Любимый спорт наших аборигенов – это езда в пьяном виде на машинах по садоводческим дорогам до магазинов и обратно. Заканчивается такая езда, как правило, в канаве, и тут начинается шоу. Собираются толпы, останавливаются все машины. Люди непривычные думают, что произошла серьёзная авария с жертвами, но у пьяниц свой «ангел хранитель» или …. я уж просто не представляю, кто их там оберегает от серьёзных увечий. Начинается бурное обсуждение процесса извлечения автомобиля из западни. Процесс сопровождается обильными возлияниями, как среди зрителей, так и среди участников шоу. Машину сначала пробуют вытащить таким же способом, как это делали бурлаки на Волге, потом подключают автомобили участников шоу, потом долго упрашивают проезжего «камазиста» «подзаработать» и, наконец, помятый, перепачканный глиной и грязью автомобиль, водворяют на обочину, и начинают обмывать «извлечение». Если такой конфуз происходит вечером, то шоу заканчивается обычно только под утро. Часов в одиннадцать дня можно наблюдать как «камазист», позабыв о семье и работе, сладко спит в кабине в какой-нибудь нелепой позе, свесив руки из окна. Помятый хозяин несчастного автомобиля с красными глазами ходит вокруг него с бутылкой пива, подсчитывая убытки, а его добровольные помощники «отдыхают» в состоянии тяжёлого похмелья и собираются к магазину гораздо позже.
Если вы думаете, что по канавам ездят какие-нибудь недотёпы, или алкоголики со стажем, то вы опять ошибаетесь. Седовласые дамы, бухгалтерши и экономисты, юристы и учёные, бизнесмены и полковники, рабочие и пенсионеры – все без исключения не могут устоять перед этим искушением. Ну а уж совсем «безлошадные», валяются по канавам без всяких технических приспособлений с не меньшим удовольствием и успехом.
В нашем садоводческом посёлке водку продают круглосуточно. Неофиты, приглашённые «отдохнуть на даче» неизбежно оказываются в одном из магазинов. Они робко спрашивают продавщицу, сверкающую золотыми зубами:
– А какая у вас водочка получше?
И получают ответ:
– Я её не пью.
– А всё-таки.
– А вся она одинаковая, пока никто не умер.
Какой-нибудь абориген, покупающий продовольственный набор садовода: бутылку водки, три пива для себя, два мороженных и чупо-чупсы для сопровождающих его детей, замечает:
– Да всю её из одной бочки наливают.
– А может лучше в Вырицу съездить? – нерешительно спрашивает неофит.
– Да тут она уже опробование прошла, так сказать контроль качества, а там ещё не известно, что нальют. Да и гаишники возле Вырицы ловят в «таком виде», – абориген на глаз определяет степень опьянения неофита и качает головой.
Гость смиряется и …. «отдыхает», как правило, на славу – есть что вспомнить.
Естественно, самым интересным местом на даче является магазин, именно там происходят все запоминающиеся, знаменательные встречи, а поскольку у нас на участке растут только грибы, я туда заглядываю довольно часто.
Мы вернулись из леса уставшие, с полными вёдрами ягод, но ягодами сыт не будешь, пришлось идти за продуктами, ну…. и за всем остальным, разумеется, не отрываться же от коллектива.
Возле магазина стоял мужичок, маленький, корявенький, весь распухший, перепачканный землёй с большим ведром и с характерным запахом тяжёлого похмелья. «Купите огурчики», – робко предложил он.
Я купила двенадцати литровое ведро очень дёшево. Огурчики были такие, что хоть на ёлку вешай, как новогодние игрушки, просто калиброванные, в пупырышках, а цвет…, а запах ….. Мы ни разу таких не ели, ни одного горького не попалось.
Садоводы мы ещё те, на даче появляемся не часто. Каждый раз я выглядывала возле магазина этого мужичка, огурчики произвели на меня неизгладимое впечатление, но он больше не попадался. Пришлось мне обратиться за помощью нашей золотозубой продавщице. Она сразу смекнула о ком идёт речь:
– Да тут он все время стоит со своими огурцами.
– Может он и стоит, да мне не попадается, – ответила я.
– Да вы сходите к нему сами, вон его участок, второй от дороги, видите, сараюшка стоит и яблони.
– А удобно к нему идти?
– А чего ж тут неудобного.
Участок я нашла быстро. Ко мне с лаем бросилась лохматая со свалявшейся шерстью небольшая собачонка. Мужичок не показывался, зато появилась соседка.
– Вам кого?
– Да мужчина тут вроде бы живёт, который огурцы продаёт.
– Тут, тут, да вы проходите, собачка так лает, она не кусается.
– Похоже, нет никого.
– Тут они, тут, никуда сегодня не выходили. Да не стесняйтесь вы, к нему все за огурцами ходят.
Я шла по тропинке к сараю мимо грядок с картошкой. Пахло укропом, смородиной и ещё чем-то удивительно вкусным. Собачка аж хрипела от возмущения. Я прошла мимо недостроенного кирпичного домика, он поднялся чуть выше метра от земли. Кирпичи были заботливо укрыты толем.
Возле сарайчика, который видимо и был домом для этой семьи, стояла девчонка лет двенадцати ширококостная, невысокая, кряжистая, беленькая, и стирала в тазике какие-то тряпки. Девчонка была очень похожа на отца.
– Папа дома? – спросила я.
– А вы за огурцами? А он спит.
