Я, как все, начинал путь с падений.
А подрос стал летать, как пострел.
По натуре не очень смиренный,
от ударов крепчая, взрослел!
Все тогда мы страдали и пили,
строя с песней советский застой!..
Но компартии блеф, как слой пыли,
я сметал с моей жизни долой.
А когда отрастил себе крылья,
к справедливости стал я взмывать.
Жизнь всю мерзость советчины вскрыла.
Строй шатался, как будто кровать!
Бил, толкал я и не без падений
под конвоем гремел за Урал.
Жёг в Сибири мороз обалденный
и жестоко подряд нас корнал!
Но ломались опоры советов
и крепёж у идей коммуняг.
Я почувствовал в лагере это
и шептал, - Эх, народ приналяг!..
Строй враждебный, с жестокостью пенный,
рухнул, старая будто кровать.
Мы ушиблись, так, значит,с падений
снова стали учиться летать!
Всё же тот, кто с вождями сюсюкал,
место в нынешней власти припас.
Жаль, советчины дохлая сука,
мою молодость мне не отдаст!
Снова стал я, как будто пострелом,
и опёрся на крылья мои.
А мне надо, чтоб тело взлетело!
Эх, народ, сил на взлёт мне займи!
Поднимусь я повыше и крылья
сам сложу, чтоб закончить мой путь.
Жизнь в мучениях смысла не скрыла.
Эх, успеть бы спасибо шепнуть!
За себя и за всех, кто с падений
день и ночь громыхал за Урал,
где подряд нас мороз обалденный,
как садист, до скелетов корнал!