Первый дождь (Рассказ)

Т. Готье. Подвески для сердец
Пер. Н. Гумилева

«То, что я вижу, – я вижу во сне…»
Сны Гуальтьеро,
итальянская сказка.

Стук в окно был тихим, острым, коротким, как будто синица ударила клювом по стеклу. Он повторился ещё и ещё раз…
Но какие синицы ночью?
Большая стрелка старых настенных часов приближалась к шести, а маленькая стояла немного дальше единицы – половина второго. Все птицы, кроме сов, должны спать.
- Тук-тук.
Любопытство заставило меня отодвинуть штору. Свет в комнате мешал хорошо рассмотреть, что  делается там, за окном. К тому же шел снег, он  роился вокруг уличного фонаря,  ровным столбом в полосе света опускался к земле. Было видно скамейку, часть ограждения детской площадки и угол песочницы. Снег узкой белой полосой повторял рисунок металлических прутьев ограждения, очерчивал белым  узловатую ветку дерева, которое росло под самыми окнами. Эту ветку давно следовало бы подпилить, когда поднимался ветер – она билась о стекло. Но не в эту ночь. Сейчас ветка оставалась неподвижной ,  снежинки под фонарём  не изменяли своего плавного вертикального полёта, толклись беспорядочно, но лениво. Ветра не было. И тем не менее…
- Дзынь, - оконное стекло задребезжало.
Я взглянул на карниз и, не веря глазам,  отодвинул штору, чтобы не загораживала свет от люстры. Сомнений не было: по нетронутому белому полю тянулась цепочка маленьких человеческих следов, она  доходила до середины и возвращалась  направо, к самому краю карниза. И там, где следы заканчивались, стояла фея! Я ни на секунду не усомнился  в том, что это именно фея, а не какое-то другое существо. Бедняжка по колено увязала в рыхлом снегу, но за спиной у неё поблёскивали золотистые крылышки. Фея была похожа на украшение праздничного торта, сахарную фигурку, из тех, что ставят  на пушистое поле взбитых сливок, между кремовыми розами. Вот только жалкое выражение её лица и ручки, протянутые с мольбой в мою сторону,  свидетельствовали о серьёзных проблемах маленькой красавицы. Как только фея поняла, что я её заметил, мольбы сейчас же сменились решительными действиями: беззащитно раскрытые ладошки сжались в кулачки и с удвоенной энергией принялись барабанить по стеклу. Я заторопился повернуть  и дёрнуть на себя пластмассовую ручку, створка окна открылось вовнутрь комнаты слишком резко, фея не удержала равновесия, упала сначала на колени, потом на руки и  ткнулась лицом прямо в снег.
Потянуло холодом, лёгкая штора затрепетала на сквозняке, стайка снежинок залетела в комнату. Они осели на моих щеках и тут же растаяли.
Всё, что происходило, определённо, не было сном.  В снах снег не холодный, а вода не мокрая.
Фея не поднималась. Она лежала, раскинув руки, крылышки бессильно распластались по карнизу. Размером фея была с куклу Барби. Мне всегда казалось, что настоящие феи  поменьше, хотя  до сегодняшней ночи я не видел ни одной. Может это и правда игрушка? Заводная кукла. Сейчас делают радиоуправляемые, они и летают, и ходят, и танцуют. Может быть её уронили с верхнего этажа, она упала на карниз и…
- Какое невежество! Ты мог бы помочь мне подняться!
Возмущенный голос и то, как фея барахталась в снегу,  не оставили мне никаких сомнений. Это была не игрушка. Осторожно, чтобы не повредить крылышек, я взял её за талию и перенёс на свой рабочий стол, потом вернулся закрыть окно.
Что сказать, как обращаться к ней? Из-за её неожиданного появления все сказки и легенды о феях  вылетели у меня из головы. Первое, что пришло на ум, было тривиальное приветствие.
- Добрый вечер.
- Не слишком добрый, к тому же -  ночь, - передёрнула плечами фея. Она стояла между клавиатурой и монитором и недовольно оглядывалась. Теперь я мог разглядеть мою ночную гостью гораздо лучше. Всё же фея оказалась меньше, чем кукла Барби. Одета она была в голубое шелковое платье, длинное и пышное, на голове – диадема, усыпанная блестящими камушками,  прозрачная вуаль, на ногах - синие башмачки с алмазными пряжками. Волосы светлые, глаза зелёные, губки бледные и дрожащие  от холода. Снег на её платье, вуали, волосах и крыльях быстро таял. Голубой шелк прилип к телу, крылышки опустились, а золотистые кудри потемнели, развились и свисали  вдоль лица тонкими прядями. В том месте, где стояли изящные ножки в синих башмачках, растеклась и всё увеличивалась в границах лужа. Она ползла к новой клавиатуре.
