Её обидел муж. Вернее, это она считала его своим мужем. Они встречались почти два года и даже, какое-то время, жили вместе. Потом приехала его мама, и он предложил ей вернуться на свою территорию. От матери он вообще был, с ее точки зрения, слишком зависим: оставаясь у нее, около полуночи всегда звонил домой и предупреждал, чтобы его не ждали. Сначала ее раздражали эти звонки, но потом, подруги объяснили ей, что это совсем неплохо: «мужчина так заботится о спокойствии своих родных: значит, он станет заботится и о тебе». Подумав, она пришла к выводу, что «недочеты воспитания матерей, должны исправлять жены», тем более, что ей так говорила её мать.
Она была самодостаточна. Ей было чему гордиться; к своим неполным тридцати, с отличием окончила ВУЗ, была на хорошем счету на работе и прочно обустроилась в большом городе.
Коренных жителей мегаполисов она не любила, считала их баловнями судьбы, ничем не заслуживших этого,. Счастливый билет в жизнь – собственные квадратные метры – ей достались сложным путем продаж и обменов, с нагрузкой в виде небольшой, но обременительной ипотеки.
С раннего детства она «впитала» амбиции, которые помогали ей в достижении поставленных целей. Тогда же она четко усвоила слова матери в отношении «урока, преподнесенного ей жизнью». Мать часто повторяла, что она «положила жизнь» к ногам непутевого, безвольного мужа, а могла бы… Для себя девушка решила ни для кого не изменять своим привычкам; не приносить себя в жертву.
После окончания сельской школы (с золотой медалью), она была отправлена в небольшой город к бабке со стороны отца. Заслуженный учитель, отдавшая много лет школе, бабушка была уроженкой мегаполиса, там же получила образование и по распределению попала работать в местную школу, где и осталась, выйдя замуж за студента-заочника, будущего инженера на градообразующем комбинате. Трудовую деятельность закончила завучем гимназии, чем вызвала множество насмешек своей невесткой, мол «даже в директора ее не взяли…». Пропасть, между свекровью и невесткой, усугублял и тот факт, что «дура из мегаполиса» (а именно так называла свекровь за глаза мама девушки) отказалась от законных прав на часть родительской квартиры в пользу своего старшего брата – «инфантильного профессора» – оставившего при разводе все своим детям и переехавшего жить в какой-то пригород, на дачу.
Годы учебы девушка жила у пожилой родственницы, вынужденная слушать ее бесконечные истории о «маразматике-деде», прослужившим на комбинате всю жизнь, ставшим даже главным инженером. Единственной привилегией, заработанной им, была эту небольшую двухкомнатную квартиру в центре городка.
Получив диплом, девушка спешно уехала в мегаполис. Она даже не попрощавшись с родными. Но записку бабушке оставила, в которой лаконично написала.
«Уехала за настоящей жизнью в город, который вы от меня отняли. Не переживай, у меня все получится!»
Спустя несколько дней, бабушка со слезами дозвонилась до нее и дала адрес своей школьной подруги, жившей в городе и готовой «приютить» её девочку.
2.
Необходимость срочно подтянуть иностранный язык, как гроза, обрушилась на девушку. Она считала, что языковых знаний, полученных в школе и отточенных в ВУЗе, достаточно чтобы гордо заявить «свободное общение», но, как выяснилось, акцент сводил все на нет. Софья Соломоновна, подруга бабушки, посоветовала ей обратиться к приятелю своего племянника, молодому искусствоведу, литератору, преподаюшему в университете. Молодой человек оказался не только умен, но и необыкновенно хорош собой. Хельга (а именно так называла себя наша героиня) влюбилась.
Роман развивался стремительно, как лавина, летящая вниз с горы и уничтожающая все вокруг себя. Молодой мужчина был щедр, умел красиво ухаживать, дарил комплименты и, смеясь, совсем не обидно, делал замечания амбициозной провинциалке касающиеся не только произношения, но и манер. Когда он был рядом, она растворялась в нем, не забывая, однако, при удобном случае похвастаться перед сослуживцами таким кавалером.
