Обрызгав свежестью прохлады,
Гримасу темной мостовой.
Издав последний вздох,
Напоминавший звон капели в марте,
Потух столь лучезарный,
По-дьявольски опасный огонек.
Быть может — это мания величья
Фиалкой, куртизанку обозвать
Подтеки крови на лице, телесные увечья
В конечном счете смерть и дикий смрад,
Тебе расплатой будет женщина!
Чей промысел, водить в постель мужчин и ублажать.
Надгробная плита, под сенью мрачного каштана
И средь посаженных вокруг ее цветов,
Блестит Фиалка синевой коварной
Душа, которой обрела покой и кров.