Набор Химикатов был наполовину армянин, наполовину цхуп. От армянских предков Наборчику достались выразительный нос, угольные брови, печальные голубые глаза и густая, рано начавшая седеть, шевелюра. А вот цхупское наследие подкачало – вместо двух симметричных, у бедолаги был только один саблезуб, да и тот торчал неуместно –слегка справа, посредине. Тётя Сая звала его беззлобно выродком. Да он и был ни кем иным, как выродком, потому что за последние пять десятков лет небесполезных контактов землян и прекрасных цхупок, по ихнему – чеби, ни до Набора, ни после него никаких общих потомков не наблюдалось.
Химикатов снимал у Тёти Саи мансарду. Но, дважды в день принимая душ, и ведя светскую по всем понятиям жизнь, он, с Тетиного разрешения, выстроил в её саду самую настоящую цхукпскую хукню, где частенько уединялся по пятницам и субботам, возвращаясь под утро, хорошо поддавшим и жёлтым от синтетической пыльцы, которая выстилает подогретый пол всякой уважающей себя хукни. А в остальном Химикатов был прекрасным квартирантом. Тетя Сая в нём души не чаяла и баловала домашней выпечкой, которая у неё получалась выше всяких похвал.
А потом к Тетё Сае приехал погостить её сын, мой кузен, Марк. И привёз с собой гакстера. Такого ручного гакстера свет не видывал! Марк показывал фокусы – теребил зверюгу по загривку, садился на него верхом, щелкал пальцем по носу, а тому – хоть бы что! Разевал свой трёх рядно зубый ротик, щурил маленькие глазки и нежненько так, втягивая и выпуская десятидюймовые коготочки, жамкал свой, вязанный из кожаных жил либонского гепарда и медной проволоки, коврик.
У нас на Астероиде запрещено содержание животных без цепи. Но Марк наотрез отказался на своего зверюгу даже намордник одеть. Утверждал, что Гаки путешествует с ним по собственному желанию. И является его другом и товарищем. А на друзей, сами понимаете, кто же намордник одевает? Впрочем, гакстер вёл себя примерно. Днём спал, а с наступлением сумерек неизменно растворялся в саду, охотясь за мышами и ящерицами. И вдруг однажды запел! Вечером, когда мы всей семьёй сидели за чаем, в саду раздалось дивное пение. Я даже сразу и не понял, что это такое, а ведь читал и даже слышал записи гакстеровских песнопений! Вибрации живого чарующего звука вкрадчиво донеслись до сидевших на веранде и погрузили всю компанию в гипнотический транс. Спустя какое-то время, непонятно откуда из темноты возник Химикатов. Он всегда выглядел как человек взволнованный, но сегодня это особенно бросалось в глаза. Тетя Сая любезно пригласила его присоединиться к компании и, собственноручно наполнив высокий стакан холодным чаем, воткнула соломинку и подала Набору. Химикатов, покрывшись испариной, под градом заинтересованных взглядов – лицезреть выродка всей компанией – это было ново - сидел за столом и растерянно вращал своими прекрасными глазами с томной поволокой восточных красавиц.
Марк продолжил разговор, невольно прерванный пением гакстера и появлением Химикатова. Мы обсуждали картину, которую привёз с собой Марк. Это была высококачественная поликсерокопия с работы знаменитого и загадочного художника Дебери Телия Золотого. Никто не знал – ни его настоящего имени, ни откуда он родом. А его невероятные творения, поражали воображение обитателей Галактики. Было в них что-то сродни дикому, необузданному пению гакстера.
- Что-то случилось, Наборчик? – Участливо побеспокоилась Тетя Сая, заметив, что волнение Химикатова не проходит, а наоборот возрастает.