На людях она старательно держала спину прямо, а вилку в левой руке. Когда же они возвращались в ее «съемную однушку» (комнату, предоставленную ей подругой бабушки), то со смехом плюхалась в кресло или с удовольствием, облизывая пальцы, тянула с общей тарелки лакомые кусочки. Его попытки заговорить с ней на темы литературы или обсудить какое-то культурное мероприятие, всегда терпели фиаско. Она не понимала зачем он читает книги, если сам их пишет. Поначалу это его забавляло, потом почему-то стало раздражать.
Лавина сходит быстро. Также стремительно закончился ее роман с красавцем-преподавателем. Как только она заговорила о будущем, он сказал ей, что они очень разные, что он не видит себя рядом с ней и, что…
Целую ночь она проплакала, а на рассвете пришла к выводу, что это снобизм жителя крупного города.
«Ничего!» гордо воскликнула она: «И у меня все будет. И квартира, и машина, и… Он еще пожалеет, что так со мной обошелся. Я лучше всех!» Она попыталась восстановить «давшие трещину» отношения с одинокой хозяйкой, но волей судьбы это у нее не получилось, тогда она уговорила бабушку переехать поближе к ней: к брату на дачу и выставила её квартиру на продажу. Не прошло и полгода, а она уже стала обладательницей новенькой квартирки. Не в центре, но и не на окраине города.
Несмотря на собственную отдельную жилплощадь мужчины рядом с ней не задерживались надолго. У кого-то не было достаточно образования, чтобы заинтересовать ее, у кого-то – средств. Кто-то не нравился из-за внешности, а кто-то был недостаточно щедр для нее.
- Перевелись мужики, - вздыхала она в компании своих приятельниц. – Если я полюблю, то это будет только принц крови!
Николая она встретила, когда возвращалась с дачи от бабушки.
На маленькой остановке загородного шоссе было промозгло и темно. Автобус опаздывал, впрочем, как всегда. Компания тинэйджеров уже не просто рассматривала ее, а стала задевать. Пьяный мужичок, сидящий на лавочке, открыто хихикал над их шутками, а ей же впервые было страшновато.
Рядом затормозила большая, красивая машина, и водитель, вытянувшись через салон спросил - как доехать до трассы. Она, дрожа, то ли от страха, то ли от холода стала сумбурно объяснять особенности местных развилок. Тогда он предложил подвезти ее:
- Только вы будете моим штурманом. – Пошутил он.
Она села в машину.
- Я – Николай, - с улыбкой сказал водитель и протянул ей руку для пожатия.
- Хельга. – неуверенно ответила она и вложила в его ладонь свою маленькую ручку.
- Странное имя. Это же, кажется, немецкое… Вы – немка?
Впервые она задумалась, откуда взялось это – Хельга.
- Нет, в паспорте я Елена, но мама меня всегда звала Хельга.
- А почему звала? – спросил водитель. – С ней что-то случилось?..
Парень задавал неудобные вопросы. За несколько лет жизни в мегаполисе и годы учебы в ВУЗе она только три раза была у матери, да и звонила ей редко. Мать, как и она сама, была занята своей личной жизнью, а после того, как мать категорически отказалась переезжать из своей трехкомнатной квартиры в деревню к бывшей свекрови, молодая женщина вообще затаила на нее обиду.
- Ну, не хотите отвечать, не надо… - постарался заполнить паузу Николай. – Главное, не забывайте вовремя говорить, куда поворачивать…
И вот уже почти два года она управляла его движением, а он покорно следовал её указаниям. Не всегда покорно, но в запасе у истинной женщины много секретных приемов, способных стать «умелым кукловодом» для мужчины.
Во время движения разговор не клеился. Она задавала какие-то вопросы, а водитель неохотно что-то бурчал в ответ. Девушка недоумевала; зачем было брать симпатичную попутчицу, чтобы даже не попробовать заигрывать с ней. Его поведение ей было непонятно и вызывало некоторую тревогу. После очередной попытки заговорить, Хельга замолчала, уткнувшись в темноту окна. Тишину салона нарушала музыка нежно звучащая из приемника и периодические четкие предупреждения о предстоящих поворотах.
При въезде в город, молодой человек спросил ее о том, куда её отвезти, а остановив машину у подъезда произнес:
- За всю дорогу вы ни разу не спутали лево и право… Странно.
Хельга не поняла, что же в этом так удивило водителя и, недоуменно передернув плечами, гордо держа голову, (как учил ее бывший парень) быстро вошла в подъезд. Однако, при выходе из машины она предусмотрительно оставила на заднем сидении небольшую косметичку, в которой кроме помады и других принадлежностей для создания женской красоты, были еще и ее визитные карточки с номерами телефонов.
