Безвыходность застыла в глазах человека. Она сжала его душу костлявой лапой с длинными цепкими когтями, и он не мог ни пошевелиться, ни вдохнуть полной грудью воздух. Его зрачки расширенны, ему не хватает кислорода, но его губы плотно сжаты, и ноздри не двигаются. Человек чувствует, что его голова готова расколоться. Такое ощущение складывалось у него, что ее сжали огромные тиски. Неживые, не способные чувствовать, безжалостные. Они мертвыми клешнями впились в нее и ни за что не ослабят хватку.
А воздух в легких заканчивался. Природа все же взяла свое и вывела человека из оцепенения, заставляя его вдохнуть.
Тут же всё существо человека пронзила острая боль. Словно огромный рой ос впился в его тело своими жалами. Боль завладела его разумом, казалось, она стала самим человеком. Он не чувствовал ни своего тела, ни своей сути. Будто этого и не было никогда. Была только Боль. Всегда. Она выжигала из него все постороннее, ненужное, оставляя только себя.
Но он все же успел понять, из чего она исходит. Источником оказалось ни что иное, как сердце, его собственное сердце.
И человек онемевшими непослушными от боли руками все же распахнул свою грудь и вырвал оттуда сердце. Оно билось в руках, но сбивчиво, не уверенно, с ошибками. Жалкое, с уродливыми шрамами, почерневшее от Безвыходности.
Человеку стало легче, когда сердце покинуло грудь. Он внимательно оглядел его и заметил небольшой, но сильный ожог на одной из сторон.
Человек горько усмехнулся. А ведь он знал, что этим все и закончится, так уже происходило. Но что же. Он снова поддался искушению и вот обжегся. Кроткий вздох сорвался с его губ. Человек взял ножик и без сожаления отрезал больное место. Конечно, шрам теперь останется навсегда и будет кровоточить первое время, но с этим ничего не поделаешь.
Вставив сердце обратно, человек взглянул в окно. Тучи не желали растворяться в дожде, они все также грозно висели над землей, будто грифы, поджидавшие очередную обреченную жертву. Голова не болела уже, лишь слегка гудела. Но это было довольно терпимо.
Человек взял пораженный кусок своего сердца и подошел к двери. Распахнув ее резким движением, он бросил взгляд на толпу, что тихо жужжала, как огромное скопление пух. Люди липли друг на дружку, собираясь у двери, и потирали руки.
Человек смерил их печальным взором и кинул им кусок своего сердца.
Толпа, вопя от радости, метнулась в сторону летящей к ним "благодати". Люди обезумели, стали озлобленно драться за этот испорченный навеки кусок сердца.
Человек лишь махнул рукой и ушел обратно к себе.