Химикатов отчаянно завертел головой, хлебнул чай через соломинку и вдруг захрипел и закашлялся – соломинка проскочила ему в глотку, и только её жёлтый кончик в чёрную полоску остался торчать изо рта. Сидящие за столом беспомощно размахивали руками, и только Марк, стремительно привстав со своего места, перегнувшись через стол, молниеносным движением выдернул злосчастную соломинку из наборовского рта. Под обворожительный аккомпанемент гакстеровского голоса, вся компания с выжиданием уставилась на Химикатова. На прекрасных глазах выродка навернулись слёзы. Тётя с материнским участием подбежала к нему с коробкой салфеток:
- И всё-таки у Вас что-то произошло!?
- Нет, у меня всё в порядке. Спасибо. – Химикатов промокнул глаза и проморгавшись, уставился на Марка, - Но… Ваш гакстер…
- Что?!
- Ваш гакстер, господин Марк, захватил мою хукню!
- Вашу…что?!
Химикатов, уткнувшись в тетисаин живот, разрыдался как ребёнок.
- Хукню! - Повторила Тетя Сая, - там, в саду, слева от пруда.
Марк поднялся из-за стола:
- Ну, так идёмте же, Химикатов!
Моё любопытство не позволило мне остаться на веранде.
********************
Хукня напоминала бильярдный стол, врытый в землю. Покатые бока были утыканы овальными, неправильной формы и разных размеров, окошечками. Дверцы, от таких же окошечек казавшиеся ажурными, были распахнуты настежь. Внутри горел уютный жёлто-салатный свет, и лилось нежнейшее, умиротворяющее пение. Лысые, розовые пятки гакстера торчали наружу. При виде этой картины, Химикатов вновь залился горючими слезами.
- Спокойно! – Марк решительным шагом пересёк маленькую поляну и остановился у дверей хукни. – Гаки! – позвал он.
Ничего не изменилось.
- Гаки!! – более настойчиво позвал Марк.
Пение прекратилось. Марк выждал ещё немного:
- Гаки!!! – рявкнул он.
Салатное облако пыли взметнулось во все стороны. Розовые пятки исчезли. Послышалось кряхтение, и через мгновение меж ажурных створок дверей показалась довольная физиономия гакстера.
- Гаки, вылезай сейчас же! – Марк досадливо оглянулся на поскуливающего за плечами Химикатова.
- Гаки, как тебе не стыдно!
- Ыр-р-р… - только и ответил захватчик, и благостное выражение не покинуло его морду.
Химикатов по краю поляны стал опасливо обходить свою хукню. Шмыгая носом, он подошёл к задней стенке строения, открыл дверцу энергощитка и с громким треском опустил ручки подачи энергии. Свет в хукне погас. И вся поляна озарилась светом созревающей луны. Пол в хукне тоже стал остывать. Гакстер недовольно заурчал, немного повозился и стал обиженно выбираться из негостеприимного домика.
****************
На следующий день, купаясь после полуденного сна в пруду, я вновь услышал пение гакстера. Лёгкая истома наполнила мои члены, хорошее настроение позволило продлить водные процедуры дольше обыкновения. Выбравшись на берег, ощущая наступление вечерней прохлады, в благодушном настроении возвращаясь к дому тёти, я услышал сдерживаемые рыдания в кустах. Потуже затянув полотенце на бёдрах, я полез в кусты, уже догадываясь, кого там обнаружу. Досадуя на наборовскую деликатность, я решительно потащил его к обожаемому строению, с намерением повторить вчерашний трюк с отключением энергии. Каково же было моё удивление, когда я увидел дверцу энергощитка, насмерть припаянную к задней стенке. Рядом на земле валялся полностью разряженный бластер Марка. А Гакстер - экая скотина! Пел! Соловьём заливался!
