За странной охотой следил я сейчас,
А, впрочем… охота не странна,
Гораздо страннее, страшнее в нас
Даром, желанная манна.
А тот, что охотился над окном
Естественен, как и жертва,
Мы ж ошибаемся только в одном:
За милостью, как за жертвой…
Охотимся, целим, «цель» оправдав,
Приемлемо всяко оружие,
Но этот охотник дважды прав
И трижды его «наружное»…
Там, над окном, сплетена его сеть,
Его представленье о мире
И сеть его, не напрасная смерть,
Не наша охота, как в тире.
Он ловок и быстр, терпелив и… умён,
(Возможно, что допустимо),
Он страшен в мире наших имён,
Но наше в сто крат паутинно…
И так, в завершении всех охот
Воздать по охоте каждому…
Тот лишь охотник и только тот,
Кто ради жизни, граждане.
Вся остальная «охота» – в смерть!
Собственную и жертвы…
Вот она наша паучья сеть:
Милости, а не жерла…*
*Милости, а не жерла - перефразированное: "если бы вы знали, что значит, милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных" - Ев. от Матфея.