Та, что придет, назовется весной.
Пальцы дубовой запАхнут корой,
Та, что придет, станет тридцать второй
В смене эпох. Неизвестной главой
Сказки о том, как остаться живой
(Или - собой? В свете прожитых дней
Первое - проще, второе - верней).
К сердцу от сердца протянута нить
Необъяснимых желаний - сменить
Камень проспектов крошащимся льдом.
После напишут: "На тридцать втором
Годе? - Году! - разомкнулось кольцо..."
На фотографии станет лицо
Бледным пятном без особых примет.
Скажут: "Безвременно". Времени нет
Спорить с течением северных рек.
Сакраментальное слово "навек"
Стынет давно - за чертою черта -
В складках на лбу и у узкого рта.
...Думаю, мой прочитав некролог,
Ты заподозришь бесстыдный подлог.
"Тоже мне шутка! Ну, точно дитя!" -
Скажешь. Но ровно секунду спустя
По двоеточью пугливых ключиц
Из череды опрокинутых лиц
Тех, что уже не вернутся домой,
Ставших стоп-кадрами, выберешь мой
И, продолжая сидеть без огня,
Скажешь, что время щадило меня,
И оттого в рамке креповых лент -
Бледный подросток шестнадцати лет,
Жизнь постигавший излишне всерьез.
Дрожь моей тени и запах волос
Помнит соседнего дома стена.
Ты не заплачешь - заплачет она,
Старую память поставив на кон.
Выигрыш жалок: давно подведен
Горький итог неумению жить -
Тридцать вторая попытка любить.
Тщетно велась перекличка с бедой -
Лед помешает обняться с водой
И научиться без боли терять,
Словно река, не текущая вспять.
...Сердце утешится новой игрой -
Та, что убьет, станет тридцать второй.