- Прошу прощения, могу ли я предложить вам полотенце? – спросил я, опасаясь больше за судьбу клавиатуры, чем за здоровье феи.
- Лучше горячую ванну. А ещё… мне не мешало бы переодеться.
Она уселась на подставку для мобильного телефона, лёгким движением  скинула с ног  башмачки. Потом, сверкнув дорогими браслетами на запястьях,  подняла руки к голове, сняла диадему, стянула мокрую вуаль, бросила их на стол  и принялась распускать шнуровку платья.
- Пойду приготовлю ванну, -  ретировался я из кабинета в спальню. Мне не хотелось показаться фее бестактным, а ещё, странно было признаваться в этом -  малышка смутила меня. Безусловно, женщины появлялись у меня и в ночное время, но не такие. Увидеть живую фею, что могло быть удивительнее, но увидеть ОБНАЖЕННУЮ живую фею?  В спальне я достал из комода стопку носовых платков, они вполне сошли за простыни. Оставалось решить проблему с ванной. Может супница из столового сервиза?  Вполне подходящая ёмкость, хорошо держит тепло, приятна на вид, всё лучше, чем обычная кастрюля. Чтобы пригласить Маб  пришлось  снова приоткрыть дверь в кабинет. Голубое шелковое платье лежало на столе  рядом с вуалью и диадемой, золотистые  сетчатые крылья были прицеплены к подставке, на которой сидела фея.
- Это надо просушить, - без всякого смущения она  толкнула ногой свою мокрую одежду.
Я только молча кивнул и, стараясь не поднимать глаз, положил на край подставки для телефона носовой платок. Другие - рядом на столе.
- Обычно я принимаю  ванну  с розовыми лепестками, - заявила Маб, - у тебя их, конечно, нет. В вашем мире ужасно холодно, сыро и гадко.
Мне не удавалось совсем не смотреть на неё. Фея была стройной, но не худой.  Точёная фигурка, длинные ноги и густые вьющиеся волосы, они опускались ниже колен, окутывая её золотым облаком.  Фея встала, потянулась, завернулась в носовой платок, сняла с рук браслеты.
- Ну, так что же? Найдётся у тебя горячая вода и цветочное мыло? Или я так и буду стоять тут в этой дерюге? – Она вела себя, как дома и не проявляла ни малейшей благодарности. Между тем, я вспомнил, что феи за спасение обещают людям дары. Например, исполняют желания, или что-то в этом роде.
- Только в том случае, если ты знаешь, что пожелать, - рассмеялась фея, выпростала волосы из-под ткани и стала заплетать их в косу. Её проворные пальцы быстро перебирали  пряди, с такой же лёгкостью она читала мои мысли, -  в большинстве случаев люди так глупы, желают всякую ерунду, но если ты будешь благоразумен, я подумаю, чем отблагодарить тебя, - пообещала она, -  а сейчас позаботься о горячей воде и мыле.
Мне оставалось только исполнять её приказы.

После ванны она долго сушила волосы под настольной лампой.
Обе стрелки часов теперь стояли на цифре четыре. И за всё это время я так ничего и не сказал моей гостье. Не спросил, как она оказалась здесь, в моём мире и почему. Я даже не думал об этом. Просто смотрел на неё, удивительное существо из легенды. Она была очень красива, то есть слово «красива» вряд ли соответствовало её внешности. Она выглядела такой маленькой и вместе с тем неприступной. Настоящая королева. И что-то ещё было в её глазах. Особенное, отличавшее её от всех. Мне хотелось бы дотронуться до её руки, почувствовать прикосновение  к  светлой  коже, получить ещё одно доказательство её существования, но я мог только смотреть. Между нами оставался невидимый барьер, как будто два мира, не объединяясь, только  соприкоснулись прозрачными стенами.
Пришло время предложить  ей ужин и постель. Но в холодильнике  пусто, а кровать в спальне всего одна. Я собрался провести остаток ночи в кресле или за работой.
- Не трудись, я могу разделить ложе с тобой, - улыбнулась фея, - и обещаю тебе самые приятные сны. Ведь меня зовут Маб. А об ужине не тревожься, я не голодна.
- Маб? –  я пытался развить  беседу, а главное  перевести тему в другое русло, подальше от  всего, что связано с ложем. Достаточно того, что я помогал Маб в ванной. – Если не секрет,  что вы делали на моём окне?
- Сердилась.
- На меня?
- Нет, на своего жениха. Он был  равнодушен и я решила отплатить ему тем же. Из всех окон в этом доме светилось только твоё.
- Значит, я случайный выбор?
- Совершенно случайный, - подтвердила Маб.