Уж не знаю, что позволило мне думать, что я могу каким-то образом обращаться с гакстером. Маленькие глазки его хитрой морды внимательно наблюдали за моими телодвижениями. При этом он продолжал нежно напевать райский мотивчик, что совершенно сбило меня с толку. И я, стараясь выглядеть героем рядом с Набором, решительно направился к старому дереву и демонстративно отломал сухой сук. Только сделал я это зря. Конечно, я слыхал о невероятной реакции этих гигантских космических крыс, которую трудно заподозрить во внешне неповоротливых, мохнатых созданиях. Я даже не понял, в какой момент прекратилось чарующее пение, как уже стремглав летел через кусты, теряя полотенце, ощущая смрадное дыхание зверя за спиной. Но нет, это не его босые пятки стучали у меня за спиной, сливаясь в едином ритме с паническим биением сердца – смешно подумать, что за это время хищник не успел бы со мной разделаться – да раз сто! Так мы и ввалились на освещённую веранду тётиного дома – потерявший шлёпанцы Химикатов и совершенно голый я с сухой дубиной в руках. Химикатов, не останавливаясь, птицей взлетел на свою мансарду, оглашая окрестности нечленораздельными стенаниями. Мне же пришлось объясняться с Марком, им же прикрываясь от тёти.
Подвыпивший Марк оказался никудышным дипломатом. Гакстер самозабвенно голосил, не обращая внимания на его увещевания. Я, честно говоря, наблюдал за происходящим издалека. Резкий щелчок за спиной заставил меня вздрогнуть, но, обернувшись на звук, я и вовсе чуть не обос…ся. На фоне старых садовых деревьев, освещаемый луной и светом из хукни, стоял Химикатов. Его единственный саблезуб зловеще поблескивал, а на лице застыла маска отчаянной решимости. В руках он держал сто двадцати зарядный карабин последней модели и предохранитель уже был приведён в боевое положение. У нас на Астероиде если узнают, что у тебя есть оружие, то через четверть часа тебя линчуют, и эта четверть часа понадобится только на то, чтобы собрать толпу побольше. Я окоченел от неожиданности.
Марк и тот выронил фляжку с коньяком, когда увидел ствол оружия приставленного к носу любимца. Гакстер поперхнулся своим пением, и его глаза налились тревожной сталью.
- Счытайу да трох!!! – с невероятным акцентом закричал доведённый до отчаяния Химикатов. – Рас-с…
Гакстер закрыл глаза.
- Два-а!
Зверь тихо, по щенячьи заскулил, заелозил толстым пузом по жёлто-салатной пыли. Медленно, касаясь шагреневым носом стволового металла, он перекатился на спину, словно демонстрируя свою беззащитность, словно освобождая место рядом. Словно… Брови Химикатова дрогнули. Но, хоть и прозвучало невнятно это его «Тыри…», карабин медленно выпал из его рук, а сам полу-цхуп, полу-армянин с необычайной прытью оказался внутри домика, рядом со своим недругом. Ещё несколько минут напряжённой неподвижности сковывали их тела, затем что-то неуловимо изменилось, пыль осела, и мы увидели их лежащих рядом, бок о бок. И у Гаки уже судорожно сокращалось горло в необоримом желании петь…
Марк поднял ружьё, поставил на предохранитель и ещё не раз в тот вечер приложился к фляжке. Гакстер пел всю ночь.
****************
И все последующие ночи Марковского отпуска знойное пение гакстера оглашало тётисаин сад. Химикатова за эти три недели я видел от силы пару раз. Вид у него был счастливый и ошарашенный. Седеющую шевелюру неизменно покрывала жёлто-салатная пыльца, он рассеянно здоровался, отрешённо улыбался и растворялся в пространстве как привидение.
Но вот наступил день, которым неизменно заканчивается всякий отпуск. День отъезда Марка. Как бы само собой подразумевалось, что гакстер, по причине окончания каникул, покинет астероид вместе с Марком. Я, правда, высказал кузену свои сомнения на сей счёт, но Марк, загадочно ухмыляясь, отмахнулся и глубокомысленно покачал пальцем у меня перед носом. Я понял, что у него есть секрет, которым он непременно поразит нас в самый ответственный момент. С утра в доме Тёти Саи стоял кавардак. Сама Тётя, с красными от слёз глазами бегала по комнатам и отдавала распоряжения, которые никем не выполнялись. Я благоразумно устроился в гостиной на первом этаже и листал подшивку старых «плейбоев». Незадолго до прощального обеда, в гостиную вошел Марк в полной пилотской форме. В руках у него была небольшая картонная коробочка. С загадочным видом он поманил меня, и, не говоря ни слова, мы спустились в сад. Настал решающий час– догадался я.
