закрывать глаза, зажимать уши –
нет ничего проще,
потому что так делают все ребята со школы,
когда мир бьёт в ладоши
слишком громко.
допустим, каждый день оплеухи
у синагоги,
я вижу, но не хочу,
так что смотрю только под ноги
и слежу, как катятся вниз, по дороге,
белые (теперь гноящиеся от подошв и погоды)
хлопушки
в таком же состоянии с лязгом несутся тракеры
ведь в городе Нью-Йорке
все бродяги – боги
и каждая счастливая картонка, облитая соком,
отправит тебя пусть не на небеса,
но на нужный тебе этаж
а мне только на твой, позабыв обо всем,
даже о том,
что чешутся от осени волосы
и тошнит от пыльных автобусов
между нами все ограничительные полосы
стёрты.
мы два полюса
и даже прилипшая к кеду жвачка
вызывает доверие. и я раздвинула бы ноги,
если бы не была робее.
и если раньше
сердце падало только с качелей,
то теперь каждый взгляд –
мой предательский выброс,
того самого. душевный фейверк
кто в чьей крови?
я в твоей или ты в моей?
ты успей
прекратить дышать,
когда к твоей груди снова прильнут –
ты покажешь, где чья свобода,
только под крышею небосвода
умещается четыре времени года
и сотни миллиардов неправд,
плюс столько же сотен людей
к чему тут число семь,
если уж мы говорим о галактиках,
ведь на практике,
нет, не отнекивайся,
ты – мой мир
а еще, я не вижу солнца
вполне, может, потерялась в дыме
вы бы меньше курили,
подкладывали мины.
использовали бензин
для поджигания собственных чувств,
ан-нет, всё о передвижении
да какая тут сила трения, нетерпения
всё из-за зависимых легких,
что выше сердце-насоса
там у каждого почтовый ящик
с раздавленной папиросой
а на лестничной стоит недотрога –
вы все вечно что-то храните
так что нет уж, лучше под ноги
смотреть под ноги и только
и не внутрь, а вниз,
по течению
как стадо -
не получается мыслить
крутится мама с утра, просила меня
что-то выбросить.