Дома она долго крутилась перед зеркалом не понимая, что же в ней изменилось, если импозантный мужчина не захотел даже попробовать ее «кадрить».
- Ничего, - подмигнула она своему отражению, - Мы все равно его получим. Никуда он от меня не денется. Мне уже пора замуж!
Николай позвонил только через пару дней. Все это время девушка не находила себе места: удивление сменялось недоумением, а порой перерастало в агрессию, во время которой Хельга по долгу крутилась у зеркала, пытаясь понять, что же не так в ее внешности. Периодически она решала, что он не позвонит совсем, а это значило бы, что она «сдает свои позиции» в глазах мужчин, которые ей нравятся. Косметичку жалко не было, жалко было себя.
Так мучительно ожидаемый звонок зазвучал неожиданно и от этого особенно пронзительно.
- Здравствуйте, это Николай. Я подвозил вас пару дней назад.
- Я узнала! – Перебила она его. И, споткнувшись на свою поспешность, как бы оправдываясь, продолжила:
- Я забыла у вас свою косметичку, в ней ценные для меня вещи…
- Да, я нашел ее. В ней были визитки с вашим телефоном. Если вы не против, я могу завезти её вам. Я рядом. – Сказал он и повесил трубку.
Сердце девушки отчаянно забилось. Сколько у нее времени, чтобы привести себя в порядок? Как встретить его? Где; где они должны встретиться?..
Хаос мыслей прервал очередной звонок:
- Спускайтесь, - произнес Николай, - Я у подъезда.
- Поднимайтесь вы сами. – Неожиданно для себя произнесла она и назвала номер квартиры.
С поворотом ключа в дверном замке, Хельга запустила пружину какого-то неизведанного, но управляемого ей механизма. «Случайное падение» в объятья нового знакомого было просчитано до миллиметра, страсть, подернутая румянцем смущения и прикрытая расчетливым туманом наивности; все было направлено на достижение одной цели – довести до ЗАГСА этого мягкого и молчаливого мужчину. Приятельницы, наблюдавшие за их общением, удивленно спрашивали зачем ей он, ведь ни огромной любви, ни страсти в отношениях заметно не было. Да и на принца крови он не был похож, а она, смеясь, заявляла, что ничего они не понимают; он из хорошей семьи, «генотип опять же», работа стабильная и неплохо оплачиваемая, машина, дача, квартира… что еще можно пожелать для спутника жизни, а академика она из него сама сделает. Правда если ей не помешает его маман. Уж слишком хорошо он о ней отзывается. «Такой маменькин сыночеГ».
Все бы было идеально, но мама действительно вмешалась.
В тот день Хельга была приглашена на семейный обед. Девушка ликовала; это значило, что ей осталось только очаровать его родных, а там уже и до колечка с бриллиантом короткий рывок останется. К предстоящей встрече она готовилась очень серьезно, усердно вспоминая все то, чему учил ее её «бывший». Неброский макияж и скромное платье должны были усилить впечатление от «неиспорченной большим городом» девушки несправедливо заброшенной судьбой в одну из отдаленных провинций. Встреча проходила «как по маслу»: рассказ о бабушке, уехавшей по зову сердца в глубинку, дежурная улыбка, «да, Маргарита Семеновна. Нет, что вы, Маргарита Семеновна. Что вы, что вы…мне это совсем не трудно, давайте я вам помогу…»
Потенциальная свекровь была уже «почти на крючке», когда раздался звонок в дверь.
- Коленька, - произнесла с радостью «мамаша», - Открой пожалуйста, это тетя Софа пришла…
С подругой бабушки – Софьей Соломоновной – Хельга рассталась при крайне неприятных обстоятельствах.