Со странным чувством вины и неловкости, держась на почтительном расстоянии от хищника, я наблюдал, как Марк торжественно поставил коробочку перед носом, развалившегося на всю хукню гакстера. Предмет сей явно был знаком зверюге. Он сладострастно подёргал каштановым носом и…всё. Марк пришёл в замешательство:
- Гаки…. – растерянно пробормотал он, - Гаки, ты что же… - у него перехватило дыхание.
Гакстер издал жалобный вздох и пристально посмотрел на Марка. Кузен просто с лица спал!
- Гаки! Ты хочешь остаться?! – наконец-то дошло до него, что уже для всех было давно очевидно.
Гаки по пояс высунулся из домика, обхватил ноги Марка своими лохматыми лапами и, положив ему голову на сапоги, завыл нежно и проникновенно. По-моему, это была песня…
*************
За обедом Марк не проронил ни слова. Тётя Сая на свой манер истолковала это явление – как тяжело расставаться с родительским домом! Тётя преувеличенно громко гремела посудой, потчевала всех пирожками и рассказывала местные слухи, потом, словно очнувшись, задумчиво произнесла: «Странно, а где же Химикатов? Обещал быть к чаю!» И в тот же момент в столовую вошёл он. Химикатов выглядел
сногсшибательно – во фраке, с огромной жемчужиной в банте. Держался он с необычайным достоинством, хотя и было заметно, что волнуется. В руках у него находилась большая кожаная папка, с которыми обычно ходят художники – только очень дорогая на вид. Химикатов направился прямиком к Марку:
- Господа! – приветствовал он собравшихся. – Господин Марк!
Марк поднялся со стула, подчиняясь торжественности момента.
- Позвольте мне, - продолжал Химикатов, - принести Вам мои глубочайшие извинения, за то, что я невольно лишил Вас друга…
Тётя Сая стояла как каменный истукан с выражением изумления и непонимания на лице.
- А так же, - Химикатов был неотразим, - соблаговолите принять мою огромную признательность, за то, что благодаря, Вам, я обрёл друга…
Вот это да! Даже от нашего Мэра я никогда не слышал такой речи! На лице Марка не дрогнуло ни единого мускула. Но на этом Химикатов не перестал удивлять присутствующих:
- В знак моей особенной благодарности, покорно прошу принять от меня в подарок одну из моих любимых работ, - Он протянул Марку папку, - Смею надеяться, что благодаря Вам, вашему, - Он замялся, - нашему Гаки, я смогу создать ещё немало хороших вещей. Спасибо! – тут самообладание ему изменило. Губа под саблезубом предательски дрогнула, и Химикатов стремительно покинул столовую.
Марк, недоумевая вертел в руках дорогую папку. Дядюшка Трапт, не теряя солидности, забрал у него папку и разложив на диванчике, раскрыл её. Самая настоящая, великолепная супер-визио-графика Дебери Телия Золотого!!! Марк поднял взгляд на стенку – над диванчиком висела прекрасная копия этой самой работы. Тётя Сая на мгновение пришла в себя:
- Химикатов…. Дебери Телий…Золотой….- в моём доме – прошептала она и обмякла в обмороке.
*************
Марк благоразумно забыл обиду. Как самое дорогое, прижимая к груди, нёс он папку с работой Химикатова, к такси. Я помог ему с чемоданами и, сгорая от любопытства, спросил:
- Марк, а что было в той коробочке, которую мы носили к Гаки?
