Гуляя в гордом одиночестве, я выход не могу найти. В кедах изношенных тем избитых на стенах рисую чужое.
Стены исписаны, сверху донизу. Кеды, гордая избитость и все как один, и я как все, пишу.
И нет одежд других, голые слова без капли истин, догадки и бредни, в них вся стена, исписана толпами проходящих мимо, туда же, куда и я. Всё одно, все одни, все и всё и есть "Я"
2.
Всё больше хочется молчать, мне выродки слов осточертели порядком. Забыться во сне, на неделю другую, но ублюдки не сказанных слов, про себя же и матом.
Тяжело ненавидеть, всех и каждого, ещё сложнее любить одного. Время не хватает на главное, а то, что есть, всё не то.
Да, я романтик, но любить запрещаю, даже себя самого.
Всё больше молчу, не о том.
3.
С каждым днём всё сильнее и глубже, с каждым приближением полуночи, проникая во все нервные клетки, возникает желание утопить, заткнуть им глотку безмерным количеством алкоголя, или, подходя к очередному столику, дабы принять заказ на кальян, или за барной стойкой приготавливая сотый капучино… тихо и легко упасть замертво.
Пусть потом некоторое время вспоминают, произнося лестные слова, быть, может, даже произнося тосты на годовщину смерти. Но со временем забыв… так сладко просто умереть, не причиняя боли рядом проживающим, раствориться в их памяти.
И я улыбаюсь этой мысли, а проходящий мимо официант роняет фразу, глядя на выражение моего лица –« а ты сегодня весел…» и диким, неистовым хохотом раскатываются по залу мои добрые мысли.
4.
Начинался пасмурно день. Одевался наскоро, опаздывал. Второстепенно связывал коридоры стен в лабиринты проходящих проблем, изящно-вычурных, но внутри оставался нем. Мал и короток, путь с утра до сигареты первой. И не мой будто день, в нём всё одинаково. Но солнце затяжкою сигаретного дыма ярче, но дождь тушил и это. Зло, доставая вторую, любуюсь всё же происходящим вокруг. Прекрасен мир – вдруг услышал из-за плеча – прекрасен… друг.