Дано, условие.
Задача 239.
"Если даный многогранник - правильная пирамида..."
На подоконнике сидит белый пушистый сфинкс и, презрительно прищурившись, пронизывает меня своими солнцами, во взгляде его читается след самого Ра. Кажется,он загадал мне эту загадку. Задачу.
Сфинкс встает, не теряя ни капли своего достоинства, потягивается, образуя своим гибким телом безукоризненную арку и медленно и вальяжно ступает по самому краю стола бесшумным шагом. Поднимается сквозняк, зрачки сфинкса немедленно схлопываются до размеров игольного острия, он статуэткой садится, обвив свои лапы хвостом, и словно немного кивает в сторону.
Я немедленно оглядываюсь. У моего советского расшатанного шкафа высится двухметровый человек в набедренной повязке, с посохом и собачьей головой, его тень тянется по всей комнате. Я тоже решаю кивнуть ему головой и силюсь вспомнить его имя.
Спустя секунду комнату озаряет необыкновенное сияние, и рядом с ним материализуется такой же бог с головой орла. В окно мое из московской весны немедленно стучится птица-феникс, и оно плавится от ее ударов. Приходится распахнуть ей форточку, и тут же в комнате становится невыносимо душно. Оба бога постепенно перестают мелко дрожать от холода, Анубис даже решается присесть на кровать.
Сидим, молчим, смотрим. Ра заговаривает первый, да так, что соседи сверху немедленно начинают стучать по батарее, да и я не понимаю древнеегипетский. Впрочем, они довольно быстро умолкли, как только он дотронулся посохом потолка. Несмотря на нелепость ситуации, я не сумела сдержать некоторую язвительность и немного хихикнула.
Анубис пытается заговорить следующим. Его голос похож на шипение, но громкое и отчетливое. Я молчу. Что им надо - не понимаю решительно, хотя он усиленно пытается обьяснить мне что-то на арабском, ассирийском и турецком. В итоге громко ругается, стучит посохом об пол, и из темного угла тут же выходит бедный сухонький старичок, полуголый, дрожащий, с тонкой белой бородкой и в кандалах. Я вскрикиваю, подбегаю к нему, пытаюсь дать ему воды, с ужасом притрагиваюсь к грубому тяжелому металлу у него на руках. Оба бога при моем приближении отходят назад, он же зашуганно и забито отшатывается от меня, но все так же идет по прямой. Я не мешаю ему. Дойдя до стола, он останавливается перед сфинксом, вопросительно оглядывается на меня и тычет сухоньким мозолистым пальцем на тетрадь.
- Пирамида? - неуверенно спрашиваю я. Он так же неуверенно кивает.
Я поворачиваюсь к богам.
- Анубис. Амон-Ра. Феникс.
Их лица неизменно остаются каменными, лишь с Феникса падает огненное перышко и прожигает паркет. Я вздыхаю: в фотоаппарате сел аккумулятор.
- Ну, а что мне за это будет? - спрашиваю я у них.
Ра кивает. А, ладно, пусть. Просто так отдам.
Как только тетрадка оказалась в руках старичка, он немедленно испарился вместе с обоими богами, Феникс же улетел в оставшуюся открытой форточку. Спустя несколько минут я заметила, что на моем столе лежит маленький цветной кожаный браслетик, все еще теплый и словно немного светящийся. Сбоку к нему была привязана маленькая желтая косточка со странной гравировкой, а внутрь были вплетены тоненькие золотые ниточки.
Он у меня и по сей день на руке. Видишь?