- А? – рассеянно пробормотал кузен. – Мыши… Обычные полевые мыши. Я целый день скакал по саду, ловил ему мышей. Гаки их обожает…
**************
Два года в каждую неделю полнолуния в саду у Тёти Саи пел гакстер. Инкогнито Химикатова было раскрыто, но он, как и прежде оставался верен тётисаиной мансарде, саду и своей хукне особенно. Всё свободное время он проводил с Гаки. Гакстер и вовсе переселился в химикатовскую «дачу». Набор заказал специальные переносные судочки и по утрам таскал для Гаки горячий завтрак, а вечерами нежился с ним рядышком в фосфоресцирующей пыльце. Гакстер растолстел, шерсть его залоснилась, проплешины на плечах и заднице - от стартовых ремней - заросли и следов не осталось. Вечерами он носился по саду, как кошак переросток, загребал когтищами землю над своими кучками, отчего сад расцвёл как созревшая невеста. Полнолунными ночами он концертировал с невероятной самоотдачей, чем привлекал огромное количество зевак и даже ревностных поклонников, от коих пришлось укрепить и поднять забор вокруг сада. Мэр неоднократно предупреждал Тётю Саю, что гакстер представляет опасность для окружающих. Но, спустя три-четыре месяца и сам стал пламенным поклонником талантов Гаки, выделил полицейского для наблюдения за порядком и для ежемесячных ночных концертов на средства мэрии построил некое подобие трибуны - для наблюдения за «жизнью сада» - как было указано во вновь выпущенном путеводителе по Астероиду. Там про поющего гакстера была большая статья с фотографиями и пояснениями, наряду с местными драконами-эндемиками, наблюдать за коими, собственно и слетались туристы на нашу планетку с «неправильным» названием.
******************
Но вдруг однажды гакстеровской идиллии пришёл конец. Прервав послеобеденную сиесту, меня разбудил надоедливый сигнал визофона. На экране я с удивлением обнаружил взволнованную Тётю Саю в легкомысленной ночной сорочке! Даже делая скидку на эксцентричность родной тётушки, я понял, что произошло что-то неприятное:
- Мики! – дрожащим голосом попросила Тётушка. – Не мог бы ты, как можно скорее, оказаться у меня?
- Да, Тётя, сейчас буду!
****************
В гостиной, кроме самой Тёти в домашнем халате поверх нелепой сорочки, помимо Химикатова, нервно грызущего ногти в кресле у окна, находился незнакомец, довольно невзрачной, но от этого не более приятной наружности. При моём появлении, он поднялся с дивана, и, протянув мне руку, представился:
- Мистер Смитт! – И улыбнулся.
Меня передёрнуло – Все зубы господина Смитта сверкнули одинаковым золотым светом. Довольно дикая по нашим временам прихоть, не столько позабавила, сколько прибавила моей неприязни к визитёру.
- Микаэль! Мистер Смитт просит продать ему … Гаки… - Поспешила ввести меня в курс дела Тётушка.
- Совершенно верно! – жизнерадостно подтвердил Мистер Смитт, и резко уселся на прежнее место. Удушающая волна одеколона окатила меня. Не выношу привычку некоторых, чуть ли не в задницу себе втыкать благоухающие клизмы!
- А почему уж тогда не Химикатова? – Вырвалась у меня неуместная шутка. Химикатов у окна взвизгнул нечленораздельно. - Последние годы Гаки живёт у Химикатова. Захочет ли он с ним расставаться?
- Понимаешь, Мики, оказывается, мы не имеем прав на Гаки. – Вновь вмешалась Тётя Сая.
- Вот-вот! - Подтвердил Мистер Смит, - Животное проживает у вас незаконно!
- Не называйте Гаки животным, _подпрыгнул в кресле Химикатов, - который раз прошу вас!
