Ассоциации (конкурс) (Юмористическая поэзия)

Вот именно! Мало ли ГЕНИАЛЬНЫХ произведений, о которых писать и писать, развивая язык и стиль, удовлетворяя свою тягу к прекрасному, а не спотыкаться в поисках искусственных аналогий и заменяя первые, приходящие на ум определения, литературными. Простенький пример, но: что бы Вы с большим удовольствием описали бы, букет в вазе или содержимое куриного желудка?

Таковы, увы, реалии теперешнего искусства, да и мира тоже, я думаю. Извините, если много текста, но это отражает всё то, что я думаю. Отрывок из книги Шекли "Координаты чудес".

Дорога к Дворцу была искусно выложена яичной скорлупой, апельсиновыми корками, косточками авокадо и выеденными раковинами устриц. Она обрывалась у парадных ворот, створки которых были инкрустированы ржавыми матрацными пружинами. Над портиком глянцевитыми селедочными головами был выложен девиз: «Расточительность – не порок, умеренность – не добродетель».
Миновав портал из прессованных картонных коробок, Кармоди и художник пересекли открытый двор, где весело сверкал фонтан напалма. Прошли зал, отделанный обрезками алюминия, жести, полиэтилена, полиформальдегида, поливинила, осколками бакелита и бетона и обрывками обоев под орех. От зала разбегались галереи.
– Нравится? – спросил Марунди.
– Н-не знаю, – замялся Кармоди. – А что все это такое?
– Музей. Первый в мире музей человеческих отбросов.
– Вижу! И как восприняли эту идею?
– К удивлению, с величайшим энтузиазмом! Конечно, мы – художники и интеллектуалы – знали, что все это правильно, и все же не ожидали, что широкая публика поймет нас так быстро. Но у нее оказался хороший вкус, и на этот раз публика сразу ухватила суть. Она почувствовала, что именно это – подлинное искусство нашего времени.
– Почувствовала? А мне что-то не по себе...
Марунди взглянул на него с сожалением.
– Вот уж не думал, что ты реакционер в эстетике!.. А что тебе нравится? Может быть, греческие статуи или византийские иконы?
– Нет, конечно. Но почему же должно нравиться именно это?
– Потому что, Кармоди, в этом – лицо нашего времени, а правдивое искусство идет от реальности. Потребляю, следовательно, существую! Но люди не хотят смотреть в лицо фактам. Они отворачиваются от мусора – от этого неизбежного итога их наслаждений. И все же что такое отбросы? Это же памятник потреблению! «Не желай и не трать» – таким был извечный завет. Но он – не для нашей эры. Ты спрашиваешь: «А зачем говорить об отбросах?» Ну что ж! В самом деле! Но зачем говорить о сексе, о насилии и других столь же важных вещах?
– Если так ставить вопрос, то это выглядит закономерно, – сказал Кармоди. – И все же...
– Иди за мной, смотри и думай! – приказал Марунди. – И понимание вырастет в твоем мозгу, как гора мусора!
Они перешли в Зал Наружных Шумов. Здесь Кармоди услышал соло испорченного унитаза и уличную сюиту: аллегро автомобильных моторов, скерцо – скрежет аварии и утробный рев толпы. В анданте возникла тема воспоминаний: грохот винтового самолета, татаканье отбойного молотка и могучий зуд компрессора. Марунди открыл дверь – бум-рум – магнитофонной, но Кармоди поспешно выскочил оттуда.
– И правильно, – заметил Марунди. – Это опасно. Однако многие способны провести здесь по пять-шесть часов.
– Уфф! – только и мог ответить Кармоди.
– А это гвоздь программы, – не унимался Марунди, – влюбленное мычанье мусорного грузовика, пожирающего мусор. Прелестно, а? Дальше справа – выставка пустых винных бутылок. А наверху – звукообонятельная копия метро. Там трясет и качает, как в настоящем вагоне, а атмосфера воссоздается специальными дымовонекондиционерами «Вестингауз».
– А там кто орет? – спросил Кармоди.
– Это записи знаменитых голосов, – пояснил Марунди. – Первый голос – Эда Брена, полузащитника «Грин Бэй Пэккерс». А тот, писклявый, воющий – синтетический звуковой портрет последнего мэра Нью-Йорка. А после этого...
– Давай уйдем отсюда, – взмолился Кармоди.
– Обязательно. Только на минутку заглянем сюда. Здесь – галерея настенных рисунков и надписей. Левее – копии старомодной квартиры (на мой взгляд – образчик псевдоромантизма). Прямо перед нами – коллекция телевизионных антенн. Это британская модель 1960 года, если не ошибаюсь. Отметь ее суровую сдержанность и сравни с камбоджийским стилем 1959 года. Видишь роскошную плавность восточных линий? Вот это и есть народная архитектура в зримой форме.
Тут Марунди повернулся к Кармоди и назидательно сказал:
– Друг мой, смотри и уверуй! Это волна будущего. Некогда люди сопротивлялись изображению действительности. Те дни прошли. Теперь мы знаем, что искусство само по себе – это вещь, со всей ее тягой к излишествам. Не поп-арт, спешу заметить, не искусство преувеличения и издевательства. Наше искусство – популярное, оно просто существует. В нашем мире мы безоговорочно принимаем неприемлемое и тем утверждаем естественность искусственности.

Климова почитайте "Князь Мира сего". Там есть об истоках подобного искусства.

Так это же замечательно, что нет ассоциаций:) У людей вообще сознание ассоциативное. Всё новое моск моментально сравнивает с уже имеющимися штампами и шаблонами. Не с чем сравнить? Значит Ваше сознание работает по классической схеме.

Да,этот стиль прост и предполагает лёгкий сарказм. Как раз то, что нужно для выполнения условий конкурса без потери объективности:)))

И так уже развёл "розовой водичкой". Я одного понять не могу: другие в этом действительно что-то видят, или очень хочется выиграть конкурс? Видно сказка о голом короле ничему не научила. Но ведь должен в толпе оказаться хоть один непосредственный мальчишка, иначе пипец! Я начинаю понимать, отчего нашему народу можно втюхать любую идею под любым соусом и он вдруг начинает "видеть" то, чего нет и не было. Смешно и грустно.

Стихи были, на мой взгляд, написаны на картину+название. Сама картина по сути не заслуживает ни одного из адресованных ей стихотворений. Лично для меня, победа в конкурсе не является главной целью, хотя победить, разумеется, было бы приятно. Важно высказать своё мнение и быть услышанным!