Самолюбие моё было задето, но я промолчал.
- Молчишь, если тебя обижают? - спросила фея. Она снова заплела волосы, на этот раз  в две косы.
- Вы не сказали ничего обидного, - соврал я.
- Ложь самый скверный из всех пороков, - укоризненно покачала головой Маб.- Хорошо, давай вернёмся к установленному обычаем порядку. Она забросила косы за спину и посмотрела мне прямо в глаза, - Чего ты хочешь?
Её вопрос застал меня  врасплох, кроме того, я не слишком верил в волшебное исполнение желаний.
Снег за окном всё шел.
- Если бы весна наступила поскорее. Уже апрель.
- Глупое, глупое, глупое желание! – Всплеснула руками Маб, - самое глупое из всех, когда- либо услышанных мной. Весна и так наступит.
- Мне надоел снег, - сказал я. – А ещё, это будет неправильно, если желания начнут исполняться таким образом. Кто-то может пострадать.
- Мне лучше знать! Я ведь отвечаю за последствия, - надула губки фея, теперь она стала похожа не на королеву, а на обычную капризную девчонку.
- Вы устали и хотите спать. Позвольте  мне проводить вас в спальню.
Я протянул руку к Маб, раскрыл ладонь, чтобы она могла перейти на неё со стола.
- Ты не должен отказываться  от желания.
- А высказать его завтра могу? – попытался я прийти к соглашению.
- Завтра… может быть. Это от тебя зависит.
- Вот и хорошо.
Маб перешла  на мою ладонь и держалась за большой палец. Так мы пришли в спальню.
- Тебе скучно не потому, что весна медлит, а потому, что ты один,  – вздохнула она, когда я опустил её на кровать, – Мне тоже было скучно,  я рассердилась, а потом решила уйти в твой мир. Я не знала, что здесь так холодно.
Можно было подумать, что Маб всегда жила у меня, и каждый вечер укладывалась спать  в моей кровати. Она уютно устроилась на подушке.
- Не уходи, пожалуйста, - попросила фея, - хотя бы пока я не усну. – Давай поговорим о чем-нибудь. Просто так.  Ты странный. Другим  хочется  денег, или хорошее место при дворе, воинских почестей, даже бессмертия, - она звонко рассмеялась. Удивительная глупость! Бессмертие - это так скучно. Если бы ты знал, как невообразимо скучно. А ты попросил, чтобы наступила весна. Расскажи мне, какая бывает весна в твоём мире?
Не раздеваясь, я прилёг на кровать поверх одеяла.  Какая бывает весна. Что я могу рассказать об этом Маб, которая  пришла из  мира, полного чудес.
- Что особенного в нашей весне?- не слишком уверенно начал  я, -   Меняется ветер, пригоняет влажные тяжелые тучи. Становится сыро. Уже в феврале можно угадать первое дыхание весны, а в марте она теснит зиму. Полуденные лучи солнца нагревают  снежные перины, образуется корка твёрдого наста. Он блестит  так ярко, что больно смотреть.  Небо в ясные дни  становится выше. Но это где-нибудь на природе. В городе весна совсем другая. Она грязная замарашка, чернавка, чумазая девчонка. Ноздреватые,  сугробы лежат во дворах, тают и растекаются  по асфальту маслянистыми лужами. Обнажается всё самое неприглядное. Пыль на окнах становится заметнее на солнце и мусор на чёрных , ещё лишенных травы газонах, бросается в глаза.  Весной в городе  народу  почему-то становится больше, суета и толчея в метро, неуместность зимних одежд. Весна – это грязные машины и витрины, забрызганные полы курток и пальто, заляпанные грязью ботинки. Но больше всего весной в городе ощущаешь  стеснённость его дыхания. Мало простора, воздуха, мало высоты. Крыши домов подпирают небо, а провода разрезают его на части. И всё равно сердцу радостно, горячо, даже не понятно с чего. Выходишь из подъезда на улицу, смотришь на грязный снег, разливы луж с глубоким отражением домов, машин, голых деревьев -  и улыбаешься. А в лужах солнце купается, облака. Кажется, что весенние лужи – это ворота в какой то другой мир. Волшебный.
Я посмотрел на Маб. Она полулежала, опираясь на подушку, улыбалась и, казалось , совсем меня не слушала. Но когда я замолчал -  сказала.
- Мне нравится, продолжай.
И я продолжал.