- Извините. – Мистер Смитт вновь поднялся. – Прошу обдумать моё предложение. Двадцать тысяч космочеков сумма довольно приличная. Ни за одного гакстера во вселенной не давали таких денег. - Гость элегантно водрузил на маленькую голову чёрную фетровую шляпу, поклонился и вышел.
Мы, оцепенев, слушали, как удаляется звук его шагов, щёлкнула калитка и захлопнулась дверца, поджидавшего такси. Спустя какое-то время, разрывая тягостную тишину, Тётя деятельно рванулась к визофону:
- Всё! Я звоню адвокату Шахину.
**********************
Доктор Шахин рассеяно слушал изложение проблемы в сбивчивой интерпретации Тёти Саи, украдкой с интересом разглядывая Химикатова. Я изредка дополнял Тётю, пока вдруг не догадался, что адвокат уже знаком с ситуацией.
- Он прав, этот ваш Смитт. – наконец произнёс Шахин, после того как тётушка выдохлась и просто упала в кресло.
- Как! – вскричал я. Вскричал Химикатов. И даже Тётя Сая чуть было снова не вскочила со своего места.
- Гакстер проживает у Вас незаконно, мэм. В нарушение всех норм и порядков. Без документов, без прививок, без намордника. Счастье просто, что ещё не случилось ничего серьёзного при его ночных концертах.
- Что же нам делать!? – Взмолилась Тётя Сая.
Шахин развёл руками, давая понять, что ситуация безнадёжна.
- Я могла бы заняться оформлением документов, Доктор, и с Вашей помощью зарегистрировать гакстера, - она оглянулась на Химикатова, - … как собственность.
- Да, мадам. Но есть проблема – Вам придётся заплатить немалую сумму штрафа за несвоевременное заявление и провести полгода в исправительно-трудовом лагере на той стороне Астероида. Вы готовы?
- Я готов оплатить штраф! – поднялся Химикатов. - И оформить Гаки на своё имя.
- Увы, Химикатов, Вы лицо не установленного гражданства. И Вам, чтобы заверить документы, необходимо лететь на Нео-Йорк 3. На это понадобится время. Боюсь у вас…- Шахин обвёл взглядом всю нашу компанию, - этого времени нет…
- Доктор, миленький, я Вас что-то не пойму. - Тётя напомнила мне маленькую, капризную девочку, - Вы нам чего-то не договариваете?
- Мадам, сегодня у меня достаточно неблаговидная миссия – Вас разочаровывать. Но вчера я получил документ, подписанный Вашим сыном Марком, в котором он заверяет, что гакстер путешествовал с ним добровольно и никаких претензий на владение данным зверем господин Марк не выражает и отказывается от каких-либо претензий на будущее.
- Кто его просил?!! – Взревели три наши глотки.
- Я полагаю, так называемый Мистер Смитт…
Повисла пауза.
- Так, всё-таки, что же нам делать, Доктор? – робко выдохнула Тётя Сая.
- Ничего. Ровным счётом ничего. Сделать вид, что гакстер просто поселился в саду и живёт там, скажем, как бурундук.… Ведь у вас нет в планах выводить его за пределы своих владений?
- Нет! Нет! Нет…
****************
Тем же вечером Тётя Сая попросила меня сопровождать её по саду. Влажные, душные сумерки опустились на цветущие кусты жасмино-паслёнов. Мы прогулочным шагом, освещая себе путь огромной кмези-лампадой, дошли до химикатовской хукни.
Нашему взору представилась большая поляна, залитая светом полной луны. Густая, коротко стриженая трава пружинила под ногами, роса обильно увлажняла обувь. Стрёкот цикад перекрывал все звуки сада, и лишь изредка от пруда доносились особенно яростные всплески лягушачьего хора. В хукне горел свет. Но ни Гакстера, ни Химикатова нигде не было видно. Тётя подвела меня прямо к экзотическому домику и, обернувшись, обеспокоено заявила: «Мики, мы обязаны что-то предпринять. Меня беспокоит этот дурацкий Мистер Смит, бесит этот малодушный размазня Шахин, раздражает эта подозрительная тишина! Чёрт подери! Я задыхаюсь от возмущения – надо же что-то делать!!!
