери я так и не дошла. Повинуясь внезапному чувству, которое сильно напоминало наглость, я подошла к столу таинственного парня, без спросу уселась на стул напротив него. И лишь в тот момент поняла, какую глупость сделала.
Я ждала его реакцию, почти загипнотизированная его пристальным, мрачноватым взглядом. Он сидел, не шевелясь, просто глядя мне в глаза, и в какой-то миг я поняла, что он не тот, за кого я его принимала, что я ошиблась. У Мефистофеля не бывает такого взгляда.
- Так нельзя, - внезапно произнёс он, не отводя глаз. Он сказал это тихо, низким голосом с едва заметной хрипотцой.
- Как? – спросила я, только для того, чтобы ещё раз услышать его голос. Парень едва заметно пожал плечами.
- Вы мне каждую ночь снитесь, - он прищурился, и я заметила, что глаза его – ярко-зелёные, почти изумрудные, и на дне этих глаз, пробиваясь сквозь искристую зелень, бродили лёгкие светлые тени, отчего его взгляд казался на удивление спокойным. – Просто наваждение какое-то.
Минуту я сидела, даже не стараясь придумать ответ. Я просто смотрела на него, и, кажется, понимала, зачем он остался тут до утра, зачем я вообще нашла этот бар.
Я засмеялась – само собой, без повода, просто…просто засмеялась. Он улыбнулся в ответ, почти незаметно, одними уголками губ, но глаза его потеплели, взгляд из мрачновато-правдивого стал уверенным, и в то же время - нежным.
С того дня я забыла дорогу в этот бар, и почти не захожу в тот отдалённый конец города, поняв одну важную вещь. Нельзя чувствовать себя полностью счастливым, пережив ад, и встречая новый день. Такое счастье кратковременно. Настоящее же счастье должно сопутствовать тебя всегда, особенно в самых тяжёлых моментах, в самых безвыходных ситуациях – просто чтобы напомнить, ради чего ты живёшь. И оно напоминает мне об этом постоянно: запахом кофе с корицей по утрам на кухне, ароматом парфюма, неожиданным поцелуем, и коварным взглядом ярко-зелёных глаз.