За странной охотой следил я сейчас, А, впрочем… охота не странна, Гораздо страннее, страшнее в нас Даром, желанная манна. А тот, что охотился над окном Естественен, как и жертва, Мы ж ошибаемся только в одном: За милостью, как за жертвой… Охотимся, целим, «цель» оправдав, Приемлемо всяко оружие, Но этот охотник дважды прав И трижды его «наружное»… Там, над окном, сплетена его сеть, Его представленье о мире И сеть его, не напрасная смерть, Не наша охота, как в тире. Он ловок и быстр, терпелив и… умён, (Возможно, что допустимо), Он страшен в мире наших имён, Но наше в сто крат паутинно… И так, в завершении всех охот Воздать по охоте каждому… Тот лишь охотник и только тот, Кто ради жизни, граждане. Вся остальная «охота» – в смерть! Собственную и жертвы… Вот она наша паучья сеть: Милости, а не жерла…*
*Милости, а не жерла - перефразированное: "если бы вы знали, что значит, милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных" - Ев. от Матфея.