Я пожал плечами. В этот самый момент мохнатый вихрь, сбивая с кустов и разбрызгивая во все стороны росу, ворвался на поляну. Словно блюдцеглазая собака из сказок Андерсена, высунув алый язык и улыбаясь, клянусь мамой, улыбаясь, перед нами уселся Гаки, нетерпеливо переминаясь передними лапами. Мы загораживали ему дверь в хукню. Тётя вздрогнула, но не отступила, а растерянно уставилась на зверя. Гакстер, завиляв своим голым крысиным хвостищем, протиснулся между нами, обмочив одежду, и юркнул в салатовый свет хукни. Хвост довольно больно хлестанул по бёдрам. «Гаки!» - взвизгнули мы на пару.
И тут из кустов возникла ещё одна фигура. В призрачном мерцании кмези-лампады от неё веяло зловещей решимостью. При первом же взгляде, я почувствовал, как ледяной холод пробежал по моей спине: Химикатов, сверкая единственным саблезубом, и белками глаз, опоясанный рядами патронных лент, стоял перед нами. Одной рукой он держал блестящие судочки с ужином Гаки, а другой сжимал с непреклонной решимостью всё тот же самый стодвадцатизарядный карабин. Я внутренне съёжился, ожидая реакции Тёти Саи – она, как и все астероидцы, панически боялась оружия.
- Химикатов! Что это у Вас? – строго спросила Тётя, - Винтовка?
- Кар-р-рабин! – прорычал в ответ Наборчик, полностью выступая на поляну.
- Правильно, Химикатов! Мики! – обернулась она ко мне – Это как раз то о чём мы говорили!!!
«О чём, Тётя??!!» - мысленно взвизгнул я.
- Мы будем по очереди охранять нашего Гаки! – Тётя приобрела маршальскую осанку, подхватила лампу, передала её мне, и с королёвской непринуждённостью распорядилась: Наборчик! Вы охраняете сегодня ночью. Утром Мики Вас сменит. Итак, до завтра! Желаю вам удачи!
- Какой восхитительный… мужчина, этот Химикатов! – восторженно резюмировала Тётя, когда мы с ней под ручку шли по тропинке к дому.
Позади, волнами, перекрывая стрёкот цикад, неслись чарующие звуки распевающегося гакстера.
************************
Несколько дней мы не оставляли гакстера ни на минуту. И вот наступило то роковое утро.
Начиналось она как обычно. Я вприпрыжку бежал через сад, беззаботно размахивая пакетом, в котором находились мои бутерброды, и красный в шотландскую клетку термос с чаем. Птицы соревновались друг с другом на все голоса. Ежи бросались, сломя голову, с дорожки прямо в тяжёлую от росы траву. Бабочки сушили ориентальные узоры крылышек. Лёгкий утренний туман, поднявшийся от пруда, ещё не развеялся, и мне приходилось раздирать своим телом его зыбкую кисею.
Химикатов и Гаки безмятежно храпели в две глотки. Я поставил термос на крышу хукни. Пакет с бутербродами спрятал в высокую траву – день обещал выдаться жарким. И стараясь не разбудить храпунов, отправился бродить по саду. Спустя непродолжительное время какой-то непонятный шум привлёк моё внимание. Я, избегая росистых зарослей, поспешил к хукне. Посчитав благоразумным не выявлять своего присутствия, я притаился за корявым стволом старой ивы.
По дорожке сада двигалась суровая процессия мужчин в армейской форме. В предводителе, по чёрному костюму и фетровой шляпе, я признал Мистера Смита. Рядом с ним, растерянно озираясь, прижимая к груди мегафон, мелкой рысцой трусил наш Мэр. А позади всех, кутаясь в розовый халат, гулко хлопая шлёпанцами, бежала Тётя Сая. Вся эта орава остановилась на краю поляны.
