|
Публикации на сайте о событиях на Украине и их обсуждения приобретают всё менее литературный характер. Мы разделяем беспокойство наших авторов. В редколлегии тоже есть противоположные мнения относительно происходящего. Но это не повод нам всем здесь рассориться и расплеваться. С сегодняшнего дня (11-03-2022) на сайте вводится "военная цензура": будут удаляться все новые публикации (и анонсы старых) о происходящем конфликте и комментарии о нём. И ещё. Если ПК не видит наш сайт - смените в настройках сети DNS на 8.8.8.8
 "партитура"  "Крысолов"
Новые избранные авторы
Новые избранные произведения
Реклама
Новые рецензированные произведения
Именинники
Содержание
Поэзия
Проза
Песни
Другое
Поиск по порталу
|
Автор: Павел Черкашин
Валера решительно опрокинул стопку, скривился, шумно занюхал ржаной краюхой и закусил луком. Обвёл бесцельным взглядом комнату, облокотился на стол и подпёр могучим кулаком колючую щеку. Внизу, у ножки стола, уже стояли две пустые бутылки. – Михайло! – позвал Валера, оборачиваясь корпусом к кровати. Никто не откликнулся. – Мишка! – нетерпеливо и громче повторил он. Железная кровать заскрипела, и глухой сонный голос недовольно ответил: – Чего? – Вставай. Хватит дрыхнуть. – Отвали. Я сплю. – Я за бутылкой сходил. – Да? – оживился сразу Михаил. – А не врёшь? Он с деланным видом одолжения поднялся, прогромыхал сапожищами к столу и грузно опустился на табурет. – Ишь ты. И, правда, купил. А выдюжим, третью-то? Валера пропустил последнюю фразу мимо, налил до краёв в стаканчики, прищурился и в лоб спросил приятеля: – Мих, ты когда-нибудь видел, как крыса рожает? Михаил опешил и недоумённо поглядел на товарища. – Не-ет. Откуда? – Да-а, брат – пря-атаются, – как-то задумчиво и с удовлетворением протянул Валера. – Кошек тоже редко увидишь, когда рожают или с котом любятся. – Ну, кошек – да. А крысы… к ним в нору, что ли, лезть будешь? – Михаил пожал плечами. – А чего спросил-то? Видел, что ль? – Ага. Вчера в кладовку пошёл, коробку в углу сдвинул, и она там, в гнёздышке своём. – И не убежала? – В том-то и дело! Лежит, дрожит вся и на меня как-то сильно пристально смотрит, с отчаянием даже. Я аж замер от удивления. Вдруг гляжу, а у неё, то есть из неё крысёныш вылазит. Рожает, значит. Потом второй полез, бы-ыстро так. Тоже гладкий да мокрый. Она их облизывает, а сама на меня поглядывает то ли виновато, то ли ещё как не знаю. – Ну, геро-ой! Сразу убил или, как акушер, до конца присутствовал? – Да никого я не убил. Зачем? Взял в кладовке, что надо было, и ушёл. – Хм, ну и дурак, значит, – сказал, как припечатал, Михаил. Затем опрокинул стопку, крякнул и налил снова. – Сам дурак! – оскорбился Валера. – Зачем убивать-то? Она же рожала. – Ага, ещё дюжину таких же вредителей! У тебя что, винтик из головы выпал? Пожалел! Да их всех сразу давить надо. Хоть бы кирпичом запустил что ли! – Да ты что! – вскинулся Валера. – Это ж не честно! Не по-божески! Понимать надо. Она ж матерью стала! – Кто? Крыса?! Хэ-э-э, даё-ошь! – Ну, смейся-смейся, – насупился Валера. – А для меня хоть кто рожай – святое дело. То, о чём ты говоришь, это подло. Вот когда в капкан попалась, тогда всё по-честному. – Ну-ну, жди, – насмешливо заключил Михаил и опять выпил. – А тараканиху беременную тоже не задавишь, сжалишься? – ехидно поинтересовался он, закусывая. – Чего? – Да вот: как раз! – воскликнул тот, резко хлопнул по краю стола и протянул Валере на ладони рыжее насекомое с раздавленной от удара головой и тугим прозрачным брюшком. – Во! Так сказать, на последнем месяце ходит. То есть ходила. – Фу, пакость! Убери. – Противно? Значит, убьёшь. – Ну, таракана-то при надобности, конечно, раздавлю. Комаров ведь тоже шлёпаем. – А как же твоё «святое дело»? – подковырнул Михаил. Валера смущённо закряхтел, заёрзал на стуле. – Тут, понимаешь, дело в другом. – Это в чём же другом? – В разуме, что ли. – Это как же? – Михаил продолжал ехидно подначивать. – Ну, так. Мне таракана не жалко, потому что я в нём разума не чувствую. Он ведь что: крошку сожрал да убежал – и так всю жизнь. А крыса или мышь – уже нет. У них хотя бы хитрость есть. И ещё, я когда на ту крысу вчера глядел, у неё в глазах что-то особенное было. Осмысленное. Как бы точнее-то тебе… Взгляд матери – вот что. Оччень, знаешь, такой взгляд,.. проникновенный. Всё в нём. Я вот, как и ты, не первый год забойщиком скота работаю, вроде бы уже самое привычное дело, профессионал, а не поднялась рука, не посмел. Взгляд этот остановил. Материнский. Это всё равно, что если бы на свою мать руку поднял. Валера коротко перекрестился, помолчал, размышляя, и продолжил: – Да и тараканиха эта… Тоже ведь Божья тварь. Для чего-то и их рыжее племя Господь создал. И вовсе не за тем, чтоб их от нечего делать, походя, ладонью плющили. Тем же птицам прокорм. Так что, Миша, зря ты, наверно, меня дураком обозвал. Тут в другом дело. Я теперь вот даже не знаю, как завтра на работу идти, в глаза коровам смотреть. Всё внутри перевернулось. А ты говоришь, давить всех. Михаил уже захмелел, и, видимо, что-то тоже проснулось и толкнулось в его сердце хорошее, просветлило душу. Он больше не ехидничал, а наоборот, наполовину прикрыв веки, молчаливо кивал головой на слова Валеры. Откуда-то с потолка на тонкой струне-паутинке спустился молодой паучок. Покачался нерешительно над столом, спустился ещё, коснулся проворными лапками столешницы и насторожённо замер. Но ни одна рука не поднялась, чтобы убить эту маленькую жизнь.
© Павел Черкашин, 16.06.2012 в 18:03
Свидетельство о публикации № 16062012180329-00282132
Читателей произведения за все время — 13, полученных рецензий — 0.
Оценки
Оценка: 5,00 (голосов: 1)
РецензииЭто произведение рекомендуют |
