Перекресток – как пластырь на черном асфальте,
Между склеенных улиц. В разорванном платье,
Где в прорехах с усмешкой прячется ветер,
Обжигая холодной дождливой сетью,
До той боли, к которой все привыкает,
И ответить ей вздохом потом обещает,
Стонет ива, обиженная октябрем.
И прося утешения, смотрит в окно.
И бросает, и ловит свое отраженье,
И любуется им как нечаянной жертвой
Умиленных и жалких людских улыбок,
Оттого что мир еще чем-то гибок
Как вот ивой, возникшей из ниоткуда
И скорбящей: «Нужна ли я здесь кому-то?....»
Но однажды застыла она неподвижно
В черно-белых глазах надорвавшейся жизни.
Они видели горе от корня до кроны,
Недозревшие мысли без цвета и формы,
Огоньки, разожженные спичками ада,
Отражение где-то потухшего взгляда.
Счастье, шедшее без остановок и мимо,
Он поймал в незаметном унынии ивы
На лету. Его день ужасающе-мал.
Он был бедный художник. И он умирал.