Хриплый клёкот мегафона разорвал умиротворённую тишину. Смущённый голос Мэра именем закона потребовал - Химикатову сдаться! Словно он был какой-то преступник! Да по их словам выходило, что безответный Выродок просто клинический злодей!
- Выходите, Химикатов. - Голос Мэра окреп. – Мне поручено вести переговоры…
- А этот сука Мистер Смит с вами? – донёсся из хукни голос Химикатова.
Я видел из своего укрытия, как господин в чёрном бесцеремонно отнял у Мэра мегафон и выступил вперёд:
- Я здесь! Не делайте глупостей, Химикатов! У вас нет шансов, но можно договориться по-хорошему.
- Это как же?
- Выходите, поговорим!
- Полезайте сюда, Мистер Смит! Вам ведь нужен Гаки. Он тут внутри и с удовольствием с ВАМИ поговорит!
Я вдруг увидел, как по отмашке руки этого самого Смитта, военные, а их было человек восемь, все извлекли портативные автоматы и дружно передёрнули затворы. Тётю и Мэра оттеснили назад и просто вытолкнули с поляны! Всё перемешалось в моей голове –стрельба, крики, рёв гакстера, пули, секущие листву у меня перед носом. Я слышал, как несколько раз в общем трещании автоматов отстучали одиночные щелчки карабина. Словно события кинофильма разворачивались перед моими глазами. Сверхпрочная сеть стянула тело раненного гакстера. Несколько человек взвалили его на плечи и понесли. А один из военных, наверное, начальник, отстал, повертел в руках свой автомат и единственным выстрелом вдребезги разнёс стоявший на крыше хукни мой клетчатый термос, чудом уцелевший в этой свистопляске.
Когда, ещё не веря в реальность произошедшего, я ступил на поляну, моему взору открылась невероятная картина: изгаженная сапогами трава, кровь, какой-то невесть откуда взявшийся мусор, а посреди всего этого хаоса, раскинув руки, лежал Химикатов. Полу-армянин, полу-цхуп, Его тело напоминало дуршлаг. Лицо осталось невредимым, если не считать, что единственный саблезуб был отстрелен. Голубые глаза бесстрастно смотрели в небо, зримо лишаясь влаги. А вокруг вновь начинали петь птицы.
******************
Химикатова похоронили возле его любимой хукни. По земному насыпали холмик и поставили камень с надписью « Дебери Телий Золотой». Мансарда, где он обитал последние годы, стала чем-то вроде музея, куда неостановимо текла река поклонников, от чего Тётя не очень-то была в восторге, пока не научилась извлекать из этого деньги.
Гакстера увезли на Нео-Йорк 3, где в зоопарке соорудили точную копию химикатовской хукни, обсадили всё садом, но он так ни разу и не запел.
******************
И вдруг сегодня вечером, не успеваем мы опуститься на постель, раздаётся нежданный зуммер визофона. Тётя, в своёй легкомысленной ночной рубашке, в бигуди и с намазанным чем-то лицом кричит во всю мощь только одно слово:
- Мики! Мики! Мики!
- Что случилось, Мики? – подбегает моя жена.
- Слушай, Мики, слушай!!! – кричит Тётя Сая.
- Что это? Что?! - волнуется жена.
- В моём саду! Ты слышишь, Мики!?! – и Тётя отступает от микрофона, и в нашу комнату врывается сладкоголосое пение.
- Это.… Это Гаки! – догадывается жена. Она не из наших мест. Но я столько ей рассказывал о Гаки. – Ой! – глаза жены делаются влажными. Она хватается за большой живот, - Кажется, начинается, Микаэль!... Нет, нет, не делай тише, Попроси Тётю Саю не выключать. Пусть наш первенец войдёт в мир под эти звуки! …Пусть поёт Гаки!
Марина Гаки.
2004г.