"Абсолютное условие любви — это открытость; в идеале — взаимная, но порой — открытость со стороны одного любящего человека такая, что ее хватает на двоих. Но открытость нам бывает страшна. Открыться значит стать уязвимым; открыться значит зависеть в своей радости и в своей боли от другого человека. А это сделать можно, только если в нас хватает веры в другого человека."
Антоний Сурожский
Он вовсе не пахнет элитным парфюмом, не носит Armani, не водит Х5, он часто бывает надуто-угрюмым, не хочет звонить и не ходит гулять. Он всё забывает - подарки, моменты, свои обещания, просто слова. Он совесть кому-то давно и в аренду отдал и забыл, документы порвал. Он врёт, по-особому губы сжимая, и резкие линии видно на лбу. Звонки, смс-ки... он не отвечает, и кошки потом на душе не скребут. Он будет молчать, иногда огрызаясь, всё чаще срываясь на бешеный крик. Берёт без отдачи, в кредит и под запись доверие, выбрав тариф "безлимит". Он слишком упрямый, излишне колючий, он сам перепутал - где правда, где ложь. Он в роли вживается, кажется лучшим... А где настоящий, уже не поймёшь.
Она не просила, чтоб он был с ней. По большому счёту - зачем он ей? Тем более раньше он был добрей. А теперь он почти чужой. Только эхом записи прошлых дней... По ночам лекарства носил: "Не болей!" Наливал ей в праздник, смеялся: "Пей!" А теперь - "Не стой над душой!" Обнимал, баюкал: "Не плачь, малыш..." В телефон ругался: "Опять не спишь?!" А в ответ она улыбалась лишь - так заботливо он ворчал. Пробежалась память по скатам крыш, по дворам, скамейкам... "Ты что творишь?! Не хочу! не надо! не помню! кыш!!!" королевство кривых зеркал... Ну конечно - любовница и жена, а плюс к этим двум тут ещё она, и ему эта третья не очень нужна. Да и некогда - весь в делах. Он с первой гуляет, пьёт дотемна. Со второй - стандартно - дома война. В пустой квартире звенит тишина. Она его всё же ждала. Вытирала слёзы с опухших глаз, обнимала мишку, включала газ, почерневший чайник кипел на раз. У неё потерянный вид. На душе обида пустилась в пляс. Хорошо, что кофе большой запас, что не пахнет ложью её рассказ, но увы - всё равно простит. А потом - прелюдия издалека, но всего надёжней в его руках, самый лучший запах - его. Вот так. Самый тёплый взгляд - у него. И пока он где-то гулял, дурак, она просила ему всех благ, молилась: "Боженька, сделай так, чтоб ему поменьше тревог..."