В долгой затворной вечерней молитве, как водится.
Благоуханной амритой, пресветлой и нежною
Ткёт небеса надо мною твоя Богородица.
Радуюсь, Господи. В жажде души и желании
Выплакать, выплеснуть, высветлить сердце до донышка.
Чтоб налегке, навсегда, на едином дыхании
Жизнями плыть безымянным листочком-судёнышком.
Радуюсь, Господи. Может, не так заповедано,
Может, нескладно слагаю душевные слабости.
Только иначе уже мне никак. И заведомо,
Пусть со слезами, но, веришь ли, Господи – в радости.