- Наступает день, когда ещё не совсем весна, но вместо снежинок с неба в первый раз падают капли. Хочется подставить им лицо, ладони, стоять так и промокнуть. Первый дождь – это слёзы счастья. Они омывают землю, дают жизнь травам, пробуждают деревья. А деревья в городе особенно трогательны весной, даже та корявая ветка перед моим окном красива, когда на ней набухают почки и капли дождя висят на тонких веточках прозрачными ожерельями дождевых бусин. Ещё  весной город звучит мокрыми шинами по асфальту. Каждая – это радость, сожаление, что время так быстротечно. Поэтому солнце и дождь.
- Как это странно и не похоже на дождь в моём мире, - отозвалась Маб. Он тоже слёзы, но холодные, они смывают яркость красок, надежду. Дождь идёт у нас очень редко. Он – бедствие.  А весна не имеет к дождю никакого отношения. Она лишь смена одной картины на другую. Мы  радуемся цветам, весна  - это просто больше зелёного, голубого, розового. Золото солнца, серебро луны. Бесконечность ясных дней. Вечная молодость  тела и глубокая старость души.
Она загрустила, мне стало жаль эту маленькую женщину. В сущности одинокую и несчастную.
- Так вот почему  ты решила сбежать от жениха и прогуляться по снегу?
Чтобы задать этот вопрос, мне пришлось изо всех сил бороться со сном. Как только Маб заговорила,  глаза мои начали слипаться, руки и ноги стали тяжелыми, я не мог пошевелиться.
Маб улыбнулась.
- Ты перестал говорить мне «вы».
- Извини…
- Закрой глаза.
Маб сидела рядом со мной на подушке так близко, что пушистые завитки  её волос касались моей щёки.
- Если я закрою глаза и усну – ты исчезнешь, пробормотал я.
- Ты будешь видеть меня… во сне. Закрой глаза. – Маб провела ладонью по моему лбу и я тотчас провалился в сон.
Маб не солгала, она и в самом деле была со мной, только уже не маленькая фея, которую я, шутя, сажал на ладонь. Маб стала настоящей женщиной.
Она сидела на краю постели, держала меня за руку.
- Теперь скажи,  чего ты хочешь? – спросила она. Глаза её смотрели внимательно и печально. И я, наконец,  понял, что в них было такого особенного, необычного - усталость. Та самая старость души, о которой Маб говорила, вспоминая свой мир. И ещё я понял – она пришла ко мне, чтобы изменить это.
- Расплети косы, - попросил я. Маб молча исполнила мою просьбу.  Теперь  пальцы феи медлили, перебирая волнистые пряди. Но вот, золотая сеть  волос окутала Маб, а когда она наклонилась  ко мне – то и меня. Не осталось  ничего кроме этого лёгкого, пробуждающего сначала нежность, а потом страсть прикосновения. Вместе с тем я знал, что это всего лишь сон. И рано или поздно он прервётся…
Губы Маб были беззащитно мягкими,  в глазах блестели слёзы.  Она испытала это. В моём мире. Со мной. Между поцелуями Маб прошептала.
- У тебя было три желания, два ты истратил зря. Осталось последнее. Пока мы вместе я могу исполнить его.
Что ещё  я мог пожелать? Мне хотелось  только одного,  чтобы она осталась.
Издалека, из детства, от грани, разделяющей наши с Маб миры,  пришли ко мне слова волшебной сказки, которую я читал чаще всего,  их я и произнёс.
- То что я вижу, - я вижу во сне, но ты наяву возвращайся ко мне.
Маб заплакала и засмеялась одновременно. Смех её удалялся, рассыпался звоном серебряных колокольчиков. Перед моими глазами мелькнули яркие пейзажи незнакомой страны, цветущие луга, лазурное море, города, замки, сонмы крылатых созданий. Я услышал пение, почувствовал порывы тёплого ветра на моих щеках. Или это Маб целовала меня?
Всё исчезло.
Проснулся я поздно от монотонного позабытого за зиму звука, – по карнизу барабанил дождь. Мне хотелось слушать  и слушать его, как продолжение сна. И не открывать глаз.
Весна… это было  первое желание. Маб исполнила его. Второе она исполнила  раньше, когда распустила волосы. Воспоминание об их лёгком прикосновении заставило моё сердце биться чаще. Не одну женщину не любил я так безоглядно и отчаянно, как Маб. У нас была только одна ночь, но она стоила Вечности.
А третье желание? Я открыл глаза. Чуда не произошло. В спальне никого не было кроме меня. Значит,  третье желание осталось неисполнимой мечтой.
И тут странный блеск привлёк моё внимание – на тумбочке возле кровати лежала усыпанная алмазами диадема. Украшение тончайшей работы, шедевр мастеров нездешнего мира. А рядом - браслеты. Обычного размера, на женское запястье.  Увидел я и  голубое шелковое платье, и вуаль, небрежно брошенную на кресло. Исчезли только золотистые крылья феи.
Но нельзя же, в самом деле, желать невозможного.