Софья Соломоновна единственную внучку своей подруги встретила как родную. В просторной квартире девушке была выделена небольшая, но уютная комната с окнами на реку. Вечерами, когда она возвращалась с работы, ее ждал ужин, а по выходным они вместе занимались уборкой этой «безразмерной халупы в старом фонде». Сначала девушке это даже нравилось, но юность и непривычка к бытовым делам брали свое, и уже через пару недель перспектива провести один из выходных в обществе «престарелой еврейки» ей уже не казалась столь радостной. В один выходной она улизнула, сославшись на сверхурочную работу, потом на физиологическую слабость, затем – на необходимость навестить бабушку и… Когда спустя пару месяцев гостеприимная хозяйка намекнула ей о необходимости помощи, Хельга была уже «глубоко влюблена» и гордо заявила, что не нанималась она тряпками махать в свое свободное время в чужой квартире. Ей, мол, погулять хочется. Софья Соломоновна спокойно выслушала девушку и перестала встречать ее с ужином. Хельга перешла на «сухой паек». Как-то утром хозяйка попросила ее не оставлять в раковине грязные чашки, на что вечно спешащая Хельга ответила, что вымоет их когда вернется, а вернулась она только через сутки. Затем последовало предложение оплатить часть квитанции по квартплате. Девушка села за расчеты: она вычислила часть квартиры, которую занимает ее комната, а потом выложила на кухонный стол сумму, строго соответствующую занимаемому ей метражу. С той поры между ней и хозяйкой выросла молчаливая стена. Девушку даже устраивало это: «А что?..» - говорила она приятельнице по телефону, «Хотя бы не пристает ко мне эта старуха, а поговорить я и с друзьями могу…» Софья Соломоновна молча вздыхала и проходила в свою комнату.
Неожиданно поведение квартирантки изменилось. Как-то вечером она позвала хозяйку на кухню, в которой предварительно был накрыт богатый стол.
- Софья Соломоновна, - прощебетала она. – Софья Соломоновна, а давайте мы с вами мириться. Ну, ведь нельзя же так – живем вместе, любим одного человека, а сами…
С тех пор девушка превратилась в ангела полного нежности и внимания. Довольно скоро хозяйка забыла о недавних разногласиях, решив, что все было связано с её скоротечной неудавшейся любовью. По вечерам Хельгу опять ждал вкусный ужин, а счет за квартиру девушка старалась оплатить полностью сама.
Наступил день рождения девушки. С согласия хозяйки, собрала небольшую компанию «самых близких», они удобно расположились в салоне роскошной квартиры в центре города. Под дорогое винцо девушки разговаривали:
- Знаешь, - щебетала приятельница. – Это не квартира, а мечта! В центре города… Вид один чего стоит. И такая несправедливость: живет в ней старая карга, которая и оценить то этого не может.
- Да, - вздохнула другая подруга. – Ты говоришь, что у нее никого нет – близких?
- Вы «губешку то не раскатывайте», - засмеялась в ответ именинница. – Я уже и сама решила ее к рукам прибрать. Уже больше двух месяцев из себя паиньку строю. Ничего… вот сначала она меня пропишет, а потом… отсужу я у нее лакомый кусочек.
Софья Соломоновна, которая отдыхала эти дни у двоюродного деда Хельги, как назло именно в этот момент вместе с дедом приехала поздравить девушку…
Скандала не было, но уже на следующий день Хельга за дверью квартиры получила свои изрядно потяжелевшие почти за год проживания чемоданы, и никакие слезы, сменившиеся угрозами, больше не раскрыли перед ней дверей этого просторного бытового рая в самом дорогом месте центра мегаполиса.
И вот именно эта «старая карга» стояла сейчас в дверном проеме квартиры матери почти жениха Хельги. Год, потраченный на обработку молодого человека «летел в трубу» со скоростью реактивного самолета.
- А вы знаете, у нас будет ребенок… - Неожиданно даже для себя выпалила девушка, гладя в глаза своей бывшей хозяйки.
Внимание всех находящихся в комнате обратилось в ее сторону. Щеки девушки залил румянец стыда, она быстро встала и выбежала из дома своей потенциальной свекрови.
Николай уже больше недели звонил ей в непрерывном режиме. Хельга не брала трубку. Она тутже завела пару любовников, стараясь как можно скорее забеременеть. Но встреча все-таки состоялась.
Они сидели в кафе и молчали. Николай не просил ее об избавлении от столь незапланированной беременности, он просто не понимал, как это могло произойти. Хельга же твердила, что никаких претензий к нему не имеет, но и делать ничего не собирается.
- Я понимаю, что тетя Софа настроила твою маму против меня, - произнесла она. – Знаешь, она просто неправильно все поняла. Конечно и я не ангел… была… тогда… Но я же выросла и все поняла.