Тут показался мужичок, заспанный, опухший, и сказал:
– Я сегодня всё собрал и продал... Да вы не расстраивайтесь, завтра ещё будут, к вечеру вырастут. Приходите в воскресенье часов в шесть.
Собачка перестала хрипеть, и я с интересом посмотрела вокруг. А вокруг была сказка! Возле «недостроя» росла груша, а на ней висели плоды. Да не бывает у нас на севере таких груш. Они были как 200 вольтовые лампочки, огромные, красивые и светились в листве жёлтым светом. А дальше росли яблони. Такие яблони можно увидеть на роботах старых мастеров в раю рядом с Адамом и Евой. Яблони были как на картинке, ровненькие, почти нереальные с шарообразной кроной, а на них висело множество яблок, крупных красных и тоже горящих, но уже как китайские фонари. Салат был похож на раскрывшиеся бутоны громадных светло-зелёных роз. Рядом с сараюшкой выросло что-то невообразимое. Видимо, это был парник, но помидоры разорвали плёнку в клочья. Помидоры били метра четыре ростом, настоящие помидорные «джунгли», и все они были сплошь покрыты зелёными, красными и бурыми плодами. Мужичок сказал, поймав мой взгляд: «Вот жена в больницу слегла, надо было пасынковать, да было не до этого, а они и выросли. Что с ними теперь сделаешь?»
Какое-то горькое, тяжёлое чувство коснулось меня. Вот бьётся мужичок, работает из последних сил, за двадцать лет так и не смог домишко свой доделать. Участок маленький, у нас, у лентяев, и то в полтора раза больше, дорога рядом, пыль с неё летит на волшебный сад. Народ на мужичка смотрит без всякого уважения как на последнего чудака и пьянчужку. А ведь Гений. Настоящий Гений. Я все пишу об искусстве, о красоте, о художественном восприятии мира, о чувствах сложных и мало понятных, а тут всё так просто, проще не бывает и всё равно никто не видит. Обидно, хоть плачь. И ещё я подумала, что если есть Бог, справедливость и загробная жизнь то, как она у нас всех там сложится – предсказать невозможно, скорей всего будут затруднения, а вот с мужичком этим всё ясно: он будет выращивать райские яблоки в саду у самого Господа Бога.
Я спросила у мужчины:
– Может, яблочки продадите?
– Нет, мы яблоки не продаём; жена из них повидло варит.
Я подумала: «Если питаться одним только повидлом и больше ничего не есть, то повидла этого лет на пять хватит. Не хочет мужичок продавать мне райские яблоки. Почему не хочет? Непонятно».
Где росли заветные огурцы, я так и не разглядела, а хотелось бы. Растут как на дрожжах, может у него там и огуречные «джунгли» имеются. Я вспомнила наши титанические усилия в области садоводства. Результат был печальным, в общем, грядки пришлось аннулировать.
Вечер был тёплым, темнело медленно. Всходила ярко красная огромная луна. Чем выше она поднималась, тем становилась светлей и меньше. В кустах у магазина гремел магнитофон и орала пьяная молодёжь. У соседа бизнесмена были гости, там пили водку, купались в бассейне под звёздами и жарили шашлыки. Пьяные голоса негромко гудели, их беседа была похожа на шум вентилятора. Собака бизнесмена, видимо понимала, что в таком состоянии утонуть можно даже в луже не то, что в бассейне, и охрипла от лая и ужаса, из её пасти вырывалось какое-то визгливое сипение.
Я ушла спать. Потом проснулась под утро и вышла в наш сад. Луна поднялась высоко-высоко и стала совсем маленькой. Тьма чуть рассеялась. Малявка-луна светила удивительно ярко и от берёз на траву легли узкие, чёткие, бесконечные тени. Тьма путалась в лапах елок. Светились фосфорным светом ромашки. Было тихо. Все угомонились. Всё спало вокруг в лунном призрачном сиянии.
На следующий день я купила ведро вожделенных огурчиков, ещё более красивых, чем прежние.
«Отдохнувшие» садоводы с помятыми лицами встали в бесконечные «пробки», а «безлошадные» потащили тележки к электричкам. Мы тоже поехали домой. А у меня перед глазами всё стоял райский сад с горящими на солнце плодами, выращенный нелепым, не очень трезвым, и не очень удачливым человеком. Наверно земля для него такой же инструмент, как рояль для пианиста. Господи, как он на ней играет! Какие звуки извлекает. Все Гении одинаковые, вот только везёт немногим, да и то после смерти.
«Безлошадный» Гений тащил тележку и рюкзак в город. Тех денег, что он выручил за мои огурцы, ему как раз хватило на пару пива и на дорогу домой.
Возле магазинов лежали груды пустых бутылок. Золотозубые бесправные нелегалки, клевали носом за прилавками после бессонных трудовых ночей.
Глубокие колеи от колёс уходили в канавы, как будто в никуда, и обрывались в вязкой грязи. Отдохнули….
Я сидела и думала: «Если мне повезёт, и я умру человеком, если доживу до пенсии и не озверею от голода и нищеты в старости, то может быть, в раю встречу этого мужичка и протянет он мне в награду райское яблочко. Нет, совсем не такое, какое подсунул Еве Искуситель, а просто прекрасное яблоко, светящееся из нутрии удивительным светом, как китайский фонарик, зажжённый человеком».
26.10.07
Опубликован в журнале «Душа на рифму не глядит».