- Мама сказала, что чтобы не было, ребенка она всегда примет, - тихо произнес он.
- Мама! Опять твоя мама! У меня впечатление, что она третий человек в нашей постели. При чем тут она?.. Я люблю тебя! Тебя… Ты это понять можешь? И она тебя любит. Вот и получается, что мы обе тебя делим. Ну не может быть в одном доме две любящие женщины. Ты-то реши сам, кто тебе нужен…
С этими словами она сорвалась с места, а уже на рассвете улетела с очередным любовником к морю, надеясь, что на смене климата сможет забеременеть.
Любые расстояния сокращает интернет. Мы можем находиться на другой части земли и беседовать с родными, словно они находятся в соседней комнате. В создании образа «оскорбленной невинности» скайп необыкновенно помогал девушке. Почти каждый вечер она жаловалась Николаю на недомогание из-за которого вынуждена была взять внеочередной отпуск и уехать к матери в деревню.
К тому моменту с матерью они не общались уже больше трех месяцев. При последнем их разговоре Хельга поняла, что у ее, еще молодой, мамам кто-то появился, и она даже, вроде как, собирается замуж. Самой же девушке похвастаться было нечем, а следовательно и говорить им было не о чем.
Южное солнце и ласковое море немного смягчили эмоции и, находясь в объятиях своего нового знакомого, она стала сомневаться в необходимости для ее дальнейшей жизни Николая. У нее появилась новая жертва. Однако к середине путешествия ее спутник стал посматривать на других женщин, к тому же выяснилось, что сам он не из города, да и непрочь, когда за него кто-либо платит. Хельгу он принял за устроенную, скучающую леди. Весело посмеявшись с ним над создавшийся ситуацией, она передала его в объятья одинокой даме бальзаковского возраста. Забеременеть, а следовательно и оправдать свою ложь, ей не удалось.
В ежедневных разговорах с Николаем нотки возмущенной добродетели сменились на грустную ностальгию. Она подробно рассказывала о том, как скучно ей в этой забытой людьми провинции, одно радовало – теплое и яркое солнце.
- Почему ты не предупредила когда прилетаешь? – спросил Николай. – Я бы обязательно тебя встретил. Кстати, мама хочет, чтобы ты приехала к нам, надо решить много вопросов в связи с твоим положением.
- Милый, - приластилась она, - Опять мама. Я так соскучилась… по тебе.
На следующий день она мастерски сыграла «выкидыш». Врач, предупрежденный и щедро отблагодаренный ею, объяснил растерянному мужчине, что перелет, смена климата, стресс и прочее спровоцировали его, и сейчас женщина нуждается в повышенной заботе и внимании. Тогда то она и предложила ему пожить у нее, чтобы не чувствовать себя одинокой и брошенной.
Снедаемый чувством вины, Николай согласился.
Первые пару недель все было чудесно: он встречал ее после работы и они подолгу гуляли по вечерним улицам, раскрашенным огнями витрин и манящим ароматом цивилизации. Затем, устроившись в уголке недешевого ресторана, она с удовольствием поглощала деликатесы с диковинными иностранными названиями. Иногда они ходили в кино и тогда в полутьме полупустого зала, она вздыхала над нелегкой судьбой гламурных красавиц и открыто восхищалась отвагой и сложением киногероев. Николаю это не то, чтобы нравилось, но к подобным странностям своей спутницы он относился великодушно. Лишь однажды, когда она предложила ему пойти «покачаться, чтобы на животе такие же кубики были, как у голливудского супергероя», он неожиданно для нее ответил, что его устраивает его собственное тело, а «качком» он быть не собирается.
Следующим сигналом для нее должен был стать звонок, во время которого он сказал, что встретить ее не сможет, так как задерживается на работе. По возвращении ничего похожего на ужин он не нашел, а Хельга смотрела какой-то фильм.
- У нас есть что-нибудь поесть? – спросил он.
- Пойди, возьми на кухне. – Невозмутимо ответила женщина.
- Я не нашел ничего.
- А ты что, ничего не принес? – При этом на ее лице отразилось искреннее недоумение. – Ну да ладно. Я все равно хотела разгрузочку сделать. Не ужинать… Разберись сам. Я кино смотрю.
Остальные вечера, проводимые дома, под копирку повторяли этот и не выдержав, Николай вместо того, чтобы встречать её и вести в ресторан, поехал к маме.
Среди ночи раздался телефонный звонок. Хельга рыдала в трубку:
- Как ты мог? Как ты мог со мной так поступить? Чем я заслужила такое отношение? Я люблю тебя, а ты… - Девушка сыпала упреками, как горохом, обвиняя молодого человека в черствости, душевной лени и безответственности.
Николай быстро собрался, почти у двери его окликнул голос матери:
- Что случилось, сынок?
- Мама, мама, я наверно подлец.. Я должен ехать к ней. Ей плохо без меня, у нее истерика.
- Знаешь… - В коридоре повисла долгая пауза. – Ты, конечно, волен решать сам. Каждый сам должен сделать свои ошибки. Только любовь – это когда вместе, когда уважение, внимание. Любящие и молчат в унисон… Я не вижу большой любви с ее стороны к тебе. Я вообще тут любви не вижу.
- Мама! – Он впервые повысил голос на мать. – Мама, не вмешивайся в наши отношения. Я сам разберусь.
- Хорошо, - тихо ответила женщина, - Делай, как знаешь. Я просто очень тебя люблю.
Хельга ликовала: Николай почти перестал общаться с матерью. И она не беспокоила их своими звонками. Правда он стал часто задерживался на работе допоздна. Утром готовил им на скорую руку яичницу, иногда делал уборку и все меньше и меньше находился дома. Отношений между ними не было уже довольно долго, они просто существовали в одном пространстве. Каждая его попытка перебраться обратно в свой мир, пресекалась ею на корню слезами и обвинениями. Хельга ждала предложения. Теперь, когда они уже фактически живут вместе, он не мог не сделать ей предложения.
В один из вечеров Николай сообщил, что возвращается домой. Истерика со слезами уже готовы были вырваться из нее, но он объяснил, что, так как мама уезжает, дома надо ухаживать за цветами и маленькой собачкой. Посоветовавшись с подругами, уже на следующий же вечер Хельга собрала свои чемоданы и перебралась жить к нему.
Дни полетели суетной чередой. Рутинные будни сменились выходными.
Утром в субботу Николай проснулся от сладкого запаха ванилина. Выйдя на кухню, он застал свою женщину за нетипичным для нее занятием: она пекла.
- Милый, - прощебетала Хельга. – Пока я тут стряпаю, будь любезен, пожалуйста, если тебе не сложно прибери кровать.
Она кокетливо повела глазами и широко улыбнулась ему самой обольстительной из своих улыбок. Николай молча пошел делать уборку.
Около полудня на столе благоухал завтрак…
Всю следующую неделю он не узнавал свою спутницу; она готовила, убирала, стирала и даже ни разу не устроила ему истерики. Её как будто бы подменили. Мужчина с удивлением наблюдал за ней. Почему-то ему не особо верилось в волшебные перемены, однако женщина ничего не требовала, ни о чем не просила.
- Знаешь, прощебетала она вечером, - А ведь уже скоро два года как мы вместе. Как быстро идет время…
Мужчина молчал.
- Ты меня любишь?.. Тебе хорошо со мной?
Женщина капризно сложила губки и прижалась к плечу своего спутника.
- Ну скажи, тебе со мной хорошо? Чего бы ты хотел на наш день? Скажи, чего?..
- Я тебя не понимаю, - осторожно произнес Николай. – Что ты имеешь ввиду?
- Ну как что? Годовщина нашего знакомства это же наш день. Мы же его хотим отпраздновать. Вот я и спрашиваю, чего бы ты хотел…
- Я не знаю… я не уверен… хочу ли я…
Женщина скривила носик и приготовилась «включить слезы». Мужчина тут же «пошел на попятный».
- Дело в том, что ты сейчас совсем другая. Ты изменилась… Очень…
- Как ты не можешь понять, тут дом. Это твой дом. Это же почти как наш дом. А у меня… Ты пришел ко мне и также уйти можешь, а тут… Отсюда же ты никуда не уйдешь. Когда у нас будут дети, они тоже будут жить здесь. Вот я и стараюсь. В своем доме все хочется сделать хорошо. Правда ведь?
- Ну это не только мой дом. Это дом моей мамы.
- Когда мы поженимся, твоя мама будет жить у меня, а мы тут. Ведь правда же?!
Если бы Хельга обладала вниманием, то не смогла бы не заметить, как дрогнула мышца на щеке мужчины. Николай резко встал, накинул халат и бросил лежащей женщине:
- Ты слишком торопишься. Я пока еще ничего не решил. Пока только послезавтра прилетает мама. Тебе пора перебираться к себе. Завтра я перевезу тебя.
- Завтра мы возвращаемся на мою квартиру?.. А я ее сдать хотела, знаешь, ипотека это так тяжело…
- Возвращаешься ты. Я остаюсь.
- Ты бросаешь меня?
Вопреки ожиданиям, девушка не стала устраивать истерику, она тихо заплакала. При этом стала похожа на ребенка.
- Я понимаю, я часто неправа. Что я не так все делаю?.. - запричитала она. – Но и ты… Пойми, мы вместе уже почти два года, а ты… ты никак не можешь понять, что я без тебя не могу… Я хочу замуж. Потом, я хочу родить. Потом… А ты… Ты меня бросаешь, сейчас. Мне так тяжело. У меня же мог быть ребенок от тебя, из-за тебя же я не смогла его сохранить. А вдруг у меня совсем не будет детей…
Последний аргумент подействовал на Николая гипнотически. Он обнял причитающую Хельгу и прошептал:
- Успокойся. Успокойся, милая. Я не бросаю тебя. Просто мы должны пожить отдельно… некоторое время. Мне надо разобраться в себе. Мы будем встречаться если ты хочешь. Мы попробуем начать все заново…
- Встречаться?! Заново?! Ну почему? Почему тебе не поехать ко мне жить?
- Я не могу. Я должен помочь маме. Она нехорошо себя чувствует последнее время.
- А я?! Давай я тоже останусь и буду ей помогать…
- Хеля, - обратился к ней Николай тоном учителя, объясняющего нерадивому ученику непонятную для него тему.
- Хеля, я не бросаю тебя. Просто нам надо пожить отдельно.
- Хорошо, любимый. – Неожиданно для себя сказала женщина. – Только обещай часто-часто ко мне приезжать…
На следующий день она вернулась на свою территорию.
Николай приезжал редко и никогда не оставался на ночь. Часто, устав ждать его, Хельга звонила ему и под всяческим предлогом просила приехать. Ее не устраивало его решение расстаться. А пока оно не было озвучено категорически, у нее оставалась надежда довести его до ЗАГСА. Николай всегда был внимателен и ласков, но под всяческими предлогами избегал близости. Это неимоверно злило женщину. Она внимательно осматривала и обнюхивала его, пытаясь найти следы соперницы. При возможности, незаметно обшаривала его карманы и память мобильного телефона, но ничего компрометирующего найти ей не удавалось.
В этот день она получила приглашением на свадьбу своей сослуживицы. На маленькой, аккуратной открытке значилось место и время торжественной регистрации. Приглашение было на два лица. Хельга ликовала. У нее появилась возможность предстать перед Николаем во всеоружии; она мысленно уже представляла себе как заставит ревновать строптивого любовника и как разгоряченный ее очарованием, он наконец-то сделает ей предложение. Свадьбы была назначена через месяц. Она немедленно позвонила ему и упросила обязательно приехать.
Николай, покрутив в руках приглашение, произнес:
- Извини, я не смогу пойти.
- Как это не смогу? А с кем пойду я? – Она явно не ожидала подобного ответа. – Неужели ты за свой счет день не сможешь взять?
- Я не смогу. – Повторил он.
- Хорошо. Пойдем только в ресторан. Это после работы. – Тут же нашлась она.
- Я не смогу. И не в работе дело.
- А в чем? – Голос Хельги сорвался на фальцет.
- У мамы юбилей. У нас собираются её друзья…
- Мама?.. Опять мама!.. Твоя мама, - закричала Хельга в исступлении. – Твоя мама вмешивается в нашу жизнь. Она не отпускает тебя. Она эгоистка, она тебя никогда не отпустит… ты же никогда не сможешь уйти от нее, она шантажирует тебя своим состоянием… Ты должен…
Он молча, опустив голову, наблюдал за ее истерикой. Лишь изредка поднимая глаза бросал на нее «металлические взгляды». При этом на побелевшей скуле ритмично дергалась какая-то жилка.
- Знаешь, милая, я тебе ничего не должен. Тебе вообще никто ничего не должен. – сказал он и ушел.